Что соврал покойник - Марина Серова

– Я вам перезвоню, – ошарашенная догадкой, ответила я и бросила трубку.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Вопрос, как произошла утечка, решился самым неожиданным образом. Это нужно было срочно обдумать. Итак, что же произошло в тот день в офисе Фарыгина? Приехал человек из фирмы «Прогресс», принадлежащей, если я не ошибаюсь, господину Окчурину. Я выхватила записи, сделанные в день встречи с Веденкиным, и пробежала глазами листок. Догадка подтвердилась: «Прогресс» являлся дочерней организацией, а владел ею Евгений Окчурин!

Вот вам и доказательства. Курьер, приехавший к Фарыгину с документами, работал на Окчурина. Он видел Ювелира, слышал его настоящее имя. Мог ли он знать, что Глеб Моренков – это вор-медвежатник по кличке Ювелир? Сомнительно, но не более сомнительно, чем то, что любовница Фарыгина была двойным агентом. Возможно, сам курьер не знал, а вот его босс мог. Окчурин мог собирать материал на всех приближенных своего конкурента и не пропустил бы тот факт, что у его ближайшего помощника есть родственник с криминальным прошлым. Предположим, он знал Моренкова как Ювелира. Узнать, что Ювелир был в офисе Фарыгина, Окчурин мог только в том случае, если курьер, доставивший в тот день документы в офис, был не просто курьером, а выполнял особое поручение своего босса. Как это выяснить, придумаю позже, сейчас важно достроить логическую цепочку.

Курьер возвращается к Окчурину и докладывает, что видел в приемной Глеба Моренкова. Тот сразу соображает, что Фарыгин затеял темное дело, иначе зачем ему вызывать специалиста по взлому сейфов. Он начинает слежку за Фарыгиным, или за Ювелиром, или за ними обоими, благо в проверенных людях недостатка нет. Впрочем, следить за Фарыгиным нет нужды, достаточно одного Ювелира. Его человек неотступно следует за Ювелиром, куда бы тот ни пошел. Поэтому воскресным утром он оказывается у дома Веденкина, видит, как Ювелир проникает внутрь, и ждет его возвращения, но вместо него из дома выскакивает насмерть перепуганная девушка и убегает в неизвестном направлении. Человек Окчурина думает, что она обнаружила Ювелира и сообщит об этом в полицию. По логике Ювелир должен выскочить следом, но его нет. Тогда наблюдатель входит в дом, натыкается на Ювелира, и между ними происходит драка, в результате которой последний погибает.

Нет, не годится – ведь Ленка выскочила из дома уже после того, как Ювелир был убит, и я не думаю, что ее рукой. В противном случае она помнила бы удар, но, по ее словам, она только замахнулась статуэткой. Потерять сознание от страха она, конечно, могла, но вот забыть, как била человека по голове, вряд ли. Значит, второй грабитель проник в дом раньше. Для чего ему это понадобилось? Возможно, он боялся упустить Ювелира, ведь в доме не один выход, а следить за всеми он физически не мог. Предположим, что так и случилось, второй грабитель поджидал Ювелира не снаружи, а внутри, и тоже не думал, что в доме есть кто-то, кроме них двоих. Следовательно, появление Ленки стало для него такой же неожиданностью, как и для Ювелира. Мог ли он обнаружить себя раньше времени? Эту версию стоит обдумать. Предположим, что второй грабитель увидел Ленку и решил избавиться от нее. Пока она подкрадывалась к кухне, он подкрадывался к ней. В этот момент их увидел Ювелир, решил, что перед ним хозяева дома, и напал. Ленка упала в обморок, а второй грабитель подхватил ее оружие и прикончил Ювелира. Вполне логично.

