Звёздные Войны. Battlefront II. Отряд «Инферно» - Кристи Голден

— Спасибо, — сказала она, покосившись на каги, — но это слишком много.

Партизанка усмехнулась горько и печально.

— Мне знакомы эти слова, — призналась она. — Это слова рабыни. Хочешь знать, почему я их узнала?

Марана настороженно покосилась на нее и кивнула.

— Я сама была рабыней. Еще с юных лет. Мужчина, который купил меня вместе с половиной деревни, сказал, что ему нравится, как я танцую. — Последнее слово Дейна будто выплюнула, затем она засмеялась без тени веселья. — Он ни разу не видел, как я танцую.

Тви’лека покосилась на Сейн:

— Тебя гоже хозяин заставлял «танцевать»? — Когда девушка отрицательно качнула головой, Дейна кивнула, немного просветлев. — Ну, спасибо мирозданию хотя бы за это. А что ты для него тогда делала?

Сейн подозревала, что вопрос был продиктован простым участием — одна рабыня сопереживала другой. Но по лицам остальных, которые прислушивались к разговору, она поняла, что их интерес имеет более глубокую подоплеку. Насколько представляли партизаны, они только что с риском для жизни освободили ее и взяли с собой. Теперь они хотели знать, каким образом она помогала Империи и чем может быть полезна им самим.

 «Рабовладельцы, мятежники — все они одинаковы», — подумала девушка и ответила, как она надеялась, с подобающей бывшей рабыне робостью:

— Я знаю, что Рудейга занимался довольно скользкими делами. Шпионил для тех, кто ему платил. Торговал на черном рынке. Когда он узнал, что я умею читать и писать на общем, то приставил меня к работе в лавке. Я помогала ему с подсчетами, каталогами... и другими подобными вещами.

Настоящая бывшая рабыня покачала головой:

— Солнце... не бойся. Я знаю, что это не все. Ты занималась чем-то еще, иначе он бы просто нанял кого-нибудь за нищенскую плату.

Сейн изобразила замешательство и посмотрела на партизан, теперь повернувшихся к ней. За исключением Кейва, который все еще дулся после выволочки, на их лицах было написано скорее любопытство, чем подозрение.

— У меня твердая рука и верный глаз, — ответила девушка. — Он поручил мне клепать подделки. Письма, документы... ну, вы понимаете, сертификаты подлинности. Чтобы краденые вещи становились законно приобретенными. Вот такие дела.

Теперь задумался даже Кейв.

— А языки знаешь?

Марана покачала головой:

— Только общегал и хаттский. Хозя... Рудейга не хотел, чтобы я подслушивала его разговоры. Простите.

— Не извиняйся. Когда вернемся на базу, посмотрим, как ты умеешь подделывать документы, — сказала Дейна. — Я понимаю, ты стыдишься того, чем тебе приходилось заниматься, но теперь ты можешь использовать свои навыки для достойного дела. Важного дела. Ты знаешь, кто мы?

— Нет. Я знаю лишь, что вы убили Рудейгу и остальных, кто помогал Империи. Так что, наверное, вы повстанцы.

— В некотором роде, — уточнила Дейна. — Мы называем себя «Мечтателями». Мы — все, что осталось от настоящих партизан, таких как Со Геррера. Наверняка твой хозяин о нас знал.

Сейн кивнула со всей серьезностью, и тви’лека продолжила:

— То, что ты видела... мы часто совершаем такие налеты. А иногда мы совершаем поступки, которые могут показаться жестокими, но они необходимы. Думаю, я смогу договориться, чтобы ты осталась с нами, если захочешь. Если нет, мы отвезем тебя в какое-нибудь безопасное место.

Сейн прикусила губу и огляделась вокруг.

— Вы спасли меня, — сказала она. — Я хочу оплатить долг. Я останусь с вами, если примете.

С минуту Дейна задумчиво разглядывала свою команду, кончики ее лекку слегка подрагивали.

