Орхидеи для горничной - Евгения Майер

И он протянул мне небольшую упаковку. Внутри была орхидея в горшочке. Нежные лепестки, края которых окрашены в алый цвет, а сама она белая, сразу заставили гнев схлынуть и залюбоваться природной красотой.

– Глеб, – восхищенно произнесла я

– Я распоряжусь, чтобы Петр Михайлович сделал нам оранжерею и в ней были только орхидеи – заявил муж.

Но я отрицательно замотала головой.

– Глеб, достаточно цветников, и тем более розариев. Я не хочу, чтобы цветы росли вновь ради какой-то женщины в доме… Не вздумай! – нахмурившись произнесла я.

Орхидеи – мой любимый цветок, но события вчерашнего дня во мне оставили неприятный след.

– Ты любишь еще свою жену, верно – произнесла я, чуть касаясь хрупких лепестков цветка

– Нет, Эля, это всего лишь обида, боль от осознания, что меня предавали, а я не знал. Самолюбие, а не любовь в Ангелине – Глеб произнес и встал с кровати, подойдя к окну – Эта женщина для меня умерла уже давно, и пусть два года я тосковал и считал себя виноватым, сейчас есть только ты.

Он говорил, стоя чуть в пол-оборота, глядя как садовник убирает остатки кореньев и цветов вчерашнего буйства в розарии.

– Ты моя жена, и я люблю тебя, а не прошлые воспоминания – он обернулся, и в его глазах читалась сильная и беспросветная грусть.

– Глеб – я поднялась и подошла к нему, обняв за плечи.

Мы стояли долго. Молчали. И теперь я понимала – мое предположение и правда было ошибкой. То, что испытал вчера мой муж, вскрыло старые раны, вновь обнажило неприятную острую реальность.

– Я тебя люблю, и буду всегда рядом – прошептала, чуть всхлипнув от набегающих слез.

Жизнь потекла в привычном русле.

Глеб работал, а я училась.

Только однажды после учебы я почувствовала себя плохо. Спускалась по лестнице, и как на карусели, закружилась голова. Рядом был Семен Павлович, и он подхватил меня, видя, как я опускаюсь на ступеньки и закрываю глаза в полуобморочном состоянии.

– Эля, вы, наверное, слишком много занимаетесь. Нужно выходить и дышать воздухом, а не одними книжками –

– У меня через пару недель защита диплома – возражала я – Мне нужно готовиться, а не гулять!

Он только покачал головой.

За ужином я рассказала Глебу.

– Тебе необходимо сходить к врачу – серьезным тоном отвечал он – Это не шутки.

– Хорошо – покорно согласилась я.

Вот еще! Тратить время и бегать по кабинетам.

Но на следующий день, прямо с утра, мне вновь нездоровилось. Я проснулась разбитая, будто ночью занималась физической нагрузкой, а не спала. Еле-еле сползла с кровати, и чуть ли не упала в обморок.

– Эля! – возмущенно воскликнул муж – Поехали, я отвезу тебя сам! А иначе, после окончания института ты окажешься в больнице со своими бесконечными сидениями за ноутбуком и книгами!

– Глеб, да ничего страшного… – бесцветным голосом отвечала я, и старалась хоть как-то взбодриться.

Голова клонилась к подушке, а во рту была неприятная сухость.

– Никаких возражений! Одевайся! –

В клинике меня заставили пройти всех врачей, и сдать анализы.

Все осмотры были в норме. Глеб каждый раз спрашивал, как только я выходила от очередного доктора, но я развеивала его страхи.

В кабинете гинеколога мне пришлось задержаться.

– Что же вы, дорогая, Элла Александровна, себя не бережете и не заботитесь о малыше – произнесла врач, улыбаясь

– Чего?! – и почувствовала себя полной невеждой от такой дурацкой, выпаленной с горяча, фразой.

– Вы беременны, и, наверное, даже не в курсе нового положения – усмехнулась гинеколог, показывая на монитор УЗИ – у вас уже по моим подсчетам семь-восемь недель. Только сейчас видимо, начало что-то беспокоить?

– Да – сдалась я.

Действительно, за горой учебников, бесконечных презентаций, книг, всевозможной литературы, не заметила, что месячных не стало, а я уставала быстрее, испытывала порой странные чувства и изменение гастрономических пристрастий. Никогда не любила слишком острые блюда, а теперь, будто одержимая, ела, и слизистую приятно обжигали приправы. Мне даже порой в чай хотелось насыпать перца.

– Рожать, наверное, за границей будете? – деликатно поинтересовалась врач

– Нет – отмахнулась я – Не поеду никуда, мне точно не до перелетов будет…

Она только улыбнулась.

Выйдя с кабинета, испытывала двоякие чувства. Глеб обрадуется, а я ощущала себя привязанной к обстоятельствам, теперь я должна готовиться к экзаменам и… родам.

«Замечательно!» – саркастично думала я, и протянула все бумажки Глебу, где было написаны результаты обследования.

– Ты добился чего хотел – пробурчала я и отвернулась

Глеб молча взял и прочитал.

– Эль, ты настолько расстроена? Разве тебе самой не хочется через семь месяцев взять дочку или сына на руки? –

Я пошла прочь.

Не знаю, как можно описать, что вновь нахлынуло волной и выбило меня из привычной колеи. Я понимала, что с ребенком моя жизнь полностью измениться, я буду подстраиваться под нового члена нашей семьи, а не решать, что делать мне дальше – пойти в фирму Глеба работать или попытаться устроиться в другую организацию. Вместо карьерного роста меня ждут пеленки, распашонки, подгузники…

Глеб будто решил все за нас двоих.

Точнее уже троих.

– Милая, моя… Ты обижена, правда? Что я поступил как хотел и целью для достижения цели стала ты? – Глеб догнал меня и развернул к себе, прижав крепко-крепко к своему телу

– Ты мог хоть немного ко мне прислушаться – проворчала я, и захотелось разреветься как маленькой девочке.

От обиды, от того, что любимый мужчина жертвует моими принципами и желаниями.

– Прошу тебя, подожди пару месяцев, и ты сама поймешь, что это не тягость, а наоборот самое лучше время… -

– Не хочу ничего слушать, Глеб – и отстранилась от него.

Как же я ошибалась!

Через пару месяцев я уже и представить не могла себя без округлившегося животика, в котором было самое ценное мое сокровище.

Беременность проходила спокойно, и как говорили мои домашние, виной неожиданному плохому самочувствию тогда на первых месяцах, стала моя слишком интенсивная подготовка к сдаче дипломной.

Однажды Глеб меня привез в офис, познакомить со своей работой, показать кабинет. Я присела на его директорское кресло и почувствовала себя будто в луже. А когда приподнялась, по ногам заструились ручейки.

– Глеб, у меня воды отошли… – растерянно произнесла я и посмотрела в глаза мужу.