Красавец опекун - Стефани Лоуренс

— Да, так и нужно поступить! — вскричала Лиззи, вскакивая на ноги.

Мартин поднялся гораздо медленнее, улыбаясь ей братской улыбкой:

— Я лучше пойду один. Люди могут подумать дурное, если увидят нас вместе.

— Какие глупости! — раздраженно запротестовала Лиззи. Для таких выводов нет абсолютно никаких оснований! — Кому какое дело? Нас не будет всего несколько минут. Кроме того, я — подопечная вашего брата.

Еще некоторое время Мартин притворно отказывался, что, как он и надеялся, лишь укрепило ее желание сопроводить его на террасу. Наконец, он позволил Лиззи взять себя за руку и увести.

Так как близилось время ужина, на узкой террасе помимо них прогуливались всего две пары, да и те очень скоро вернулись в бальный зал. Мартин, даже не помышляющий о еде, послушно следовал за Лиззи. Его острые глаза очень быстро привыкли к полумраку освещаемой лунным светом террасы. Когда они приближались к ее дальнему концу, он, быстро осмотревшись вокруг, остановился.

— Мне в самом деле кажется… — Он выдержал паузу, будто собираясь с силами, прежде чем продолжить: — Думаю, мне нужно присесть.

Лиззи с ужасом обвела террасу взглядом. Нигде не было ни скамейки, ни даже балюстрады.

— Похоже, вон под той ивой есть лавочка, — заявил Мартин, указывая на противоположный конец лужайки.

Лиззи быстро посмотрела в ту сторону и убедилась, что Мартин прав.

— Обопритесь на меня, — скомандовала она, и Мартин покорно приобнял ее рукой за плечи.

Почувствовав, как ее маленькая ручка обвивается вокруг его талии, он вдруг ощутил укол совести. Какая же эта девушка доверчивая! Очень жаль будет предать это чувство.

Подойдя к иве, они развели в стороны свешивающиеся до земли ветви, естественным пологом скрывающие от посторонних глаз белую деревянную скамейку. Внутрь этого укрытия проникало достаточно лунного света, чтобы различить обстановку. Мартин опустился на сиденье, убедительно имитируя слабость. Шурша платьем, Лиззи грациозно села рядом. Снова взяв его за руку, она повернулась к нему, чтобы посмотреть прямо в лицо.

Луна находилась за ивой, и один особенно яркий луч, пробившись сквозь ветви, осветил улыбающееся личико Лиззи. Мартин же оставался в тени, поэтому Лиззи была видна только его ответная улыбка, но не выражение, таящееся в глубине синих глаз, смотрящих сначала на ее лицо, затем на мягкие полукружия грудей, поднимающихся и опускающихся в низком вырезе платья в такт дыханию. Мартин осторожно перевернул их соединенные руки, так что теперь не она, но он держал ее, и снова замер.

Несколько мгновений спустя Лиззи, склонив голову набок, поинтересовалась:

— С вами все в порядке?

Мартин чуть не признался в том, что привел ее сюда, чтобы безжалостно соблазнить, но теперь некая магическая сила удерживает его от этого шага. Что с ним такое творится? Откашлявшись, он хрипло произнес:

— Дайте мне минуту.

Налетевший легкий ветерок пошевелил ветви ивы, и освещение изменилось. Лиззи заметила, что Мартин рассеянно хмурится. Высвободив руку из его хватки, она легонько провела пальцами по его лбу, будто бы желая разгладить морщинки, после чего, к изумлению Мартина, подалась вперед и легонько поцеловала его в губы.

Отстранившись, она разочарованно заметила, что если до этого Мартин хмурился, то теперь и вовсе стал мрачнее тучи.

— Зачем вы это сделали? — резким тоном произнес он.

Ее замешательство было различимо даже в тусклом свете.

— О боже! Мне так… так жаль. Прошу вас, простите меня. Мне не следовало так поступать.

