Тень в Зеркале - Ян Ирвин

Идлису плеснули водой в морду, он снова жалобно застонал и попытался подняться.

— Где Карана? — спросил его Иггур ледяным тоном.

— Я шел за ней по пятам… — Идлис поперхнулся. — Ты ведь меня уже спрашивал… — У него закатились глаза, язык перестал слушаться, и он плюхнулся обратно в грязь.

— Но я же… — начал было Иггур. Его мозг лихорадочно работал: значит, вельма кто-то заворожил!

— Обыскать все вокруг! — заорал он. — Вартила, разузнай, что с ним произошло!

Костлявая женщина с седыми волосами до плеч опустилась на колени в грязь и приложила ладонь ко лбу Идлиса.

— Хозяин, сюда! — раздалось с речки. Иггур захромал на голос.

— Смотри! Следы сапог! — сказал ему один из вельмов. — Кто-то вытащил Идлиса из воды, говорил с ним вот здесь, а потом ушел вон туда, а Идлис выполз на берег.

Вскоре Иггуру уже было известно все, что случилось с Идлисом, и то, что он успел разболтать. Сначала Иггур подумал, что у похитительниц Зеркала за стенами крепости был сообщник. Но едва ли он стал бы задавать такие вопросы. Это явно были проделки Мендарка.

Идлис начал приходить в себя.

— Обработайте ему раны! — рявкнул Иггур. — Дайте ему какую-нибудь одежду и — в погоню за Караной! Вы трое ищите этого другого! Я пойду с вами. А ты, Вартила, займись Магретой! — Подумал и, сам не зная почему, добавил: — И не смей ее калечить!

Случайно ли все эти проходимцы оказались здесь в одно и то же время? Случайно ли стражников кто-то отвлек именно в тот момент, когда похитительницы лезли на стену? Возможно, но маловероятно! Неужели Феламора и Мендарк сговорились? Тоже вряд ли, правда, в сказаниях упоминались и более невероятные союзы. Если они объединились, ему будет нелегко их одолеть.

Иггуру было интересно, кто еще шнырял в окрестностях Фиц Горго. Все же он испытывал серьезное беспокойство. Это наверняка была Таллия, ближайшая помощница Мендарка и единственный человек из его окружения, слышавший голос Иггура. Он здорово насолил бы Мендарку, если бы сумел ее поймать. Подумав об этом, он отправил одного из стражников за сворой собак.

Какое-то время Иггур вместе с вельмами шел по следу, но он никуда их не привел. Вскоре Иггур вернулся к крепости и присоединился к вельмам, разыскивавшим Карану. До самого утра их поиски были безрезультатными. И вот недалеко от устья маленькой речки, менее чем в тысяче шагов от устья клоаки, они нашли в грязи отпечаток маленькой ножки там, где выбившаяся из сил Карана выбралась из воды, а низкий прилив не смог смыть этот след.

Иггур изучил отпечаток ноги. Очевидно, что след оставила маленькая нога женщины или ребенка. Конечно, здесь могла ходить не только Карана, но Иггур был уверен, что след принадлежал именно ей, — у жителей местных поселков были более широкие ступни с растопыренными пальцами. Даже ноги местных ребятишек были шире, и, кроме того, они не бегали босыми в это время года.

— Это Карана, — сказал он, немного успокоившись. — Она где-то в лесу.

Он отдал приказ тем, кто должен был продолжать преследовать девушку, и вернулся в Фиц Горго допросить Магрету. Надо же было как-то найти ответы на все эти загадки!

На небо наползли облака, постояли и ушли вдаль, выглянуло солнце. Вельмы надели вырезанные из кости полумаски, защищавшие глаза от его лучей, поправили их у себя на мордах, чтобы лучше видеть сквозь узкие прорези, натянули на головы капюшоны и пустились в погоню.

Карана проснулась, в первый раз за много дней не страдая от холода. Она потянулась и подумала, что хорошо бы позавтракать. Но у нее в маленьком мешке лежали только размокший хлеб и грязный заплесневелый сыр. Хлеб превратился в кашу, и есть его было невозможно. Она отрезала кусочек сыра, соскребла с него ножом грязь и стала с сомнением его рассматривать. У сыра был крайне неприятный, резкий запах. Казалось, его сделали из протертых муравьев, а потом неделю выдерживали в нестираной портянке. Еще на пути в Фиц Горго она ела его с трудом, но в Ористе им не удалось достать другой еды.

