Легионер Тур - Александр Гулевич

В течение получаса я как смог успокоил Олию, напоив крепким кофе с коньяком, и, когда она почувствовала себя значительно лучше, проводил домой. Вернувшись на кухню и присев на табурет, я глубоко задумался. Исходя из полученной информации, дело запахло керосином. На развлечения солдат военное командование и Временное правительство смотрели сквозь пальцы, а это значило, что пришло время крестоносцам показать всю пагубность такого поведения в отношении мирного населения.

Легко поужинав и выпив фруктового сока, я собрался и покинул квартиру, направившись обратно в свой тайник. Я спешил, так как до смены патрулей оставалось всего два часа, а мне очень хотелось особо демонстративно наказать насильников, да так, чтобы у каждого крестоносца мурашки между лопатками непроизвольно строем бежали только об одной мысли о подобном деянии. Моё желание устроить образцово-показательную казнь было продиктовано не только эмоциями, но и сугубо практическими соображениями. Пора было продемонстрировать народу и оккупационным властям, что есть те, кто готов взять в руки оружие и уничтожать убийц с насильниками. Именно по этой причине я на дело и пошёл один. В глазах людей и оккупационных властей следовало выступить в роли одинокого мстителя, а не организованной группой. Ещё не пришло для этого время.

Добравшись к своему тайнику и открыв гардероб, я сначала хотел надеть военную униформу Священного союза, но, подумав некоторое время, остановился на костюме-тройке с широкополой фетровой шляпой. Облачившись в него, я взял пару пистолетов и три гранаты с ножом. Большего мне и не требовалось. Для одного патруля этого арсенала хватало с лихвой.

Прибыв на пересечение улиц Голино и Кьюзи, я, не привлекая внимания, прогуливался в ожидании патрульной машины. За полчаса до смены наконец появился бронеавтомобиль с опознавательным номером двести двадцать семь. Когда патруль приблизился ко мне на расстояние тридцати метров, я выскочил на дорогу и, бешено размахивая руками, бросился к ним. Не ожидая ничего подобного, водитель резко остановил машину буквально в метре от меня, и сразу же открылась дверь, из неё показался лейтенант и заорал:

– Ты что творишь, урод!

– Господин офицер, простите ради бога, но там такое, такое…

Командир открыл дверь шире и опустил правую ногу на брусчатку, но больше я ему сделать ничего не позволил. Подскочив вплотную, я огрел его по затылку рукояткой пистолета и, молниеносно развернувшись, открыл беглый огонь по троим рядовым в салоне. Всё было кончено в считанные секунды. С удовлетворением оглядев дело рук своих, я быстро вытащил тела на тротуар и, нарезав верёвки, завязал удавки на шеях, а на других концах прикрепил воздушные шары, в том числе и ещё живому лейтенанту. Всем повесил на грудь одинаковые таблички с надписью, где указывалось, за что они понесли заслуженное наказание. Накачав шары газом, я с любопытством посмотрел, как тела насильников взлетели метров на восемь и там остановились, но оставались они на месте всего лишь несколько мгновений, так как подул ветер и понёс их вдоль улицы. Не став больше отвлекаться, я установил в машину растяжку, а вторую взведённую гранату подложил под другую дверь, после чего спокойно пошёл к ближайшему проулку, но прежде чем покинуть улицу, обернулся и посмотрел в окна, из которых выглядывали люди, причём некоторые из них приветливо мне махали ладонями. Помахав им в ответ, я нырнул в проулок и поспешил покинуть этот район, а спустя минут пять за моей спиной прозвучал взрыв.

Прибыв рано утром на работу и выехав вместе с бригадой за пределы мусороперерабатывающей фабрики, мужики, вырвавшись из-под контроля начальства, наперебой начали делиться последней новостью, буквально облетевшей весь город. Некто отомстил патрулю, развлекавшемуся изнасилованием молодых женщин. Неведомый мститель остановил машину и как в тире расстрелял их, но самым интересным было не это. Неизвестный подвесил тела к воздушным шарам и пустил их в свободный полёт. Пока комендачи спохватились, они пролетели по улице несколько километров, чему были свидетелями многие жители города, но самый цирк начался, когда солдаты Священного союза стали гоняться за шарами. Глядя на это, народ подыхал со смеха, так как это шоу продолжалось несколько часов. Они бы смогли сбить, но этому помешал неожиданно поднявшийся сильный ветер, но в конечном итоге крестоносцам это удалось, правда, сделали они это только на площади перед зданием Временного правительства, что только подлило масла в огонь.

Оккупационные власти были вне себя от ярости. Такой вызывающе-демонстративной оплеухи для репутации войска Ордена крестоносцев не получали ещё никогда. В результате моих действий глава оккупационной администрации объявил награду в полмиллиона марок за мою голову, да только пока что-то желающих их получить не находилось. Был и ещё один важный итог расстрела патруля. Всем патрульным был доведён приказ о недопустимости изнасилований или иных насильственных действий в отношении гражданского населения. Мера наказания за безобразия устанавливалась в виде разжалования с последующим направлением в штрафной батальон. Верилось в это с трудом, во всяком случае мне, но тут скорее заговорил испуг военного командования перед угрозой роста сопротивления. Как я и ожидал, моя акция устрашения всерьёз всколыхнула весь город. Очень удачно получилось, особенно учитывая сарафанное радио. Любая новость, передающаяся из уст в уста, имеет одну характерную особенность. Любая информация, даже самая достоверная, имеет свойство под воздействием человеческого фактора изменяться, обрастая несуществующими подробностями самым причудливым образом. В общем, это и называется слухами, которые в условиях информационного голода, создаваемого оккупационной администрацией, являются основным источником новостей для населения, и при определённой сноровке слухи могут с лёгкостью превратиться в грозное оружие.

– Нестор, ты чего такой сегодня задумчивый? – толкнув меня в плечо, со смехом поинтересовался Ким Фолль, являющийся бригадиром нашей команды мусорщиков. – Совсем в себя ушёл! Никого не видишь и не слышишь, смотри, ещё аутизмом страдать начнёшь.

– Да вот послушал я вас и думаю, что в ответ на расстрел патруля исполнят крестоносцы. Боюсь себе даже представить, – отозвался я, продолжая думать о своём.

Весёлое настроение резко сменилось глубокой озабоченностью. Мужики умолкли, но уже посматривали друг на друга с некоторой обеспокоенностью. Видимо, до этого момента они не задумывались над этим вопросом и теперь начинали понимать, что оккупационная администрация обязательно в ответ выкинет какую-нибудь гадость.

Фолль, нахмурив брови, взглянул на меня и с неохотой ответил на мой вопрос:

– У меня свояк в том районе живёт, так он мне по секрету намекнул, что там, где это произошло, в нескольких домах этой ночью прошли повальные аресты. Всех мужчин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти пяти лет вывезли за город, где раньше был ипподром, а сейчас там крестоносцы организовали самый настоящий концлагерь. На планете, наверное, таких мест немало появилось, так как аресты проходят практически каждую ночь, и это только в нашем городе, а что происходит по всей планете, ничего не известно…

– Ты это серьёзно? – поёрзав на кресле, поинтересовался один из парней по имени Хойс Алерт, глядя на бригадира округлившимися от удивления глазами.