Судьба княгини - Александр Прозоров

– Кто же все сие ест при пустой-то трапезной? – немного удивилась московская правительница.

– Дык караулы-то внизу кушают, Софья Витовтовна, – развела руками Пелагея. – Их в великокняжеские палаты не зовут, но кушают они все едино от казны. Сторожить вроде как ныне и некого, ан посты все едино на местах остаются. Посему службы меньше не стало.

– Убоины стало уходить примерно вдвое меньше, а крупы втрое, – сразу заметила странное расхождение знатная хозяйка. – Я чего-то не понимаю?

– Расход уменьшился, приход остался прежним, – пояснила ключница. – Крупу я могу складывать не токмо в амбары, но и в иные сухие места, а ледники не бездонные. Скоро весна. В теплых хранилищах мясо станет портиться. Уж пусть лучше слуги съедят… – Нескладная рабыня замялась, опустила взгляд и добавила: – Дворня любит тебя, великая госпожа… Ты всегда была справедлива и милостива… Будь уверена в нашей преданности…

Московская правительница помолчала, обдумывая услышанное.

Дворцовая дворня: стряпухи, истопники, уборщики, конюхи, конопатчики, плотники, прачки, рубщики, маляры – уверяли ее в своей преданности! Рабы, никогда не державшие в руках оружие и не знающие службы. И потому совершенно бесполезные в случае серьезной опасности.

Однако ради этой преданности ключница подкармливала их мясом и медом!

Неужели все и вправду так плохо?!

– Слуги часто выходят в город, Пелагея, – подошла ближе к ключнице правительница. – Они знают, о чем шепчутся москвичи…

Рабыня подняла голову. Нервно поправила покосившийся лиф.

– Говори… – приободрила ее женщина.

– Сказывают, великая госпожа, Юрий Дмитриевич теперь государь. Сказывают, он старший, а твой сын по знатности токмо второй. Сказывают, он непобедимый, его весь служивый люд знает и любит. Сказывают, ты собираешься бежать к отцу… Иные призывают тебя и подогнать… Ты гневаешься, великая госпожа? – с тревогой спросила Пелагея.

– Не на тебя… – успокоила ее княгиня и покачала головой. – Только не на тебя. А о чем служивые меж собой говорят, не слышала?

– Опасаются, великая госпожа… – уклончиво пожала плечами ключница.

Ее ответ правительницу не удивил. Трудно ожидать, чтобы настроение дворцовой стражи отличалось от мнения всего остального города, в котором караульные живут. И раз уж другой надежды не осталось… Вестимо, будет хорошо, коли хоть кто-то во дворце окажется на стороне хозяйки. Пусть даже это окажутся простые подворники.

– Ты права, Пелагея, – вздохнула княгиня. – Пусть лучше мясо съедят, нежели оно испортится. Можешь его не жалеть.

– Благодарю, великая госпожа, – склонила голову ключница. – Куда прикажешь складывать лишнее зерно?

– Уже пора?

– Через два дня амбары станут полны, великая госпожа. Я полагаю подготовить помещения заранее, дабы не суетиться в последний момент, когда некуда будет разгружать телеги.

– Да, ты права, – согласилась Софья Витовтовна. – Проверь башни. Если они сухие, выбирай любую и готовь под крупу.

– Слушаюсь, великая госпожа. Я могу идти?

– Да, ступай, – разрешила московская правительница.

Ключница ушла. Княгиня повернулась к новику, тихо спросила:

– Ты в броне?

Юноша с силой ударил себя кулаком по груди. Послышался слабый железный шелест. Под вышитым золотом сукном скрывался юшман. Разумеется – поверх поддоспешника. Так что сейчас Василия Ярославовича можно было безопасно лупить не то что кулаком, но даже кувалдой. Все равно даже синяка не останется.

– Холопы тоже?

Княжич кивнул.

– Хорошо… – Софья Витовтовна втянула носом воздух и кивнула: – Тогда пойдем.

Великая княгиня вышла из своих покоев в сопровождении «свиты»: восьмилетней девочки и тринадцатилетнего мальчика. И ей стало заметно легче, когда после выхода с женской половины к ним пристроились еще шестеро не лучшим образом одетых мужчин – княжич Боровский забрал на службу всех холопов, каковые оставались на подворье. Не красавцы – но зато видали не один десяток сражений.

Женщина прошла во внутренний двор, остановилась на гульбище, наблюдая сверху за тем, как ее мальчик, одетый в толстый стеганый халат и пухлую меховую шапку, с помощью боярского посоха отмахивался сразу от всех трех дядек с битами для лапты. Она понимала, что тренировка нужна, что ее сын должен уметь сражаться, что пухло набитая ватой или шерстью одежда смягчала удары и что воспитатели били отрока без особой силы, – но все равно вздрагивала, когда Василий получал шлепки по плечам, голове или тычки в живот. И в конце концов не выдержала:

– Ему же всего десять лет, изверги! Зачем лупить ребенка палками?!

Схватка остановилась.

– Может статься, княжич несколько ударов и пропустил, Софья Витовтовна, – тяжело дыша, сказал холоп с узкой седой бородкой. – Однако же нас трое, а он один! Так что твой сын хорош, госпожа.

– Васенька?

– Да, мама! – Мальчик скинул шапку, расстегнул халат, и великая княгиня вдруг поняла, что он почти не запыхался. В отличие от воспитателей.

И ее материнское сердце согрело чувство гордости за ребенка. Софья Витовтовна даже прошептала:

– Весь в отца!

– Что, мама? – не расслышал снизу Василий.

– Ты покушал?

– Э-э… – немного растерялся мальчик. – Обед должен быть после полудня, разве нет?

– Конечно… – Софья Витовтовна спустилась во двор. – Просто я хотела потрапезничать с тобой. И вообще… Я очень по тебе соскучилась и хочу, чтобы ты на некоторое время перебрался в мои покои. Начиная прямо с этого часа!

– Как это у тебя здорово получается!

Княгиня-мать вздрогнула, посторонилась.

– Как ты этой палкой всех разогнал! Меня научишь? – Девочка, еще не очень обученная дворцовому этикету, прошла вперед, ничуть не смущаясь знатностью скинувшего снаряжение мальчишки.

– Ты кто? – Десятилетний наследник трона тоже не стал витийствовать.

– Ягодка! Я тут книжки читаю. А ты?

– Не, – мотнул головой княжич. – Скучно.

– Так научишь?

– Вот, бери, – поднял с земли посох паренек, подал княжне, но та тут же уронила оружие обратно:

– Ого, тяжелый!

– Юной девице лучше всего обороняться ножом… – осторожно подсказал дядька. – Он легкий.

– Ножом? – Ягодка потянула из ножен свой обеденный клинок.

– Осторожно, малышка! – вскинула руку Софья Витовтовна. – Не порежьтесь!

– Для сего обучения лучше всего использовать кинжал! – Дядька с узкой бородкой тоже ощутимо напрягся. – Коли ворог серьезный, он будет в перчатке, али сабля окажется с закрытой рукоятью. Легким взмахом его пальцы будет не порезать. Посему к такому лучше и не привыкать. Убери ножик, девочка, сделай милость.