Адресованное послание - Сергей Жулей

Оживление пошло на убыль.

– Эти были в повозке? – Умлат показал на три лежащих тела.

– Эти.

Сухопарый жестом попросил у Сухонького нож и, разрезав рукава на левых предплечьях трупов, поочерёдно поднял руки жертв вверх. С внутренней стороны предплечья у каждого была одна и та же наколка: чёрный пес с угловатой лобастой головой. У двоих – с горящими красными глазами, у одного – с зёлеными.

– Снимите с этого доспех.

Четверо ближайших налётчиков кинулись выполнять приказание. В доспехах из кожи илога были все присутствующие, так что корысти здесь не было; просто таким образом можно было сбросить оцепенение, вызванное видимой бесполезностью победы. Умлат разрезал нательную рубаху. На обнажённой груди безымянного воина «школы псов» был выколот рисунок, в точности повторяющий рисунок на сундуке. Сухопарый обвёл ножом рисунок и резким движением сорвал с обнажённой груди лоскут кожи.

– Ключ?

Хаара переходил от отчаянья к радости со скоростью летящего под откос камня.

– Если и не весь ключ, то наверняка часть его. Только надо, чтобы он был на живом теле.

Умлат обвёл глазами присутствующих, словно примеряя – кому бы вживить в грудь лоскут кожи. Люди, не боявшиеся смерти в открытом бою, попятились, размыкая кольцо и украдкой делая охранные знаки от нечистой силы. Умлат криво усмехнулся и сунул свернувшийся кусочек кожи в карман.

По камням скользнула лёгкая тень. Умлат посмотрел на небо. В восходящих горячих потоках воздуха плавал коршун.

– Хаара, кто у тебя лучший лучник?

– Инат.

Вперёд, сутуля плечи, вышел высокий белобрысый парень.

– Сможешь достать эту птичку?

Коршун, будто услышав разговор, поднялся повыше.

Инат мягким движением достал из-за плеча лук. Сделал паузу. И в небо, одна обгоняя другую, ушли пять стрел. Три из них встали частоколом на пути коршуна. Тот резко взмыл вверх, с завалом вправо – и наткнулся на одну из двух стрел, которых видеть не мог. Коршуна тряхнуло, но он выровнялся и с застрявшей в крыле стрелой полетел в направлении леса.

Умлат проводил его взглядом, вздохнул и сказал:

– Нам тоже туда, Хаара. Не очень хочется, но другого пути нет. Думаю, скоро здесь появится отряд наместника.

Он посмотрел на тела стражников, лежащие на земле:

– Этих наверняка должны были встречать. Есть у них раненые?

– Добили.

– А у тебя?

– Легко раненых – четверо.

– А тяжело?..

Хаара помрачнел.

– У меня не бывает тяжело раненых. По уговору не бывает. Мало у кого из них есть родственники – мать, дети. Но они знают, что о них позаботятся. У меня человечек есть в городе. Человек – дрянь. Меняла. Из страха да из корысти работает. Но пока хоть один из нас жив, будет делать всё, что нужно.

Умлат пересчитал оставшихся в живых:

– Двенадцать. Из сорока двух. Это притом, что почти половина охраны и почти все псы погибли ещё до начала сражения.

– Вместе с нами – четырнадцать.

– Ну, тогда пошли!

…Солнце уже падало за горизонт, когда остатки отряда Хаары втянулись под ветви леса.

– Привал!

Рыжий махнул рукой и сам первый растянулся в траве. Умлат присел рядом. Несмотря на то, что по возрасту он годился в отцы большей части упавших вокруг людей, – ни малейшей усталости в нём не чувствовалось. Он даже не удосужился опереться спиной на ствол росшего рядом дерева. Положил руку на его комель, изогнутый у самой земли, и, прикусив зубами травинку, сидел с закрытыми глазами – то ли прислушиваясь к чему-то в лесу, то ли думая о чём-то своём.

– Оторвались? – Хаара махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли.

– Не знаю… Зависит от того, кто там у них за старшего.

Умлат выплюнул травинку и потянулся, подняв руки вверх.

– Опять к ней идём?!

– Ну а кто же тебе сундучок откроет и содержимое купит?

Сухопарый указал глазами на лежащих в траве воинов.

– Даже если тебе уже деньги не нужны, – им нужны. Они тебе не простят, если останутся с сундуком на руках вместо денег… Ты ведь не её боишься, ты леса ночного боишься. Ведуна, который тебя под мечи подставил.

Хаара помрачнел.

– По совести – шёл и думал: как бы этот лес вокруг обойти.

– Ну и что, придумал?

– Нет тут другой дороги. Вернее, есть: вокруг леса, но только там болото в одном месте, не пройдёшь.

– Там ты его первый раз и встретил?

Хаара кивнул.

– Значит, пойдём через лес. Чужой он здесь, Хаара. Пришлый. И, похоже, кровь на нём здешнего лесовика. Ты не заметил – там, на болоте, ран на нём не было?

Хаара задумался.

– Нет, не заметил. Без сил он был, это да. Я ещё подумал, не тогда, позже подумал: чего это он так вымотался? С его-то возможностями?

– Вот, скорее всего, местный лесовик на болоте и лежит. Как-то он его из леса выманил. Значит, лес ему помогать не будет. Значит, есть у нас шанс без боя пройти. Тропами нельзя, наверняка на них ловушки стоят. Без тропы пройдём? Найдёшь дорогу?

– Найду.

Глава восьмая

Внешне ничем не примечательный воин, в лёгком доспехе всадника, стоял на месте недавнего боя у разбитой повозки в компании с кареглазым бритым человеком в одежде без знаков раличия.

– Я слушаю, Корлис. Кстати, при других, а ещё лучше и наедине, называйте меня Терлом. Под этим именем я путешествую.

Бритый вздохнул:

– Непонятно, как они узнали маршрут и день? Куда девался один из стражников? Зачем вырезали лоскут кожи из груди одного из моих или, точнее, одного из ваших людей? Поскольку вы прибыли на место преступления чуть ли ни вместе со мной, вы предвидели, что, возможно, не всё здесь пройдёт гладко. Мне легче было бы найти ответы на эти вопросы, если бы я знал, что везли в сундуке?

– А кто руководил нападением… Это вас не интересует?

– Об этом мне как раз известно. Главарь шайки некто Хаара, человек без роду без племени. Приговорён к смерти в четырёх из девяти провинций империи. Здесь он появился неожиданно. Откуда у него такой большой отряд и, судя по дерзости, сплошных висельников, – пока неясно. Мой человек сумел передать его описание, и мы почти взяли его несколько дней назад… Вчера мы нашли тело моего человека. Перед смертью его спрашивали, и спрашивали искусно… Тем не менее, полагаю, вопрос поимки – несколько дней.

– Мне кажется, вы не совсем правы. Во-первых, род у него есть, и довольно древний, хотя он вряд ли об этом знает. Во-вторых, его уже