Мгновения Амелии - Эшли Шумахер

Я неожиданно догадываюсь: Нолан Эндсли тоже кого-то потерял. И могу поспорить, что это связано с водой.

Я сжимаю его ладонь, пытаясь привлечь внимание, но парень замер и не сводит глаз с озера, и мы теряем время. Я боюсь, что пес решит самостоятельно передвинуться, отчего его снесет потоком воды.

Нужно идти одной.

Ни в одной из прочитанных мною историй о крутых женщинах, приходящих на помощь, не было низкой, слабой и лишенной магических сил героини. И если подумать, то ни одна из них не рисковала жизнью для спасения дворняжки от гибели в пучине. Они были слишком умны для подобного.

Но я иду на это ради не Уолли. И вовсе не ради Эндсли.

Я иду на это ради парня, который снова сгорбился; который в момент, когда чудилось, что от горя разорвусь на части, показывал мне фотографии, пока паника не утихла.

Я иду на это ради Дженны. Потому что она первой пришла на помощь Нолану, а я должна закончить начатое ею.

Тело вибрирует после еще одного раската грома, а вокруг разносится завывание ветра. Я медленно продвигаюсь к маяку, ничего не говоря Нолану, но когда возникшая волна слегка ударяется об меня, не могу сдержать низкий звук, вырывающийся из гортани. Мне не за что ухватиться, нет возможности собраться с силами, так что остается думать о худшем и ждать, когда все прекратится.

Уолли лает, очевидно, от радости, что кто-то идет его спасать. Когда набегает следующая волна, замерев недалеко от дорожки, я цепляюсь пальцами ног за ее каменистую поверхность.

О мое плечо что-то ударяется, меня охватывает страх быть сброшенной вниз, но затем оно тянется к моей ладони.

Нолан зажмурился так, что веки превратились в щелки; видимо, если он не может полностью видеть ураган, то и тот не видит его.

– Не говори, что будем делать, – просит он сквозь сжатые зубы, – не надо.

По дорожке едва способен пройти один человек, так что с целью удержаться на ногах мы идем друг за другом. Каждый раз, когда нас задевает волна, Нолан вздрагивает, но не отпускает мою руку. Идти гораздо легче, когда рядом его крепкое тело, уравновешивающее мои покачивания.

Выступ не слишком длинный, но, кажется, проходит целая вечность, пока мы ползем по дорожке. Я продолжаю медленно продвигаться вперед, несмотря на то, что острые камни врезаются в мои огрубевшие ступни.

– Почти на месте, – кричу Нолану и осмеливаюсь взглянуть на него. Выражение его лица стало еще обреченнее, а глаза почти закрыты.

Наконец мы добираемся до съежившегося пса, который впервые с нашей встречи без энтузиазма относится к своему окружению. Он гавкает, слегка размахивая опущенным хвостом.

– Пошли, глупыш. – Я выплевываю попавшую в рот соленую воду и хватаю Уолли за ошейник. – Все будет хорошо. Сюда дошли, так что и назад вернемся, – громко обещаю и собаке, и ее хозяину, однако Нолан не отрывает взгляда от берега. – Вернемся, – повторяю, сжимая его ладонь. – Но тебе придется вести нас обратно.

Его дыхание учащается, ноздри раздуваются, а грудь то резко вздымается вверх, то опадает. Об этом он не подумал.

– Есть фотография, – говорю я и молюсь, что он услышит меня и это сработает. – Мы с Дженной в океанариуме, тогда нам было по шестнадцать. Мы улыбаемся, стоя перед аквариумом. Акул только что покормили, так что одна из них проплывает над головой Дженны со свисающей изо рта дохлой рыбой. За ее плечом девочка смотрит прямиком в объектив, указывает на акулу и вопит, но выглядит это так, будто указывает на Дженну. Один из моих любимых снимков.

Темп его дыхания не меняется, но похоже, он концентрирует внимание на мне, а не на волнах.

– Хотела выбрать фотографию, чтобы добавить еще больше воды? – интересуется он.

Будь этот парень кем-то другим или при других обстоятельствах я бы рассмеялась.

– Когда мы вернемся в магазин, можешь возненавидеть меня, – отзываюсь я.

Он кивает, распрямляет плечи и решительно сжимает мою ладонь. Я перехватываю ошейник Уолли, а Нолан начинает медленно, очень медленно вести нас к пляжу.

Я паникую, когда посреди пути на нас налетает волна и у парня подкашиваются ноги. Если он замрет, я точно не смогу его обойти и довести нас до берега. Тогда мы здесь застрянем. Поэтому сквозь шум дождя и завывания ветра я быстро выкрикиваю ему описание случайно всплывшей в памяти фотографии.

– В нашем парке администрация спилила дерево, чтобы освободить место для детской площадки. На одном из них жили белки, которых задело во время вырубки, а после маленький мальчик нашел их тела. Он собрался с пятью друзьями и устроил забастовку против строительства площадки. Никто не обращал на них внимания, кроме одного парня, который соорудил надгробие для белок, и дети испытывали к нему искреннюю благодарность. Однажды я проходила мимо того места, а оно было осыпано арахисом. Вокруг надгробия бегало около десяти белок. Так что на фото кажется, будто я попала на беличьи поминки.

Нолан кричит что-то сквозь ветер и не отрывает взгляд от берега.

– Что? Не слышу, – отвечаю я.

Он поворачивает ко мне голову.

– Еще. – Я задумываюсь, пытаясь вспомнить достойный описания снимок, и Нолан добавляет: – Пожалуйста.

Такое впечатление, что я обмениваю кусочки души на безопасность. И раз ситуация не из простых, то для достижения результата описания должны быть особенно выразительными. А на тщательный отбор времени у меня нет.

– На день рождения отец подарил мне фотоаппарат. Я удивилась, потому что иногда он совершенно забывает о празднике, но подарок действительно хорош, так что я сразу захотела его испробовать. Сфотографировала маму. Она не заметила меня, поэтому на фотографии отрешенно смотрит в раковину. Но выгнутое положение ее спины совпадает со свисающим растением на кухне. Выглядит так, будто она выросла там. Будто всегда будет жить на кухне.

Понятия не имею, что именно он слышит сквозь ураган, а спросить мне не удается. Нам остается полметра до твердой почвы, когда я спотыкаюсь, но в отличие от своего спутника не могу устоять на месте. Ноги срываются в воду, лодыжка больно ударяется об уступ. Отпускаю ошейник Уолли и руку Нолана, чтобы не утащить их за собой, будучи абсолютно уверенной, что смогу самостоятельно добраться до берега.

Несмотря на то что я достаю до дна, волны обрушиваются сверху, застилая глаза и останавливая мою поступь. Вытянув руку, я пытаюсь схватиться за камни на выступе, но пальцы сжимают воздух. Вода попадает в легкие, и я начинаю задыхаться.

Когда между волнами мой взгляд проясняется, я смотрю наверх в надежде увидеть застывшего на дорожке Нолана, но его нет. Он упал, это очевидно. Я топаю ногой о дно, стопа сталкивается с чем-то огромным и шевелящимся.

Внезапно меня хватают за запястья, и Нолан из разъяренных волн подтягивает меня к своей груди, а на ранее испуганном лице сейчас светится решимость.