Сердце Мириаля - Мэгги Фьюри

— И вот что еще, — вполголоса сказал он. — Убери с моего двора этот бродячий цирк и пошли за главным конюхом. Вели ему, чтобы как следует обиходил этих коней. Еще до заката солнца они будут принадлежать мне.

Нет, Заваль. Еще до заката солнца они будут принадлежать мне.

Гиларра вздрогнула — так близко и неожиданно прозвучал этот голос — и, стремительно обернувшись, увидела лорда Блейда. Командир гвардейцев стоял в двух шагах от нее и не сводил алчного взгляда с пары великолепных вороных коней, которые принадлежали семье вольных торговцев. Впервые Гиларра видела, чтобы его лицо выражало хоть какое-то чувство.

— Что-что? — переспросила она. — Ты, кажется, что-то сказал?

Лорд Блейд окинул ее быстрым, пронзительным взглядом и покачал головой:

— Нет, леди. Я просто размышлял вслух. С твоего разрешения…

Не договорив, он поспешно удалился. Гиларра недоуменно пожала плечами и вновь перевела взгляд на Заваля, который наблюдал за приготовлениями к поездке. Тревога ее усиливалась с каждой минутой. Вынужденная задержка явно действовала иерарху на нервы — с нарастающим нетерпением он ждал, когда соберется отряд гвардейцев, выделенный ему Блейдом в качестве охраны, и когда слуги управятся с имуществом вольных торговцев. По приказу Блейда фургон откатили во внутренний двор Цитадели, а коней и ослицу увели в дальний конец Священных Пределов, где у входа в туннель располагались конюшни и псарни. Гиларра видела, что с минуты на минуту иерарх становится все раздраженней. Не в силах оставаться на месте, он нервно расхаживал по двору, рыча, как цепной пес, на всех, кто попадался ему на пути. Взгляд его был устремлен в никуда, напряженное лицо побледнело.

Бедный Заваль, подумала Гиларра. Сейчас он на волосок от смерти. Лучше бы я не рассказывала ему эти бредни о драконе. Пробудить в нем надежду — что могло быть более жестоко? Будь я ему другом, я бы скорее помогла ему вспомнить о долге перед подданными и покорно принять свою участь. От судьбы все равно не уйдешь. Завалю предназначено взойти на жертвенный костер. Как бы он ни цеплялся за ложный призрак надежды, а случится то, чему суждено случиться.

Такова уж оборотная сторона власти иерарха, его могущества. Хотя до сих пор жертвовать своей жизнью доводилось разве что одному неудачливому иерарху из сотни — никто и никаким образом не смог бы в этом случае избежать своей участи. По спине Гиларры пробежал холодок. Впервые в своей жизни она оказалась так близко к трону иерарха… и почти сожалела об этом. Она всегда завидовала Завалю, но сегодня не поменялась бы с ним и за все сокровища окрестных гор. Как бы она чувствовала себя сейчас, если б оказалась на месте Заваля, если б это ей завтра предстояло умереть?

Нет, подумала Гиларра, я больше не могу смотреть, как он мечется. Она отвернулась, решив возвратиться в храм и помолиться за страдающую душу Заваля, но тут снова появился лорд Блейд и преградил ей путь.

— Леди, госпожа суффраган, — негромко проговорил он, вежливо и почтительно склонив голову. — Я пришел спросить, готова ли ты принять титул иерарха.

В последнее время события неуклонно шли именно к такому финалу… и все же сейчас слова Блейда, простые и жестокие, поразили Гиларру в самое сердце. Всю мою жизнь я готовилась к этой минуте. Мне казалось, что я готова… Гиларра с немалым трудом взяла себя в руки.

— Так значит, ты, как и я, считаешь, что эти россказни о драконе — досужий вымысел?

Блейд пожал плечами.

— Есть дракон или его нет, живой он или мертвый — даже этого недостаточно, чтобы умиротворить жителей Тиаронда. Они ждут, что завтрашней ночью иерарх будет принесен в жертву — точнее говоря, они убеждены, что его смерть — залог их жизни. — Он сумрачно усмехнулся. — И мы с тобой, суффраган, обязаны сделать все, чтобы оправдать их ожидания.

