Инферно. Армия ночи - Скотт Вестерфельд

Я подтянул кресло и сел прямо перед ней.

— Я не совсем правильно объяснил тебе ситуацию, Ласи.Это не острое заболевание. Оно хроническое.

— Как это понимать?

— Это заболевание очень древнее. Оно долгое времяявляется частью человеческой биологии и культуры. В четырнадцатом столетии оночуть не уничтожило Европу.

— Постой, ты же говорил, что это не чума.

— Это не чума, да, но бубонная чума была его побочнымэффектом. В четырнадцатом веке паразит начал распространяться от человека ккрысам, которые только-только тогда перебрались из Азии. Однако на протяжениинескольких десятилетий человек не добился с ними оптимальной вирулентности,попросту убивая их. Когда крысы умирали, блохи переносили болезнь налюдей-«хозяев».

— Прости меня, но какой во всем этом смысл?

— Ох, верно! Извини, я забегаю вперед.

Я стукнул себя кулаком по голове. Для меня последние шестьмесяцев превратились в один уплотненный курс паразитологии; я почти забыл, чтобольшинство людей не проводят свои дни, размышляя о конечных «хозяевах»,иммунных реакциях и оптимальной вирулентности.

Я сделал глубокий вдох.

— Ладно, давай начнем сначала. История паразита уходитв глубину веков, еще даже до появления цивилизации. История людей, на которых яработаю, Ночного Дозора, тоже уходит в глубину веков. Мы существовали ужетогда, когда Соединенных Штатов не было и в помине. Наша работа — защищатьгород от этого заболевания.

— Делая что? Засовывая крыс под дуршлаг? «Отпуститеменя!» — провизжала ВНШ.

— Нет. Находя людей с паразитом и занимаясь ихизлечением. И уничтожая их «семьи». В смысле, убивая крыс — носителейзаболевания.

Она покачала головой.

— Это не имеет смысла, Кэл. К чему такаятаинственность? Разве вы в своем отделе здравоохранения не должны просвещатьлюдей насчет разных заболеваний, вместо того чтобы лгать им?

Я пожевал губу.

— Делать это публично — вот что не имеет смысла, Ласи.Это заболевание очень редкое. Более-менее серьезная вспышка возникает раз внесколько десятилетий. Люди, в общем-то, стараются, чтобы крысы их не кусали.

— Хм-м-м,… Наверное. И все равно эта секретность —плохая идея, так мне кажется.

— Ну, Ночной Дозор в Бостоне как-то предпринял попыткутого, о чем ты говоришь, — программа просвещения, чтобы граждане самиотслеживали возможные симптомы. Знаешь, чем все кончилось? Бесконечнымиобвинениями в колдовстве, да еще горстка семнадцатилетних придурков заявила,что они имеют сношения с дьяволом, и множество ни в чем не повинных людейподжарили. Понадобилось не менее ста лет, чтобы все затихло.

Ласи вскинула брови.

— Да, мы это проходили в средней школе. Но разве всеэто не происходило давным-давно? До того, как появилась наука и все такоепрочее?

Я посмотрел ей в глаза.

— Для большинства людей наука — пустой звук. Они неверят в эволюцию, потому что эта мысль заставляет их чувствовать себянекомфортно. И они полагают, что СПИД — проклятие, посланное Богом. Толькопредставь себе, как такие люди воспримут известие о паразите?

— Ну да… люди тупые. И все же никто не держит СПИД всекрете, правда?

— Да, но паразит совсем другой. Он уникальный.

— Чем?

Я помолчал. Это была очень сложная часть. В моем случаепсихологи на протяжении многих часов излагали научный материал и только послеэтого перешли к легендам, причем прошла целая неделя, прежде чем прозвучалослово на букву «в».

— Ну, некоторые страхи возникли гораздо раньше, чемнаука, и уходят корнями гораздо глубже, чем рациональное мышление. Легенды обин-фернах можно найти почти в любой культуре земного шара, и это в основномжуткие истории, навеянные некоторыми симптомами заболевания. Если когда-нибудьразразится серьезная вспышка, тогда держись, Земля.

— Некоторые симптомы? Типа чего?

— Подумай сама, Ласи: инферны боятся света; ониканнибалы, которые обожают кровь.

Едва эти слова слетели с моих губ, как я понял, что слишком поторопился.Она фыркнула.

— Кэл, мы что, говорим о вампирах?

Я молчал, подбирая нужные слова, и насмешливое выражение наее лице погасло.

— Кэл, ты ведь говоришь не о вампирах? — Онанаклонилась ко мне. — Помни, ты обещал не врать мне.

Я вздохнул.

— Инферны и есть вампиры. Или зомби в Гаити, или тенгув Японии, или ниан в Китае. Но, как я уже говорил, мы предпочитаем термин«инферн».

— Ох! Вампиры…

Ласи отвернулась, качая головой. На мгновение мнепоказалось, что топкая нить ее доверия ко мне оборвалась. Однако потом ясообразил, что она смотрит на стену, где проступили слова, много месяцев назаднаписанные кровью.

Плечи Ласи поникли, она еще плотнее закуталась в халат.

— Все равно непонятно, зачем нужно лгать об этом.

Я снова вздохнул.

— Попробуй представить себе, как поведут себя люди,если узнают, что вампиры существуют па самом деле.

— Не знаю. Испугаются?

— Некоторые — да. Другие не поверят, а третьи захотятубедиться во всем собственными глазами. По нашим расчетам, по крайней меретысяча непрофессионалов спустится в недра Нью-Йорка в поисках тайны иприключений. Все они станут «микробными лифтами». Твой дом — просто один редкийслучай. Там, внизу, существуют десятки скопищ крыс, которые кишмя кишатпаразитами. Этого количества хватит, чтобы инфицировать всех спустившихсяпоглазеть на них.

Я встал и принялся расхаживать по комнате, вспоминаямотивационные занятия по предмету «Охота на инфернов».

— Это заболевание тлеет под нами, словно угли костра,Ласи. Чтобы разворошить их, требуется всего лишь несколько придурков. Когда-тоинферны были смертельно опасны, потому что терроризировали людей в крошечных,далеко отстоящих друг от друга деревнях. Вообрази только массовые вспышки всовременном городе, с миллионами людей, теснящихся близко друг к другу и готовыхвонзить зубы в любого приезжего!

Ласи вскинула в знак капитуляции руки.

— Парень, я же обещала молчать — пока ты не станешьлгать мне.

Я сделал глубокий вдох и сел. Может, все пройдет лучше, чемя опасался.

— Я сам займусь улаживанием этого дела. От тебя требуетсяодно — сидеть тихо.

— Сидеть тихо? Ага, здорово! Спорю, Моргана сиделатихо, когда ее укусили. Наверное, существует какой-то незаметный маленькийтуннель, по которому крысы могут добраться сюда из подвала!

Она зашарила взглядом по комнате, выискивая крошечныетрещины и дырки в стенах. Прежние страхи снова ожили в ней.