Привет, Джули! - Вэнделин Ван Драанен

— Это все нервы. — Мама посмотрела на меня. — Как все прошло?

— Хорошо. Я рада, что поехала.

Мама посмотрела на папу, потом на меня.

— Ну, ладно, — она вздохнула и добавила: — Еще я убиралась из-за звонка Пэтси.

— Лоски? — насторожился папа. — Что-то случилось?

Мама убрала за ухо выбившиеся волосы и ответила:

— Нет... Она позвонила, чтобы пригласить нас на ужин в пятницу.

Мы в недоумении смотрели на нее минуту, а потом я поинтересовалась:

— Всех нас?

— Да.

Я была уверена, что папа подумал: «Почему? За все эти годы, что они живут напротив, они ни разу нас не пригласили. Почему сейчас?»

Мама, похоже, догадывалась, о чем подумал папа.

Она снова вздохнула и сказала:

— Роберт, я не знаю, в чем причина, но она настаивала. Она чуть не плакала, говоря, как ей жаль, что она до сих пор нас ни разу не пригласила к себе, и все твердила, что ей очень хотелось бы узнать нас получше.

— И что ты ей ответила?

— Я не могла отказаться. Это было бы невежливо, да, и Чет много для нас сделал... — Мама пожала плечами и добавила: — Я пообещала, что мы придем.

В шесть вечера в пятницу.

— Правда? — все еще не верила я.

Мама опять пожала плечами.

— Думаю, это будет приятный вечер. Странноватый, но приятный.

— Ну и хорошо, — согласился папа. — Я изменю свой график на пятницу. А что мальчики?

— Концерта у них в пятницу нет, и на работе выходной, но я еще с ними об этом не говорила.

— А ты уверена, что они нас всех приглашают?

Мама кивнула.

— Пэтси несколько раз повторила.

Я чувствовала, что папе не по себе от этой идеи с ужином у Лоски, но мы оба понимали, что для мамы это приглашение очень много значит.

— Ладно, — сказал папа и пошел чистить лук, резать сыр и жарить гамбургеры.

Остаток дня я только читала и мечтала, и на следующий день в школе никак не могла сосредоточиться.

Мои мысли постоянно возвращались к Дэвиду. Я думала, какими были мои бабушка и дедушка, и сколько им пришлось пережить из-за сына.

Я много думала и о платане. Почему я о нем все время вспоминаю? Мама как-то назвала его «Памятником выносливости». Дерево столько всего пережило и выросло настоящим могучим гигантом. Многие думали, что оно уродливо, но я никогда так не считала.

Может, все зависит отточки зрения? Может, что- то, что мне кажется уродливым, другие находят красивым?

Как Шелли Сталле. Превосходный пример! Для меня в ней не было совершенно ничего привлекательного, но все остальные просто сходили по ней с ума.

Примерно в таком состоянии я и жила. До четверга. В четверг мы пошли в библиотеку, чтобы подготовить доклад по истории. Я подбирала книги по выбранной теме, когда меня позвала Дарла Тресслер.

— Иди сюда! — прошептала она, махая рукой.

Я поспешила к ней. Дарла указала пальцем между стопками книг и приказала:

— Слушай!

Это был голос Гэррета. И Брайса. И они говорили обо... мне. О моих курах. О сальмонелле. О том, как Брайс выбрасывал мои яйца. И о том, как я приводила в порядок двор.

Брайс говорил так, будто ему действительно было жаль. Но внезапно я похолодела. Он заговорил о Дэвиде!

А потом Гэррет рассмеялся и заявил:

— Умственно отсталый? Что ж, это многое объясняет, верно? Ну, понимаешь... насчет Джули?

На секунду воцарилось молчание. И когда мне показалось, что они вот-вот услышат стук моего сердца, Брайс тоже рассмеялся:

— Да, конечно.

Я буквально свалилась на пол. Голоса смолкли. Дарла заглянула за полку, а потом села рядом со мной.

— О, Джули, мне очень, очень жаль. Я думала, он признается, что влюблен в тебя.

— Что? Дарла, Брайсу до меня дела нет.

— Ты что, с луны свалилась? Ты не замечала, как он на тебя смотрит? Этот парень влюблен по уши.

— Дарла, но ты же слышала!

— Да, но вчера, вчера, я видела его взгляд, а он пытался запудрить мне мозги какой-то чушью про пчелу. Ты когда-нибудь слышала объяснение глупее?

— Дарла, учитывая, как все складывается, я бы не удивилась, если бы у меня в волосах действительно была пчела.

— Думаешь, ты такая сладенькая? Привлекаешь пчел, как мед? Ну, одну пчелу ты точно привлекла, и зовут ее Б-р-а-й-с. Это уж точно! Но после услышанного я буду молчать. Ни слова не пророню. — Дарла встала и сказала напоследок: — Не волнуйся, не проболтаюсь.

Я кивнула и тут же забыла про Дарлу. Как можно так ошибаться?

Я не могла забыть сказанное Брайсом и Гэрретом. Почему они такие жестокие? И такие глупые? Папе тоже пришлось пройти через такое?

Чем больше я думала об этом, тем сильнее злилась. Кто дал право Брайсу смеяться над моим дядей? Как он посмел?

Меня кидало то в жар, то в холод, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. И вдруг я поняла — я разлюбила Брайса Лоски! Плевать на его сверкающие голубые глаза. Плевать на улыбку и... и мой поцелуй. Точно! Плевать на все. Я никогда, никогда снова его не полюблю!

Я вернулась к своему докладу, какое-то время я усердно работала, а потом вспомнила. На следующий день мы приглашены к Лоски на ужин.

Я застегнула и надела рюкзак. Без сомнений, после того, что он сказал, я имею полное право бойкотировать ужин.

Разве нет?

Мне было невероятно тяжело осознать, что всю эту ситуацию папа воспринимает так же, как и Гэррет. Я старался не оставаться с отцом наедине. Но в пять часов вечера в пятницу в одном я с ним все же согласился — нужно было организовать барбекю. Все-таки барбекю как-то попроще. А теперь мама носилась по всему дому, раздавая нам с папой приказы таким тоном, будто на ужин придет президент.

Мы постелили на стол самую красивую скатерть и поставили пять дополнительных стульев. И, конечно же, все сделали неправильно, пришлось маме переставить их местами. По-моему, ничего особенно и не изменилось.

Мама поставила на стол подсвечники и сказала:

— Рик, расставь посуду. Потом можешь переодеться. Брайс? А ты что наденешь?

— Мама, это Бейкеры. Ты хочешь, чтобы они почувствовали себя нищими?

— Мы с Триной решили, что все должны быть в вечерних нарядах.

— Но зачем?

Папа положил руку мне на плечо и пояснил:

— Чтобы мы все чувствовали себя одинаково глупо, сынок.