Внутренний голос предостерег Гиларру, что проявить перед этим человеком хотя бы тень слабости — смертельная ошибка. Заваль уже убедился в этом на собственном горьком опыте. Женщина сделала глубокий вдох.

— Что ж, хорошо, — проговорила она. — Что, собственно, ты предлагаешь, лорд Блейд? Намерен ли ты помешать иерарху отправиться в этот безумный поход за драконом?

Командир Мечей Божьих пожал плечами:

— Нет. Пускай себе отправляется. Он не найдет на Змеином Перевале живого дракона — уж в этом-то я уверен. Это и будет последним доказательством того, что Мириаль оставил его, и тогда уж он волей-неволей смирится со своей участью. Я возьму его под стражу — с твоего дозволения, конечно, — и доставлю в город. Можешь сегодня же объявить народу, что завтра состоится жертвоприношение — и судьба Заваля будет решена окончательно и бесповоротно.

Канелла была потрясена до глубины души. Всю жизнь самой главной ее опорой была глубокая, нерассуждающая вера в Мириаля. И вот теперь она вдруг оказалась в самих Священных Пределах Храма, лицом к лицу с могущественнейшим и святейшим человеком во всей Каллисиоре! Канелла простила ему кислый вид и грубость: у иерарха наверняка на уме сотни важнейших дел. Будь она одна, она не смогла бы и двух мыслей связать от священного трепета; счастье еще, что разговор с иерархом вел Тормон, человек практического склада, привыкший судить людей по их делам, а не по рангам и титулам. С нее же было довольно и того, что она присутствовала при этом. Словом, Канелла с радостью осталась в тени и предоставила говорить Тормону — в отличие от Аннас, которой запретили строго-настрого слезать с фургона, и теперь она вертелась и ерзала на сиденье, отчаянно скучая от бессмысленной болтовни взрослых.

Канеллу дернули за руку, и, обернувшись, она встретилась взглядом с дочерью.

— Мама, почему этот дядечка такой ворчун? — спросила Аннас тем особенным детским шепотом, который слышен всем на сто шагов вокруг. Канелла так и обмерла.

— Тс-с! — яростно шикнула она, испугавшись, что иерарх расслышит этакое оскорбление. Впрочем, Заваль ничем не показал, что услышал вопрос Аннас, и по-прежнему увлеченно беседовал с Тормоном.

— Ты уверен? — услышала Канелла его вопрос. — Это было действительно живое существо? Ты не мог ошибиться?

— Нет, мой господин, — покачал головой Тормон. — Громадная зверюга, сущий исполин, уж это точно — никогда таких не видел, но вот жив бедолага или нет, понятия не имею. Вряд ли он протянул до сих пор, а впрочем — кто знает?

— И ты можешь провести меня туда? Если все окажется так, как ты сказал, — получишь награду.

— Я проведу вас к нему, мой господин.

— Славный парень!

Иерарх — сам иерарх! — обнял за плечи мужа Канеллы. Женщина едва не задохнулась от гордости.

— Что же, в путь, — между тем продолжал Заваль. — Не стоит тащить с собой в горы твое семейство — пускай отдохнут здесь в тепле и уюте и дождутся нашего возвращения.

При этих словах Канелле стало не по себе. Она поглядела за спину иерарха, на сумрачных, закованных в доспехи солдат и их сурового, бесстрастного командира. Единственным человеком, который не вызывал у Канеллы страх, была невысокая пухленькая женщина с черными, чуть сбрызнутыми сединой волосами, да и та хмурилась, явно кипя от невысказанного гнева. Канелла вдруг осознала, что ей отчаянно не хочется здесь оставаться. Угрюмое, с отвесными склонами ущелье с единственным выходом показалось ей самой настоящей ловушкой. Не будь дурой, строго сказала себе Канелла. Уж если не доверять слуге Мириаля — то кому вообще доверять?