— Кейв, Ру... взгляните-ка на тот прибор, которому мы обязаны сегодняшним пополнением. Пиикоу, ты вроде говорил, что можешь делать то же самое с термодетонаторами?

Каги и человек, конечно, сразу разгадали желание тви’леки, но чадра-фэн явно ничего не понял.

— Конечно! — Пушистая мордочка Пиикоу прямо светилась энтузиазмом. — Пойдемте, я покажу вам чертежи.

Все трое поднялись и перешли в переднюю часть кабины, оставив командира наедине с «пополнением».

Дейна ласково взяла Сейн за руку и вложила в ее ладонь мейлуран.

— Я тоже не сразу призналась остальным, — тихо проговорила она. — Мне было стыдно. Только Наставник объяснил мне, что все это была не моя вина. Может, Рудейга и не заставлял тебя танцевать, — она указала на голые руки Сейн, — но я вижу отметины. Он не был добрым хозяином. Ты пыталась его убить хоть раз?

Эти слова и мягкий, успокаивающий тон, которым они были произнесены, производили такое сюрреалистичное впечатление, что Сейн оторвала глаза от тарелки.

— Нет, — сказала она. Хотя вся история была выдуманной от начала до конца, ей самой почему-то стало стыдно. Сейн очень любила свою «героиню». Ей не хотелось, чтобы Сейн-рабыня показалась трусихой. — Но... я жалею, что не попыталась.

— Не жалей.

Эта тви’лека была полна сюрпризов.

— Почему? — спросила Марана.

— Потому что такое убийство — всегда дело глубоко личное, оно будет жестоким, и эта жестокость передастся тебе.

Объясняя это, Дейна не смотрела на Сейн; взор ее был отстраненным, расфокусированным. Сейн доводилось допрашивать не одного агента, и такое состояние было ей знакомо. Словно непередаваемый запах, присущий лишь тем, кто рассказывал о пережитом.

— Но... разве то, что вы делаете, — не личное? — поинтересовалась она. — Вы убиваете, отнимаете жизни... как по мне, это очень личный уровень.

На самом деле ничего личного тут не было. Но вопрос казался уместным для Сейн-рабыни.

— Нельзя так это воспринимать, — ответила Дейна. — Не забывай, за что мы сражаемся — а теперь и ты вместе с нами. Мы сражаемся, чтобы положить конец тому, что они с нами делают. О нет, официально Империя этого не одобряет, но я пару раз танцевала для тех, кто носит командирские кепи. Империя знает о таких случаях, но ей безразлично.

Очаровательное личико тви’леки посуровело.

— Им безразлично все, кроме самих себя и того ужасного злодея, который отгородился от всех. Им нет дела до миллиардов жителей, чьи миры они разрушили ради металлов, кайбер-кристаллов или еще какого рожна им понадобилось на очередной неделе. Им все равно, кто умрет, а кто останется жить. Все ведь делается во славу Империи, солнце, не забывай об этом.

— Не забуду, — торжественно пообещала Сейн.

Она знала, что в самом деле не забудет. Изменнические слова намертво отпечатались в ее памяти.

Улыбнувшись Дейне, девушка впилась зубами в мейлуран.

Иден не была на родине уже много лет. Она всегда знала, что когда-нибудь вернется. Рано или поздно. Самые приятные ее воспоминания были связаны не с этой планетой; больше хорошего произошло во время учебы в академии и в те месяцы, когда она служила в эскадрилье СИД-истребителей на «Звезде Смерти». Вардос был тем местом, где Иден родилась и жила в комфортабельной, сверкающей стеклами квартире в одном из небоскребов планетарной столицы Кестро. Где она ночами лежала без сна, слушая, как спорят родители. Где поцеловала мать на прощанье, когда Зихей Версио отправилась работать сначала на Корусант, а потом в другие места, перелетая с планеты на планету так же часто, как Иден меняла форму. Где ее воспитывали — даже не столько родители, сколько Глэб, директор Военной школы подготовки будущих имперских лидеров, — и где к десяти годам она изучила анатомию людей и не-людей, чтобы знать их самые уязвимые места.