Продажные ангелы - Миа Лобутич

Анечку все это окончательно достало. Она накинула на худенькие плечи шиншилловый полушубок, подарок папы, и выбежала на улицу, где долго целовалась на холоде с обворожительным папиным водителем Лешей. За этим занятием была поймана мамой и получила парочку крепких оплеух.

Шофер Леша отделался серьезным предупреждением и решил забыть о хозяйской дочке… до завтрашнего утра.

Вскоре после пышного дня рождения Анечка вернулась к матери, и Герман теперь постоянно находился в дурном расположении духа — он считал, что в этом есть доля вины Даны, ее присутствия в доме. На самом же деле, Ане наконец-то надоел шофер Леша и торчать постоянно в отцовском доме стало скучно.

Роман же, напротив, как-то встрепенулся, ожил. Как-то даже пригласил Вику сходить вместе на премьеру модного мюзикла.

Так продолжалось еще несколько месяцев. Вика с Романом периодически куда-нибудь выбирались вместе, причем по его инициативе. Не сказать, чтобы она так уж радовалась этим встречам и совместным выходам, но она прекрасно понимала, что это была единственная возможность по-прежнему оставаться в доме Германа.

Девушка не могла даже представить себе расставания с Даной. За эти пол года они так привязались друг к другу, что близость подруги для Вики стала куда важнее, чем близость любого мужчины. И еще она понимала: без нее с Даной может случиться что-то нехорошее. И очень боялась за подругу.

Герман уже устал предупреждать разгулявшуюся любовницу о последствиях ее пристрастия к алкоголю. И, по мнению Вики, он был по-своему прав. Но Дана продолжала пить. Скорее всего это было уже не в ее власти.

Она сильно изменилась. Похудела. Ее уже не радовали поездки по магазинам. Она редко выбиралась из дому. Вика понимала, что добром это не кончится, и предчувствовала неприятности.

Первая неприятность не заставила себя ждать. Правда, это было совсем не то, чего ожидала Вика. Вернее, такого она вообще не ожидала. Виктория забеременела.

Надо сказать, Вичка с детства мечтала о детях, даже шутила, что это ее навязчивая идея. Но в данном случае такой расклад был совсем некстати. Ведь детей она хотела только от любимого человека. А Рома к ним точно не относился. (Кстати, иногда Вика шутила с Даной, что не отказалась бы иметь ребенка от нее. Та была не против.)

Небольшие задержки были нормой для Вички Поэтому она забила тревогу только тогда, когда месячные не появлялись уже третью неделю.

Первым делом они с Даной купили в аптеке тест на беременность. Вике так не терпелось провести экспертизу, что она сделала ее прямо в кафе, в которое они по привычке зашли перекусить. Первым делом заказала воды, и, когда через минуту официант принес бутылку «Виттель» со стаканами, Вика скрылась с одним из них (стаканов, а не официантов) в дамской комнате.

Дана, пообещавшая ждать, не вытерпела и минуты и отправилась в том же направлении. Она все поняла, когда через дверь услышала стон отчаяния. Приговор был вынесен.

Девушки вернулись за стол вместе. Вика не знала, что делать. Не хотелось плакать, не хотелось говорить. Вообще ничего не хотелось. Кроме одного. Прямо сейчас, сию же минуту оказаться дома, в Питере, с родителями.

Она всегда точно знала одно — что никогда, ни при каких обстоятельствах аборт делать не будет. И все это время ей очень везло. Хотя трудно назвать везением педантичный непрерывный прием противозачаточных таблеток с восемнадцатилетнего возраста.

Судьба посмеялась над Викой, преподнеся свой неожиданный сюрприз.

На следующий день все еще продолжавшая надеяться девушка отправилась сдавать анализы. Результат был тот же.

Дана, несмотря на настроение подруги, радовалась, как ребенок. Вику это одновременно и злило, и веселило. Она все никак до конца не могла осознать происходящее. Невозможно было поверить в то, что теперь все по-другому. Совсем по-другому. Что внутри нее живет кто-то другой, часть ее самой, но не она. Вика без конца трогала живот, пытаясь уловить новые ощущения. Но ничего не чувствовала. Кроме одного. Она уже точно знала, что этот ребенок родится, и с каждым днем желала этого все больше и больше.

Девушки решили в первую очередь все рассказать Герману. Хотя Вика даже примерно не представляла, понравится ему новость или нет.

Спокойно выслушав девушку, Герман отправил ее с этим известием к отцу ребенка.

Тем же вечером в доме Романа состоялся долгий, неприятный для Вики разговор. Она хотела во все горло кричать, что ей нечего решать, что ее не интересует чужое мнение, что она сама знает, что делать. Но, сдерживая слезы, мягко говорила Роме, что на все его воля и что она примет любое его решение. Да, это была ложь. Но ложь необходимая.

Как Вика и предполагала, Роман согласился признать ребенка. Обещал дать ему свою фамилию, как полагается. С одной оговоркой. Сначала они пройдут ДНК-тест на отцовство. Вике было нечего опасаться. С момента ее появления в доме Германа, она жила практически как монашка, за исключением редких встреч с Романом.

В образе жизни Вики с этого момента почти ничего не поменялось. Она, как и прежде, продолжала жить в их «берлоге», так же целый день проводила в обществе Даны. Роман и не думал предлагать ей переехать к нему в дом, чему Вика была, надо признать, даже рада.

Герман иногда расспрашивал ее о самочувствии, интересовался не нужно ли чего, предлагал любую помощь. У него в последнее время очень успешно шли дела, и зачастую он возвращался домой не раньше часа ночи. Хотя были ли эти поздние возвращения связаны с работой? Вика давно подозревала, что у Германа есть еще одна пассия. И даже не раз предупреждала об этом Дану. Но та только отмахивалась, говоря, что ей все равно.

Вскоре под предлогом того, что он хочет, чтобы дочь провела начало летних каникул с ним, Герман щедро спонсировал Дане, а вместе с ней и Вике заграничную поездку.

— Заодно и мир посмотришь, — говорил он Вичке. — А то после рождения ребенка, когда еще удастся съездить?

И буквально через неделю неразлучные подружки Дана и Вика летели в Европу. Первым делом направились в Милан…

Вика в первый раз летала первым классом, и ей это очень понравилось. Теперь она узнала, какими милыми могут быть стюардессы.

— Я вот что думаю, — сказала она, намазывая на теплую булочку масло. — Смог бы тот же миллиардер влюбиться в стюардессу, если бы инкогнито летел в экономе? Думаю, что нет!

— Это точно, — охотно подтвердила Дана и блаженно закурила неизменный «Парламент». Она успела выкурить половину сигареты, когда к ней подбежала беспокойная бортпроводница и попросила срочно погасить сигарету.

— Это невозможно! — твердила она. — Курить на борту запрещено.

— А мне, знаете ли, все равно, — медленно протянула Дана. — Я пьяная, и хочу курить. Я вообще всегда хочу курить, когда пьяная.

Она залпом выпила то, что еще оставалось в ее бокале, и посмотрела на женщину своими волшебными синими глазами.