Карана положила сыр в рот и начала осторожно жевать. Вся еда осталась в мешке у Магреты, в безлюдных болотах пищи было не найти. В конце осени в лесу вообще трудно прокормиться, разве что орехами, но на болоте орехи не росли. Наверняка и здесь можно найти какие-то съедобные растения, к сожалению, Карана незнакома с этой частью страны, столь непохожей на ее родные горы. На пути в Фиц Горго она как-то попробовала пожевать один аппетитного вида корешок — потом у нее полдня невыносимо жгло во рту, и она решила больше не экспериментировать. Рыбу же ловить было нечем. Сыра у нее оставалось максимум дня на два, а до Нейда было по крайней мере три дня пути. В припрятанных там мешках, конечно, была еда, хотя и немногим лучше сыра, который она жевала, но что если Иггур уже знал о месте их встречи?! От этой мысли у нее похолодело внутри.

В прорезях костяной полумаски сверкали черные зрачки. Ослепительное солнце, отражаясь в воде, нестерпимо резало глаза Идлису, несмотря на наглазники. Все истерзанное тело ныло, но эту боль перенести гораздо легче, чем жгучий стыд. Он опустил широкое лезвие копья в воду, уперся им о дно, и полотняная лодка, почти бесшумно раздвинув носом тростник, скользнула в соседнюю протоку. Да, эта девчонка хитра! Но он еще хитрее! Для него не оставались незамеченными даже самые неприметные следы: отпечаток пальцев на прибрежной грязи, слегка примятый тростник. Скоро она ему за все заплатит!

Карана аккуратно сложила остатки еды в мешок. Несмотря на пережитые страхи и мысли о грядущих трудностях, у нее было хорошее настроение. Вчера она с честью выдержала серьезнейшее испытание. Как прекрасно жить, зная, что сумел провести такого опасного противника! Карана нежилась на солнышке, не думая о предстоявших ей голодных днях, пути по трясинам и топям.

Потом она посмотрела на свою одежду и криво усмехнулась. Ее штаны были в засохшей грязи, осыпавшейся при малейшем движении. Ноги тоже были облеплены серой грязью. Грязь была под ногтями, в слипшихся волосах, забилась даже в нос. От Караны воняло серой болотных испарений и тухлыми испражнениями. При мысли о том, что она не меняла одежду уже неделю, ее чуть не стошнило.

Мельком взглянув на себя в Зеркало, Карана быстро засунула похищенную драгоценность обратно во внутренний карман и застегнула его. Она еще не была готова к принятию решения о дальнейшей судьбе Зеркала. Что-то мурлыча себе под нос, она надела мешок и пустилась в путь.

Но, сделав пару шагов, Карана остановилась как вкопанная, почувствовав на спине мурашки. Хотя она и стояла на ярком солнце, у нее побежал мороз по коже. Двигаясь дальше, Карана старалась понять, отчего ей так страшно. Может быть, она просто что-то ощутила? Ведь никогда нельзя было знать, какую шутку с ней могли сыграть ее способности! А как часто они подводили ее, пока она жила с родственниками матери!..

«Все Ферны или гении, или безумцы!» — сколько раз в детстве она слышала эти слова! Нередко так говорили и о ее матери, Вууле, талантливой музыкантше, бросившей музыку ради позорного брака с аркимом. После смерти мужа Вуула совсем лишилась рассудка. А ее далекий предок Базунес, живший тысячу лет назад! Разве он не был тоже гением и безумцем?! Разве он не сколотил себе огромное состояние, чтобы потом промотать все деньги совершенно невероятным образом, построив Каркарон, возвышавшийся на самом высоком пике покрытого вечными снегами и обдуваемого всеми ветрами горного хребта за Готримом, невероятное, фантастическое, абсурдное сооружение, наполовину крепость, наполовину нелепую причуду?! Все необходимое для жизни могло доставляться туда только на спинах носильщиков. Там Базунес жил, там он и умер с помутившимся рассудком в полном одиночестве!