Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания - Валентин Фалин

Узнаю, что и мной недовольны. Разбирается кое в чем. Дж. Брауна в Чеккерсе усадил на ковер перед собой. Это не каждому удается. Настоящему дипломату, однако, два уха для чего даны? Чтобы по меньшей мере одним внимать, как там – на самом верху. Наивысшие отметки в бывшем Советском Союзе собрал дипломат, провозгласивший, что солнце восходит не на востоке, а на севере. Если глазеть на него с юга.

С мая 1967 г. меня и мое время располовинили. До обеда я принадлежу Британскому Содружеству, затем, как в песках нефть, из меня соки выкачивает Арабский Восток. Подступает война. Вместе с аналитиками Генерального штаба и КГБ, при участии востоковедов АН СССР пишем записку – если немедленно не сбросить давление в котле, вооруженный конфликт разразится. Начнись война, Израиль возьмет верх в течение недели-двух. Арабские армии по своей выучке и моральному состоянию к войне не готовы.

Записка послана политическому руководству. Но Л. И. Брежнев и другие убыли на военные маневры. Будут обратно в понедельник. Наша рекомендация немедленно связаться с Насером и убедить его разблокировать Акабский залив – зависла. В воскресенье она стала интересна для истории – Израиль массированным налетом авиации со стороны Средиземного моря нанес удар по боевым порядкам египтян.

Скоротечность событий предопределяла конвульсивность реакции советской стороны. Политические решения приняты: СССР встает на сторону жертвы агрессии и разрывает дипломатические отношения с агрессором; необходимо максимально задействовать механизм ООН и попытаться наладить деловое сотрудничество с Соединенными Штатами, тем более что в первые часы войны американский постоянный представитель посол А. Гольдберг заявлял требования, в существе совпадавшие с нашими, – немедленное прекращение военных действий и возвращение войск сторон на исходные позиции.

Меня приглашают на основные сборы, которые созывает Л. И. Брежнев. Как правило, в обсуждениях участвуют А. Н. Косыгин, Н. В. Подгорный, А. А. Громыко. Если рассматриваются преимущественно военные дела, то появляются А. А. Гречко, министр обороны, с первым заместителем и начальником Генштаба М. В. Захаровым. В этом случае премьера и председателя Президиума Верховного Совета может и не быть.

На третий-четвертый день, не позднее, мольба из Каира: делайте что хотите, но спасайте. В телеграмме Насера предлагается установить союзные отношения, предоставить СССР военные базы в районе Александрии и Суэца или в любом другом месте по нашему усмотрению. Сквозная мысль – эффективная помощь нужна немедленно, завтра может быть поздно.

Что будем делать? Предложение о союзе и базах – это от отчаяния. Но воздушные мосты в Каир и Дамаск должны быть проложены. Один над проливами, другой через Иран, используя права по договору 1921 г.

Иранский маршрут едва не вызвал инцидент. Советский посол в Тегеране информировал шаха Резу Пехлеви в момент, когда наши военно-транспортные самолеты уже были в воздушном пространстве Ирана. Из своего кабинета Реза отдал распоряжение дать отбой средствам ПВО, если они засекли появление с северного направления ранее не объявленных летательных аппаратов, а нас предупредил, что права, во избежание недоразумений, не следует в будущем использовать явочным порядком.

Основные расчеты, однако, возлагаются на взаимодействие с Соединенными Штатами. Посол Гольдберг явно дрейфует. Контратаки сирийцев отбиты. Иордания как военный фактор выключена из игры. Успехи Израиля в поле впечатляют. Призыв к прекращению военных действий звучит все приглушеннее, слово «немедленно» добавляется реже, а требование возвращения на исходные позиции вообще опущено. Оппортунизм прямо-таки хрестоматийный. Все это регистрируется, но надежда и здесь умирает последней.

Новое обращение Насера – израильские бронетанковые части форсируют Суэцкий канал. Каир не прикрыт ни с земли, ни с воздуха. Или СССР вмешивается в конфликт на стороне Египта, или конец.

Брежнев зовет к себе Косыгина, Подгорного, дипломатов и военных. Как поступим? Без всяких задержек перегоняем по воздуху предельно возможное количество боевой техники и противотанковых средств, а также ракет ПВО, одновременно доставляем в Каир египетских военных, которые обучались или проходили переподготовку в Советском Союзе. Все за, кроме Подгорного. Если один в триумвирате против, решение не принимается.

– Что ты предлагаешь, Николай? – спрашивает Брежнев.

– Подумать.

– Но времени нет. Ты же видишь.

– Утро вечера мудренее, – произносит Подгорный, собирает свои бумаги и удаляется.

Генеральный секретарь замечает ему вслед:

– Ну что можно при таком своенравии сделать?

Конкретных идей нет. «Подумать» – это не предложение. Поступаем так: машины под загрузку – и, как только Николай одумается, в воздух.

Наутро, которое должно было умудрить вечер, телеграмма-молния советского посла С. А. Виноградова: у Насера инфаркт, исход неясен, президент ограничен в исполнении своих обязанностей. Груженные оружием транспортные самолеты уже по распоряжению Брежнева задерживаются на земле, а в воздух впору поднимать машины с медиками для помощи самому Насеру.

Часов в одиннадцать того же дня генеральный секретарь вызывает на Старую площадь А. А. Громыко с советниками. Министр берет с собой А. А. Солдатова и меня. Кроме дипломатов приглашены маршалы А. А. Гречко и М. В. Захаров.

– Не хватало еще, чтобы в Каире разгорелась борьба за власть. Придет на место Насера такое ничтожество, как Амер, Египет потеряет все, чего добился после революции и отражения тройственной агрессии. И мы, великие стратеги. Выбей одного человека – и все насмарку. Почему американцы не останавливают израильтян? Израиль ведет и американскую войну против нас. В Суэцком канале нас уже макнули физиономией. Скоро черед дойдет до Нила. Столько советников держим в египетской армии. Ни черта они не насоветовали, как не научили египтян наши училища. Вместо того чтобы принять бой, твои, Матвей, ученики, завидев израильский самолет, катапультируются.

К чопорному Гречко генеральный обращался на «вы» и шерстил его, используя как прокладку начальника Генштаба Захарова.

– Матвей, среди советских технических специалистов, помогающих египтянам обслуживать наши самолеты, есть бывшие летчики?

– Это надо проверить.

– А сколько их, технарей, всего прикомандировано к египетским ВВС?

– Затруднюсь на память сказать.

– Матвей, так-то тебя перетак, не выводи меня из себя. Для чего я вас к себе зову? Генштаб обязан знать обстановку назубок. Иначе как определишь, что мы в состоянии или не в состоянии делать. В Израиле полно американских добровольцев, летчики также есть. Мы даже их имена знаем. А что у самих за душой? Иди выясни, чтобы не спрашивать Вашингтон.

Захаров возвращается через несколько минут с сообщением:

– Число техников (если не ошибаюсь) – двадцать шесть. Никто из них навыками вождения самолетов поставляемых Египту типов не обладает.

Ни реального, ни символического нашего военного присутствия в Египте как заслона продвижению израильтян не вырисовывалось. Поставками оружия и оснащения советская помощь исчерпывалась. Советники не в счет. Когда армия Египта разваливалась, никем не ведомая, советники не помогали, а действовали на нервы.