Орхидеи для горничной - Евгения Майер

– Глеб – выдохнула она, и ее ресницы часто-часто захлопали – как же так…

Ее вид был растерянный, озадаченный.

– Жизнь сложная штука, Эленька – и скривил губы в ухмылке. – Стоит ли верить тому, кто рядом, если в один из удобных моментов, пока ты отвернулся, он может вонзить тебе нож в спину…

И развернувшись пошел в дом.

Дверью хлопнул прямо перед носом своей жены, которая тут же побежала за мной следом, уговаривая образумиться, забыть прошлое и простить уже давно погибшую супругу.

Эля.

Я проснулась в своей комнате от шума и криков.

Выглянула на балкон и увидела ужасающее зрелище.

Глеб, словно одержимый рубил топором под корни все розы, и был явно в неадекватном состоянии. Я тут же выбежала, и в панике, по началу боялась подходить ближе. Стоящий рядом с ним садовник, Петр Михайлович видимо был в шоке. Он сделал пару шагов назад, когда Глеб обернулся и проорал что-то.

На мужа страшно смотреть.

Глаза блестели нездоровой лихорадкой, а резкие жесткие движения только еще сильнее показывали его расшатанное нервное состояние.

Я стояла и обхватив голову не знала, что делать. Вызвать полицию? От его дикого первобытного вида хотелось бежать подальше и спрятаться, чтобы он ненароком не убил кого-нибудь. Только что сказать? Муж ведет себя как бьющийся в гневе тиран? Скажут, разбирайтесь сами, ведь он ни на кого не кидается, не угрожает чьей-то жизни.

Я подошла ближе, набравшись смелости. Попыталась поговорить, спросить, что происходит, но Глеб будто закрылся от всех. Выпроваживал меня, прогонял прочь.

А после того, что сказал про жену…

Я стояла ошарашенная новостью и в первый раз не могла подобрать слов сочувствия. Открывала и закрывала рот, а он с презрением окинул мой хрупкий силуэт, бросил колкую фразу про предательство и ушел домой, больше ни проронив ни слова.

Я побежала за ним, в попытке успокоить и поговорить, но Глеб заперся в комнате, и никому не открывал.

Я села рядом с дверью, и замолчала. Слезы потекли мощным потоком. Что он там делает и не решит ли свести счеты с жизнью? От этой мысли в голове в груди больно прострелило, и ударило прямо в ребра. Я, согнувшись плакала, заливая ручейками слез плед, в котором выбежала на улицу.

Внезапно я подняла голову и будто нашло озарение.

Он до сих пор любит жену. Красавицу, модель. Та, на которую засматривались мужчины, та, которая была словно картинка – отглаженная, статная, по рассказам Марии Петровны, заносчивая и высокомерная. А я…

До боли прикусила губу. Мужчинам нравятся стервы, роковые женщины-вамп, чтобы били в самое сердце и разрывали душу на куски своей ледяной красотой.

– Так вот значит, Глеб как… – я обернулась на дверное полотно и произнесла вслух

Эмоции били через край, я вновь захлебывалась в горьких слезах, утопала в своей, как оказывается, неразделенной любви. Значит, Глеб не мог забыть ее, вычеркнуть из памяти. Ангелина вечно будет стоять между нами. Я стала утешающим вариантом для миллиардера, который переживал душевное горе. Сколько еще Глеб будет жить со мной, а любить покойную супругу? Ее шикарный силуэт когда-нибудь затмит меня и…

– Деточка моя, вставай – теплая рука коснулась моего плеча

Я подняла голову.

– Вставай, пойдем – Мария Петровна подхватила меня под локоть

Я подчинилась.

Мы зашли к ней в комнату.

– Садись –

– Я, наверное, пойду, не хочу вас отвлекать – произнесла и направилась к выходу

– Садись, я сейчас принесу нам чаю. Выпей и успокойся – Мария Петровна через пару минут пришла с подносом, на котором стояли две чашки с ароматным травяным чаем.

– Пей, и рассказывай, что случилось – она пододвинула ближе ко мне чашку.

Я вдохнула горячий пар.

– Глеб, вырубил собственноручно розарий – ухнула одним выдохом я – Жена ему оказывается изменяла, и он об этом узнал только сейчас. Заперся в комнате и не хочет со мной разговаривать.

Мария Петровна покачала головой.

– Не нужно тебе сейчас к нему подходить. Он остынет и все снова наладиться –

– Нет, не будет больше ничего хорошего! – с досады огрызнулась я – он любит до сих пор ее. И поэтому прогнал меня, не желая разговаривать.

– Нет, нет, моя милая, Глеб не стал бы связывать себя узами брака ради игры – ответила экономка ласково и нежно – Он не такой.

– В розарии, когда я к нему подошла, он был взбешен и мне показалось, что он даже может меня ударить! – воскликнула я, вытирая набегающие слезы

– Эля, Глеб успокоиться, и все наладиться. Поверь моему слову. И тебе тоже нужно взять себя в руки, прошу! – она положила ладонь на мое запястье.

– Мария Петровна… – попыталась возразить я, но горло сжало каменными тисками и слезы вновь покатились по щекам.

Она обняла меня и погладила по голове.

– Тише, тише, не надо, не плачь! –

Мы сидели долго. Час, а то и более. Она говорила, рассказывала мне о Глебе, а я словно впала в ступор. Ее голос убаюкивал и залечивал больную душу.

Экономка поднялась и помогла мне встать.

– Ляг, отдохни – и я, присев на кровать, сразу же провалилась в глубокий сон.

Утром я проснулась и обнаружила, что нахожусь в комнате Марии Петровны.

Подскочила и бросилась в коридор. Но не успела пройти и пары шагов, как навстречу мне шел Глеб. В темно-синем костюме, белоснежной рубашке, вновь выглядел словно сошел с обложки журнала “Форбс”. Запах чуть сладковато-древесного парфюма вскружил мне голову.

Я опешила и остановилась. Обратно развернувшись, пошла в комнату экономки. Но он резко схватил меня за руку.

– Эля, нам нужно поговорить –

– Я не хочу разговаривать! – гордо вскинув подбородок, ответила я – Сегодня же собираю вещи и больше ноги моей не будет в твоем доме!

– Эля, подожди пожалуйста, не горячись –

Но я была непреклонна.

Шли по коридору, я впереди, Глеб сзади. Когда же оказались в нашей спальне, я достала чемодан и начала скидывать туда все свои вещи.

– Эля, остановись и послушай! – он перехватил мое запястье – Прости меня, вчера я был слишком груб с тобой. Это все нервы, и то, что я узнал о бывшей жене, чуть ли не убило меня.

– И только поэтому нельзя было все спокойно объяснить, а не кидаться словно взбешенный цербер из самого Ада! – всплеснула руками я, саркастично выдавая всю злость ему прямо в лицо.

– Я знаю, что был не прав. И я прошу у тебя прощения – мягко произнес в ответ муж на мой резкий выпад – Это тебе.