— Вот уж верно, черт подери, — прорычал в ответ Мартин. Он что было силы сжимал кулаки, с трудом сдерживаясь от желания сгрести Лиззи в охапку и овладеть ею. Тут он понял, что она так и не ответила на его вопрос. — Зачем же вы это сделали?

Лиззи покаянно опустила голову.

— Понимаете ли, вы показались мне таким… ну, встревоженным. Я лишь хотела помочь, — едва различимым шепотом пояснила она.

Мартин раздраженно вздохнул. Он прекрасно обошелся бы и без такой помощи.

— Вы, полагаю, сочтете меня очень дерзкой, но… — Фраза так и осталась неоконченной.

На самом деле Мартин находил ее очаровательной. В ее присутствии ему было крайне трудно держать руки при себе. От усилий у него даже разболелась голова. Подавляя мучительный стон, он поднялся на ноги.

— Нам лучше вернуться в бальный зал. Давайте просто забудем о том, что сейчас случилось. — Пока он помогал Лиззи подняться и пристраивал ее ладонь себе на сгиб локтя, его вдруг посетила неприятная мысль. — Вы же не имеете привычки целовать всех без разбора мужчин, которые кажутся вам встревоженными?

Удивление, отразившееся на ее лице, было искренним.

— Что вы! Конечно нет!

— Что ж, — произнес Мартин, не понимая, отчего это признание его так обрадовало. — Рекомендую научиться подавлять этот импульс в дальнейшем. Если, конечно, вы не находитесь в моем обществе, потому что я ни при каких обстоятельствах не сочту эго предосудительным. Вы ведь подопечная моего брата, как-никак.

Лиззи, удивленная собственной смелостью, а также внезапным порывом, подтолкнувшим ее к совершению подобного шага, доверчиво улыбнулась.

Улыбаясь доведенной до автоматизма улыбкой, Каролина, наверное, в сотый раз пожалела, что Макс Ротербридж является их опекуном. Ее опекуном, мысленно поправила она себя. Он стал надежным оплотом для нее и ее сестер, и Каролина была бесконечно благодарна ему за поддержку и защиту, а также за мудрое наставление в ситуации с Сарой и лордом Дарси. Все же она не сомневалась, что почувствовала бы себя значительно свободнее, если бы его светлость герцог Твайфорд не был ее опекуном.

Обходя бальный зал под руку с мистером Уиллоуби, который, невзирая на все попытки охладить его пыл, явно намеревался сделать ей предложение в ближайшем будущем, Каролина жалела о том, что ее спутником является не Макс. Мистер Уиллоуби был человеком достойным, что, по ее мнению, было почти столь же плохо, как и будь он человеком благочестивым. Каролина вздохнула, но тут же, спохватившись, исправила свою оплошность и улыбнулась, глядя мистеру Уиллоуби в глаза, находящиеся чуть ниже уровня ее собственных. Не то чтобы она презирала мужчин маленького роста, просто рядом с ними не могла чувствовать себя хрупкой, уязвимой и женственной, как рядом с Максом Ротербриджским. Всякий раз оказываясь в его объятиях, она испытывала ощущение полной беспомощности, что конечно же не могло не беспокоить ее.

Когда Каролина и ее спутник развернулись, чтобы идти в обратную сторону, она заметила Сару, танцующую с одним из своих многочисленных кавалеров. При этом девушка старательно, хотя и не вполне убедительно, делала вид, что получает от происходящего удовольствие. Сердце Каролины болело за сестру. Оставшись дома прошлым вечером, они обсудили произошедшее с лордом Дарси. Хотя Сара о многом умалчивала, но на сердце у Каролины было неспокойно. Воспользовавшись непродолжительным ожиданием в холле Твайфорд-Хаус, Макс в деликатной манере сообщил Каролине и Саре, что Дарси отбыл в свое поместье. Подавив очередной вздох, Каролина снова рассеянно улыбнулась мистеру Уиллоуби.