Остается два вопроса: где он был, когда Ленка пришла в сознание, и для чего вынес из дома тело Ювелира. В принципе найти ответ на них было не так уж сложно. Убивать Ленку он не стал, не желая брать на себя лишний труп. Возможно, он рассчитывал исчезнуть вместе с телом, прежде чем Ленка очнется, но что-то его задержало. Скорее всего, он слишком долго искал сейф, ведь места его расположения он не знал. Когда же главная задача была решена, Ленки и след простыл. Вот ответ на первый вопрос. Что же касается трупа, тут тоже все логично: Ленка видела Ювелира, но не второго грабителя, следовательно, если его тело исчезнет, Ленка будет считать, что папку прихватил он, а о втором человеке, посетившем дом, никто не узнает. Кажется, тоже логично.

Но тогда зачем ему понадобилось толкать Ленку под колеса, если все так прекрасно сложилось? На этот вопрос ответа у меня не было, ни логичного, ни абсурдного. Я решила не тратить время на его поиски, а решать более насущные проблемы. Как сообщить Веденкину имя нынешнего обладателя папки с компроматом, не имея никаких доказательств, кроме собственных умозаключений? Должно быть что-то, что поможет доказать мою правоту, я это чувствовала. Пришло время последовать собственному совету, вспомнить шаг за шагом минувший день, и в частности встречи и разговор в офисе Окчурина.

Я уселась на диван, закрыла глаза и стала вспоминать. Картинки послушно всплывали в памяти, как будто фильм шел в замедленной съемке. Вот я в офисе Окчурина. Секретарша, не отрываясь от работы, сообщает об отсутствии босса и неспешно клеит на конверт адресный лист. Такие пакеты обычно разносят курьеры. Интересно, куда направится этот пакет? Я напрягла память. Сначала картинка была слегка размытой, но, мысленно сфокусировав внимание на наклейке, я все-таки смогла навести резкость и вспомнила название улицы – Геологическая. Правда, номер дома вспомнить не смогла, как ни старалась. Возможно, его закрывали пальцы секретарши. Пойдем дальше.

Передо мной поплыли кадры из воспоминаний о профилактории. Вот я вхожу в массажный кабинет, вот Окчурин слышит о трупе. Что выражало его лицо в тот момент? Легкую досаду, пожалуй, но точно не испуг и не удивление. Что могло его раздосадовать? То, что не удалось скрыть смерть Ювелира? Возможно. Но возможно и другое: если к нему явилась я, то может явиться и полиция, а это сулит уже настоящие неприятности. В ответ на мое заявление он сразу предложил деньги. Интересно, если бы я согласилась их принять, что было бы дальше? Сомнительно, что он отдал бы их мне и забыл о моем существовании. Скорее всего, разговор он завел лишь для того, чтобы прощупать почву, узнать, как далеко я готова зайти и как далеко может зайти он сам. Еще я заметила, что слово «папка» он произнес несколько раз, хотя в этом, на мой взгляд, не было никакой необходимости. Теперь, в свете новых фактов, я была склонна предположить, что делал он это намеренно, хотел убедиться, что мы говорим об одном и том же. Если бы я говорила не о папке, а о чем-то другом, например документах или бумагах, это означало бы, что речь не о компромате, собранном Веденкиным. Окчурин – порядочный плут, он мог вести «войну компроматов» и с другими конкурентами. Вряд ли в таком случае они стали бы называть объект раздора просто папкой или особой папкой. Подобный оборот был уместен, когда речь шла о документах с долгим сроком хранения, по крайней мере так мне казалось.

В памяти всплыла другая картинка – вкрадчивое выражение на лице Окчурина, когда он начал мне угрожать. Случайная встреча в парке с маньяком-потрошителем – простой парень, как описал его Окчурин, разве что нос длинноват. Вот оно – нос! Я даже подпрыгнула на диване от радости. Оговорка по Фрейду, как сказал бы психоаналитик. В тот момент Окчурин думал о человеке, способном остановить меня, и невольно вспомнил того, кто изначально помогал ему в этом деле, – жилистого мужика с длинным носом, которого видел Артур у дома Веденкиных, а потом видел дядя Боря в приемной Фарыгина. Его причастность к фирме Окчурина подтвердила наблюдательная Любовь Ильинична. Какие тут еще потребны доказательства?