Бисер для трех поросят - Татьяна Сахарова

Из глубины служебного коридора до меня долетел телефонный зуммер. Он рассек ночную пустоту ресторана, как гром посреди ясного неба. Кто может звонить сюда в четверть первого? Я рысцой потрусила в директорский кабинет и вжалась ухом в трубку.

— Алло!

— Алло! — прорвался через помехи мужской голос. — С кем я говорю?

— Это Мария Соловей, администратор ресторана. А вы кто?

— Сеня! Так получилось… я в больнице, — в мембране послышался угрожающий скрежет.

— В больнице?! Что случилось?

— Авария. Я на мопеде ехал, а меня микроавтобус подрезал. Ну, в общем, со мной ничего серьезного. Легкое сотрясение и ссадин много, но кости целы. Я хотел сразу на работу ехать, но врач не пускает. Говорит, что несколько дней продержит меня в больнице. Вот, с боем уговорил его отпустить к больничному таксофону.

— У тебя точно ничего не сломано?

— Точно. Только мопед жалко. Он почти на куски развалился. — На линии снова жутко заскрипело. — Алло! Вы меня слышите? Черт бы побрал этот телефон!

— Да-да! Сеня, я тебя слышу. Оставайся в больнице сколько нужно! — прокричала я. — Мы тут сами управимся!

— Вы уж простите, что так получилось.

— Не бери в голову. Поправляйся скорее.

— Спасибо. До свидания.

Ну вот, хотя бы с Сеней ситуация прояснилась. Хорошо, что он серьезно не пострадал. А что, если Женька тоже где-нибудь в больнице?

По справочной я быстро добыла телефоны всех городских станций «Скорой помощи» и через минут пятнадцать уже знала, что на протяжении последних десяти часов никакой молодой женщины с похожими приметами в городские больницы не поступало. На всякий случай еще раз поочередно набрала мобильные Женьки и Гришани. И снова без всякого результата.

Краешек уха случайно зацепил какие-то посторонние шумы. Выскочив в зал, я обнаружила их источник. Это Федя пытался достучаться до меня с улицы. А я так увлеклась обзвоном больниц, что совсем о нем позабыла. Судя по тому, с каким напором он колотил о железный косяк входной двери, можно было предположить, что этот процесс занимал его уже довольно давно.

Я торопливо повернула тугую защелку.

— Чего не открываешь? Заснула? — с упреком осведомился он. — Я уж почти решил, что ты тоже куда-то пропала. Давай рассказывай, что стряслось.

— Женька… Она так и не появилась. Уехала проводить мужа и сына в аэропорт и должна была вернуться сюда. Но ее до сих пор нет. Я не знаю, что думать.

— А ваш охранник?

— Его угораздило попасть в аварию. Отделался легким испугом и множественным ушибами. Врач пока оставляет его в больнице.

— Он звонил?

— Ага. Минут двадцать назад. А Женька так и не звонила… и в больницах ее тоже нет. — Мой нос сам собою захлюпал.

— Прекрати разводить сырость. Можешь закрыть ресторан на ночь?

— Нет, не могу. У нас никакой сигнализации нет, а дверь и витрины стеклянные, — шмыгнув, поведала я. С какой радости тебе переживать за имущество неизвестного владельца? Да еще и при полном отсутствии руководства? — Федя вопросительно сдвинул брови.

— Если ресторан ограбят, то первый вопрос, который зададут потом менты, будет: «Кто уходил отсюда последним?» И вдобавок к пропаже начальства и Женьки мне только ограбления не хватало.

— Хочешь сказать, что нам предстоит здесь ночевать?

— Почему нам? Я и сама прекрасно переночую… — Это встала в позу моя дражайшая самодостаточность. Нашла, блин, подходящий момент.

— А зачем тогда звонила?! — уточнил он растерянно.

— А ты почему приехал?!

— Ну, знаешь… — Федя нахмурился, а я сообразила, что перегнула палку, и пошла на попятную:

— Ты извини, что вытащила тебя из постели. Но мне правда не к кому больше обратиться. И где Женьку искать, я тоже не представляю. Может, в милицию пойти?

— Как же, станут они искать человека, который всего полдня как пропал.

— Что ж тогда делать?

— Ты вот что, расскажи-ка мне все еще раз с самого начала.

— С какого начала?

— Скажем, с того момента, как ты пришла сюда на работу. Это давно было?

— Нет, недавно.

— А точнее?

— Сегодня пятый день, — открыла я чистую правду.

— В каком смысле? — переспросил он.

— В прямом. Мы с Женькой работаем в этом ресторане с минувшего понедельника.

Федя выпучил глаза:

— То есть ты хочешь сказать, что ухитрилась потерять и руководство, и свою подружку за пять дней работы? Да еще и взвалила на себя всю материальную ответственность?

В ответ я издала глубокий вздох и дополнила печальный список моих подвигов:

— И еще я успела наткнуться на труп.

— Какой еще труп? — опешил он. — Ты же вроде говорила, что, когда вы с соседкой зашли в квартиру вашего заместителя, там никакого трупа не было?

— В квартире действительно ничего такого не было. На тело нашего зама я наткнулась раньше, еще до того как он по-настоящему пропал.

Федина физиономия вытянулась самым неестественным образом, и, могу поклясться, в его глазах мелькнули серьезные сомнения относительно моей вменяемости. Чтобы их развеять, я подробно рассказала ему обо всех событиях, которые приключились со мной и с Женькой за недолгое время работы в ресторане.

— Значит, городские больницы ты уже обзвонила. А морги? — задал неосторожный вопрос Федя, когда я закончила свое повествование. Напрасно он это сделал. Ой напрасно. При упоминании морга остатки самообладания тут же покинули меня, и я разразилась безутешными рыданиями. Он сделал неловкую попытку меня успокоить: — Ну, че ты? Хорош реветь… Твоя подружка вполне могла улететь вместе с мужем в Вологду. Ты сама говоришь: они были в ссоре. Почему бы им не помириться и не устроить себе медовый месяц?

— Конечно же, они могли помириться, — всхлипнула я. — И Женька, сорвиголова, могла плюнуть на все и улететь вместе с семьей. Но она бы непременно мне позвонила!

— А если у нее разрядился мобильный?

— Тогда есть мобилка Гришани. И, в конце концов, в аэропорту полно общественных телефонов.

— Короче, — принялся подводить промежуточные итоги Федя, — тебе нужно успокоиться, а мне подумать. Где у вас варят кофе?

— За барной стойкой есть кофеварочная машина. Только она жутко навороченная, и я ею пользоваться не умею.

— Сейчас разберемся. — Он деловито завозился с кофейным агрегатом, а я направилась в туалетную комнату в надежде привести себя в божеский вид.

Умывание холодной водой помогло, моя истерика понемногу пошла на убыль, и вскоре я была в состоянии соображать почти здраво. Кофе тоже удался на славу. Не очень крепкий, немного горьковатый, он привнес в мое кислое бытие небольшой заряд бодрости.