Звёздные Войны. Battlefront II. Отряд «Инферно» - Кристи Голден

Вот почему он никак не мог взять в толк, что сейчас произошло.

К счастью, это была не битва — так, стычка, одна из многих за время патрулирования на Среднем кольце. Вот только Иден вела себя как-то странно. Имперцы разгромили кучку бестолковых мятежников, но Иден не раз глупо промахивалась, а временами слишком медленно выполняла разворот. Тарвин подслушал, как ее распекал командир эскадрильи, и краем глаза заметил, как вспыхнули ее щеки, хотя на прекрасном лице Иден не отразилось ни одной эмоции.

И сейчас, когда они возвращались с разбора полетов, Тарвин хотел перехватить ее и выяснить, в чем причина.

Возможно, что-то стряслось. Возможно, он может помочь.

Иден не останавливалась, и Тарвин был вынужден перейти на бег, по пути неуклюже пригладив непослушную прядь волос, которая вечно торчала дыбом. Он поравнялся с ней. Иден бросила на него быстрый взгляд, затем опустила голову, как риик перед атакой, и продолжила свой путь.

— Иден, — начал было Тарвин, но она оборвала его:

— Я в порядке.

Это было откровенной неправдой, и Иден сама должна была это понимать. Тарвину хотелось взять ее за руку, но он знал, что девушке это будет неприятно. Поэтому он просто сказал:

— Неужели? Ты упустила как минимум двоих, на тебя это не похоже.

— Двух других я сбила.

— Угу, а я трех, и мы оба знаем, что, если мои цифры лучше твоих, это ненормально.

Тарвин ухмыльнулся, и Иден тоже заулыбалась.

— Ну, — признала она, — тут ты прав. Просто... — Она поглядела на других пилотов, быстро шагавших мимо, и понизила голос. — Просто... понимаешь, после «Звезды Смерти» все переменилось.

Тарвин кивнул, сразу посерьезнев. Он понимал.

— Я стала думать. Обо всех, кого мы потеряли. И очень разъярилась. А потом... я задумалась об Алдераане. В смысле... — Она смахнула со лба мокрую прядь. — Мятежники-то атаковали боевую станцию. Там не было гражданских, только кадровые военные. А мы взорвали целую планету. Беззащитную.

Тарвин почувствовал, что бледнеет, и на сей раз таки взял ее за руку. Мягко, предостерегающе.

— Давай не здесь, — предложил он. Кое-кто уже косился в их сторону, и, хотя самого разговора слышно не было, все видели расстроенное лицо Иден — для всех, кто ее знал, это был верный знак, что случилась какая-то беда. — У нас два свободных часа. Давай встретимся в баре. Там и поговорим, хорошо?

Иден кивнула и быстро взяла себя в руки. Эта ее черта тоже очень нравилась Тарвину. Ему-то всю жизнь твердили, что он выставляет свои чувства напоказ. Сам он винил свою бледную кожу, которая все время краснела и выдавала его.

— Два часа, — кивнула Иден. — Значит, до встречи. И знаешь что, Тарвин...

— Да?

Она улыбнулась. Сердце Ларики подпрыгнуло.

— Спасибо.

Он смотрел, как длинноногая красотка удаляется, высоко подняв голову, как будто ничего не случилось. Но Тарвин знал, что это не так, и она доверилась ему.

Тарвин понимал, что некоторые приняли гибель «Звезды Смерти» особенно близко к сердцу. Иден явно была в депрессии. Бывший штурмовик хотел помочь... и, кажется, знал как.

Когда пришла Иден, он уже сидел за столиком в маленькой нише на задах кантины. Оба переоделись в чистую форму, и, так как они были не при исполнении, Иден распустила волосы, которые обычно стягивала в аккуратный узел на затылке. Теперь они каскадом падали на плечи.

Тарвин уже сделал заказ и потягивал пиво. Иден подозвала дроида-официанта и потребовала виски, да мигом. Они сидели молча, пока дроид не вернулся, а затем отправили его восвояси.

Тарвин ждал, когда Иден начнет.

— Наверное, не стоило тебе ничего говорить, — призналась она.

— Нет-нет, — быстро заверил ее Ларика. — Хорошо, что ты сказала. Вообще, я… то, что произошло со «Звездой Смерти»… ты не единственная, кого это выбило из колеи. И я даже представить не могу, каково все это пережить.

Иден поморщилась и сделала еще глоток янтарной жидкости.

— Да, — ответила она. — Вряд ли кто-то поймет. Я не перестаю думать об этом. И никак не могу забыть Алдераан. — Темные глаза посмотрели на него. — Тарвин... зря мы это сделали.

Тарвин застыл, сердце его забилось учащенно.

— Продолжай, — сказал он.

— Ну... взорвать базу мятежников — это нормально. Уничтожить Восстание и всех этих преступников. Они сами навлекли возмездие на свои головы. Но целую планету? — Иден распалялась, и Тарвин положил ладонь на ее руку, чтобы успокоить. Она не отстранилась. — Много опасных, вооруженных мятежников умерло в тот день, в этом нет никаких сомнений. Но погибло и много других. Тех, кто не симпатизировал Восстанию. Детей. А природные ресурсы, животные, растения, которые не встречаются больше нигде в Галактике... и все это уничтожено ради демонстрации силы. А теперь мы охотимся на тех немногих, кого не было на планете, по той лишь причине, что им не посчастливилось пережить гибель всего, что им было дорого.

Тарвин одеревенел. Все оказалось даже хуже, чем он боялся. Иден чувствовала родство с другими «выжившими». Он был рад, что пригласил ее на разговор. Помощь ей понадобится.

Он сжал сильную руку, которая лежала под его ладонью. Иден восприняла это как приглашение продолжать.

— Я не хочу быть участницей массовых убийств, — просто сказала она. — Когда я увидела, как Алдераан, не представлявший никакой угрозы Империи, просто... разлетелся на куски... — Она покачала головой. — А потом Империя открыла охоту на тех, кого даже не было на планете. Этих несчастных убивают, как животных. Это неправильно, Тарвин. Империя утверждает, что помогает народу, а сама уничтожила целую обитаемую планету. Я видела это собственными глазами, как я могу после этого смотреть на себя в зеркало? Тарвин вытаращился на нее, силясь справиться с охватившим его ужасом.

— Иден...

Но эмоции, которые были заперты в ней как в бутылке, уже хлынули потоком.

— Империю необходимо отправить на свалку истории. Она должна уйти. И знаешь что еще? Я думаю, что партизаны правы. Империя понимает только силу. По крайней мере, она не стесняется ее использовать против слабых.

— Иден? — мягко произнес Тарвин, сочувствуя ей всем сердцем. — Ты сама не своя. Ты... запуталась. Я тебе помогу, Иден. И другие тоже помогут. Вот увидишь.

Ее глаза вдруг расширились, она стала обшаривать взглядом бар. Внимательно. Настороженно.

Свободной рукой Тарвин выключил запись и переслал ее командиру. Спустя несколько секунд комлинк завибрировал, и пришло сообщение: «Жди. Ты поступил правильно».

— Все будет хорошо, — сказал Тарвин. — Обещаю. Я вспомнил: сразу после взрыва коммандер Удрай отвел всю эскадрилью в сторону. Он сказал нам, что, если кого-то мучают тревожные мысли, пусть обратится за помощью. То, что ты чувствуешь, — это нормально, тем более учитывая, что ты сама пережила.