Женская война - Александр Дюма

После обеда виконт едва мог встать с места. Каноль бросился и помог ему.

— Вам непременно нужно отдохнуть, молодой друг мой, — сказал он. — Если мы будем продолжать таким образом, то вы умрете на третьей станции. В эту ночь мы остановимся и передохнем. Я хочу, чтобы вы спали спокойно, лучшая комната в гостинице будет отдана вам, клянусь вам жизнью.

Виконт посмотрел на Помпея с таким смущением, что Каноль едва не расхохотался.

— Когда предпринимается такое долгое путешествие, как наше, — сказал Помпей, — то следовало бы орать по палатке на человека.

— Или по палатке на двоих, — отвечал Каноль с самым естественным видом, — этого было бы достаточно.

Виконт задрожал.

Удар поразил метко, и Каноль заметил это; мимоходом он успел подсмотреть знак, поданный виконтом Помпею, который подошел к своему господину. Виконт сказал ему несколько слов на ухо, и скоро Помпей под каким-то предлогом поскакал вперед и исчез.

Часа через полтора после этой проделки, объяснения которой Каноль не думал спрашивать, наши путешественники, въехав в большое селение, увидели Помпея на пороге приличной гостиницы.

— А, — сказал Каноль, — кажется, мы проведем ночь здесь, виконт?

— Да, если вам угодно, барон.

— Помилуйте! Я согласен на все, что вам угодно. Я уже сказал вам, я путешествую просто для удовольствия, а вы, напротив, как изволили говорить мне, едете по важным делам. Только я боюсь, что в этом дрянном домишке вам будет недостаточно удобно.

— О, — возразил виконт, — ночь скоро пройдет!

Когда они остановились, Помпей опередил Каноля и помог своему господину сойти с лошади; при этом Каноль подумал, что такая услужливость мужчины перед мужчиной может показаться смешной.

— Ну, скорей, где моя комната? — спросил виконт.

Потом, повернувшись к Канолю, прибавил:

— Вы совершенно правы, барон, я чрезвычайно устал.

— Вот ваша комната, сударь, — сказала хозяйка, указывая на довольно просторную комнату в нижнем этаже, выходившую окнами во двор; окна были с решетками, а над комнатой красовались чердаки.

— А где же вы поместите меня? — спросил Каноль.

Он с жадностью посмотрел на дверь в соседнюю комнату, которая отделялась от комнаты виконта только тоненькой перегородкой, весьма слабой преградой для такого сильного любопытства, которое испытывал барон Каноль.

— Ваша? — отвечала хозяйка. — Позвольте, я вас сейчас проведу туда.

И тотчас же, словно не замечая неудовольствия Каноля, она повела его в дальний конец внешней галереи, на которую выходило множество дверей. Комната барона находилась, таким образом, на другой стороне большого двора.

Виконт тем временем наблюдал за спутником, стоя на пороге своего помещения.

«Ну, теперь уж я не сомневаюсь в своем предположении, — подумал Каноль. — Меня одурачили, но если я покажу неудовольствие, все погибнет безвозвратно. Постараемся быть как можно учтивее».

И выйдя в конец галереи, которая шла вдоль дома как балкон, он сказал:

— Спокойной ночи, милый виконт, спите хорошенько; вы в самом деле нуждаетесь в отдыхе. Если угодно, я разбужу вас завтра? Не угодно? Так разбудите меня сами, когда встанете. Желаю вам доброй ночи.

— Спокойной ночи, барон! — отвечал виконт.

— Кстати, — продолжал Каноль, — не нужно ли вам чего-нибудь? Хотите, я пришлю вам Касторена, он поможет вам раздеться.

— Покорно благодарю, у меня есть Помпей; он спит в соседней комнате.

— Разумная предусмотрительность, я то же сделаю с Кастореном. Меры предосторожности, не так ли, Помпей? Чем осторожнее в гостинице, тем лучше… Спокойной ночи, виконт.

Виконт отвечал точно таким же пожеланием, и дверь затворилась.

— Хорошо, хорошо, виконт, — прошептал Каноль, — завтра придет моя очередь приготовлять квартиры, и я отомщу вам. Так, — продолжал он, — он задергивает занавески, вешает за ними какую-то простыню, чтобы не видно было даже его тени. Черт возьми! До чего же он стыдлив, этот маленький дворянин! Но все равно, до завтра!

Каноль, ворча, ушел в свою комнату, с досады лег спать и видел во сне, что Нанон нашла у него в кармане жемчужно-серую перчатку виконта.

На другой день Каноль казался веселее, чем накануне; с другой стороны, и виконт де Канб открыто веселился. Даже Помпей смеялся, рассказывая о своих походах Касторену. Все утро прошло как нельзя лучше.

За завтраком Каноль извинился и попросил позволения расстаться на время с виконтом, сказав, что ему нужно написать длинное письмо одному из друзей, жившему в этих краях. В то же время барон объявил, что должен будет заехать к приятелю, дом которого находится в трех или четырех льё от Пуатье, почти на большой дороге.

Справившись у трактирщика, которому он назвал имя своего приятеля, Каноль услышал в ответ, что увидит этот дом немного не доезжая селения Жольне и узнает его по двум башенкам.

Поскольку Касторен должен был покинуть маленький отряд, чтобы отвезти письмо, а самому Канолю предстояло отклониться от маршрута, виконта просили сказать заранее, где он намерен ужинать. Виконт взял дорожную карту, которую вез Помпей, и предложил селение Жольне. Каноль не противился этому и был так коварен, что даже прибавил:

— Помпей, если тебя снова пошлют квартирмейстером, так постарайся, если можно, занять для меня комнату возле комнаты твоего господина, чтобы мы могли поговорить.

Хитрый слуга взглянул на виконта и улыбнулся, решив ни в коем случае не исполнять просьбы барона. А когда Касторен, получивший необходимые наставления, пришел за письмом, он получил приказание быть вечером в Жольне.

Ошибиться было нельзя: в Жольне была только одна гостиница «Великого Карла Мартелла».

Путешественники пустились в дорогу. Шагах в пятистах от Пуатье, где они обедали, Касторен поехал по проселочной дороге вправо. Потом еще два часа ехали дальше, и наконец по несомненным признакам Каноль узнал дом своего друга, показал его виконту, простился с ним, повторил Помпею приказание о своей комнате и поехал по проселочной дороге налево.

Виконт совершенно успокоился; о вчерашней вечерней сцене не было сказано ни слова, и весь день прошел без малейших на нее намеков. Стало быть, де Канб уже не боялся, что Каноль станет противиться его желаниям. А с той минуты как барон стал для него просто спутником, добрым, веселым и умным, виконт не хотел ничего лучшего, как доехать вместе с ним до Парижа. Поэтому он или не счел нужным принимать меры предосторожности, или не хотел разлучаться с Помпеем и оставаться на большой дороге один, но так или иначе он не послал его вперед.

В Жольне приехали ночью, дождь лил потоком. По счастью, в одной комнате топили. Виконт, желая тотчас переменить платье, занял ее и приказал Помпею занять другую комнату для барона.