Игры виновных: сезон первый - Р. С. Кириченко

— Откуда тебе знать, что так всё и было? — с отвращением спросил Саша, но ответа на этот вопрос он не получил.

— Как ты думаешь, Саша, почему он оставил свою дочь напоследок?

Вместо ответа Саша показал в сторону свечения два средних пальца и снова плюнул тому под ноги (ноги?..).

— Потому что она единственная, кого он любил и кем дорожил, но… — Голос ненадолго пропал. Саша занервничал ещё сильнее, но вокруг начал раздаваться оглушительный детский хриплый смех: — Ты в этом виноват, ты за это ответишь. Расскажи им обо мне, расскажи им всем.

— Пошёл к чёрту! — Саша, удивляясь самому себе, кинулся с кулаками на свечение. — Не смей меня обвинять в этом! Не смей! Не смей! Не смей!

* * *

Саша проснулся от того, что Румина щипала его за бока. В её глазах он увидел толику страха и растерянности, но, несмотря на это, она прижала его к себе, погладила по голове и ласково поцеловала в щёку.

— Всё хорошо, милый, — прошептала она, — ты ни в чём не виноват.

Но Саша не смог ничего на это ответить. Растерянно покивал головой, поцеловал её ладони и попытался уснуть.

2

Следующие несколько дней выдались очень тёплыми, но дальше, чем веранда, ни Саша, ни Румина выходить не хотели. По вечерам к ним на пару часов присоединялся Паша. Стараясь отвлечься от всего, что произошло в последние недели, друзья пили вино, играли в карты, разбирали новости из мира музыки, кино, сериалов и иногда баскетбола.

Как оказалось, у всех троих есть пара общих любимчиков: вокалисты из двух рок-групп и один рэпер. Но вот с фаворитами из мира баскетбола пошли разногласия. И это нормально, должны же они о чём-то или о ком-то спорить. К слову, это были отличные вечера.

— Кстати, о птичках, — перед очередным уходом домой начал Паша, — Лето уже на подходе, и я предлагаю смотаться ко мне на дачу. Пожарим мясо с грибами, салатик нарежем. Возьмём с собой вина, фотоаппарат и проведём ещё несколько самых лучших дней в компании самых близких людей.

— Боже, Паша, как тебе это удаётся? — обняла его Румина. — Ты только заговорил, а я уже представила, как валяюсь на травке и глажу свой живот, похожий на шарик из-за переизбытка в нем мяса, салатов и вина.

Они рассмеялись, и этот смех означал согласие. Обнявшись с Сашей, Паша уехал домой, оставив друзей мечтать о предстоящей поездке.

— Он душка, — пожал плечами Саша и обнял Румину.

Она согласно кивнула головой, чмокнула Сашу в щеку и предложила пойти готовиться ко сну.

3

Ветер забирался в раскрытые окна, заглушая разговоры пассажиров. Он заставлял ощущать запахи, доносящиеся с улиц, мимо которых сейчас проезжал зелёный автомобиль. Запах зависел от района: сладковатый и в тоже время терпкий, очень схожий с запахом пшёнки, был первым, который ребята уловили, проезжая мимо пивоваренного завода, дальше их преследовал несколько минут запах навоза и грязи — это они проезжали по частному сектору. Самое неприятное их ожидало дальше, когда они проезжали мимо школы, школы, около которой всегда (всегда!) воняло канализацией, точнее, говном, набитым в трубы под завязку. Очищение этих труб, к сожалению, производилось лишь на словесном уровне (то есть это с тем смыслом, что в этой школе лучше не учиться).

«Фольксваген» стоял на перекрёстке, дожидаясь, когда на светофоре появится зелёный кружок. Из окон машины звучала музыка, напоминавшая инди-рок. И как обычно, из окон машины не выходил дым, так как Паша, хоть и курящий, никому, в том числе и себе, не позволял курить внутри. Саша всегда ему говорил, что это правильная мысль.

Ребята закупились по полной, то есть всем тем, о чём говорил Паша, и в отличном настроении поехали за город. В тот самый дачный кооператив, в котором проходило детство и юношество Саши и Паши.

А вот Румина по этой дороге ехала впервые, потому и не могла оторвать взгляда от представшей во всей красе природы. Мелькающие перед глазами пейзажи наводили её на размышления о том, как же прекрасен этот город. Странно, но она никогда обращала на это внимания. Хотя ответ вроде бы очевиден: каждый день Румина хотела ухать куда-нибудь подальше, в столицу или, может быть, за границу. И это желание сбежать словно ослепляло. Её буквально тошнило от всего происходящего, от большинства людей, которых она встречала в городе. Ей стало жаль, что только печальные, трагические события заставили её обратить внимание на то, где она живёт.

Румина вспомнила особняк, вспомнила, как жила до того, как несчастный случай свел её с этими двумя парнями. Случай, который мог не произойти, и тогда она даже не заговорила бы ни с одним из них — вот насколько ей были противны местные люди. И конечно, вспомнила недавнее событие… после которого она убедилась, что вокруг полно как плохих, так и хороших людей. Просто она не замечала этого — или, скорее всего, не хотела замечать.

А что теперь… теперь она осталась одна, но не одинока. Те двое, что на данный момент сидели спереди, — они становились для неё семьей. Один из них приносил оптимизм, всегда свежий взгляд на все вещи, как брат, а другой… в другого она влюблена, и в то же время она помнит, что рассказывал ей Паша, и от этого её влюбленность смешивалась с чувством повышенной заботы, что в совокупности только усиливало желание быть рядом с ним… быть с Сашей.

Паша неторопливо жал на педаль газа, подпевал песням, которые воспроизводил проигрыватель, пальцами отбивал ритм на руле. Он улыбался, он был счастлив. Было видно, что он изо всех сил старается, чтобы это счастье передалось его друзьям. Помимо того что Паша едет в одно из своих любимых мест, он едет с теми, с кем готов проводить хоть каждую минуту. Как-то ему пришла в голову идея, звучащая… по-детски, что ли, скорее она даже смахивала на счастливую концовку какого-нибудь фильма, где несколько друзей, обзаведшихся семьями, покупают огромный коттедж и все вместе заселяются в него.

Паша поглядывал на своего лучшего друга — больше чем просто друга. Он любил Сашу за его чувство юмора. Если быть откровенным, то скорее за то, что Саша понимает его юмор и смеётся, даже если не очень смешно (об этом Саша ему говорит после того, как посмеётся). Он любил его за то, что тот всегда рядом, в любых