Генри Смарт и секрет золотого кубка - Фрауке Шойнеманн

Мой восторг так очевиден, что Хильда, Зигфрид и госпожа Урдман посчитали сопротивление бессмысленным.

– Что ж, мысль и правда неплохая, – соглашается Хильда. – Давайте вернём на место рикшу и пойдём в «Посольство», – а затем, глядя на всё ещё спящую Констанцию, добавляет: – А может, просто возьмём рикшу с собой. Тогда нам не придётся ЕЁ нести. А то ещё наш агент-пенсионер схлопочет себе межпозвоночную грыжу, если всю дорогу будет тащить её на руках.

Я, не удержавшись, хихикаю, д’Артаньян злится, но молча уходит вперёд. Агент-пенсионер! Да уж, Хильда иногда действительно ведёт себя по-свински.

На ужин стейк с картошкой фри! Я не верю своему счастью: будет моя самая любимая еда – огромная гора картошки фри и чудесный стейк рибай, а к нему вдоволь беарнского соуса! Класс! До сих пор я был твёрдо убеждён, что эту комбинацию изобрели мы, американцы, – ну, может, не считая соуса. А теперь выясняется, что это блюдо французской национальной кухни. ПАЛЬЧИКИ ОБЛИЖЕШЬ!

Атос, Портос и Арамис только что поставили перед каждым из нас по дымящейся тарелке. Констанция тоже наконец проснулась и с вытаращенными глазами озирается вокруг. Судя по всему, она думает, что ещё спит. Пока что она не сказала ни слова – зато д’Артаньян трещит без остановки. Фонтан, который никак не заткнуть. Пойми она даже только половину из его слов, у неё наверняка случится инфаркт. Сейчас он, слава богу, ненадолго сделав паузу, опять исчезает на кухне.

Я рад, что не мне объяснять Констанции, как она сюда попала и что приключилось на планете за последние четыреста пятьдесят лет. Но гораздо больше я радуюсь мегахрустящей картошке и необыкновенно сочному стейку.

Зато никакого смущения от контакта с мадам Бонасье не испытывает другой её сосед по столу, Зигфрид. Можно даже сказать, что он довольно настойчив. Ничего удивительного – он приударяет за всеми, кто вовремя не успел спастись бегством. Его попытки завести разговор реально плоские, и я могу лишь надеяться, что «ЛОКИ-3000» переводит это как-то изящнее.

– Тебе кто-нибудь раньше говорил, какие у тебя красивые голубые глаза? Нет? Но это так. И поверь, я знаю толк в голубых глазах, – он снисходительно посмеивается.

Фу! Какой ужас! Констанция смущённо опускает взгляд. Очевидно, в переводе всё звучит точно так же сомнительно, как и в оригинале.

– Слушай, Зигфрид, – кричит через весь стол Хильда, – мне очень интересно: неужели эти штучки когда-нибудь приносили тебе успех у женщин?

– Ха! Можно подумать, это главное! – обиженно фыркает Зигфрид. – Я вовсе не ищу успеха у женщин – мне важен содержательный разговор между людьми…

Его разглагольствование прерывается клокочущим смехом госпожи Урдман, которая только что чуть не подавилась картошкой: очевидно, от смеха кусочек попал ей не в то горло. Вскочив, Арамис хлопает её по спине, картошка, вылетев у неё изо рта, проделывает высокую дугу, госпожа Урдман сперва судорожно ловит ртом воздух, а потом заходится блеющим смехом. Теперь Зигфрид оскорблён ещё сильнее. Ничего удивительного – жутко стыдно, когда старушка за столом смеётся над тобой, потому что твой флирт не имеет успеха! С другой стороны – сам виноват! Значит, его особое обаяние срабатывает не всегда.

Вернувшись из кухни с очередной миской, д’Артаньян ставит её на стол. Рулетики из зелёной фасоли, завёрнутой в грудинку. У меня слюнки текут! Он садится на своё место, но вскоре снова вскакивает со стула.

– Эй, Зигфрид, что ты там делаешь? – сердито вскрикивает он. – Глазам не верю! Немедленно отпусти руку Констанции, а то получишь!

Зигфрид, действительно отпустив её руку, тоже встаёт со стула.

– Почему это? – спрашивает он.

– Я этого не хочу. Констанция ещё так молода и невинна, я должен защищать её. Она ещё ничего не знает о жизни.

– Но это же смешно. Ты что, сомневаешься в моих благородных намерениях? Я только хотел рассказать ей, какое значение имеет линия жизни на её ладони. Ведь я очень хорошо разбираюсь в таких вещах.

Предсказатель Зигфрид. Более глупой отговорки ему так быстро в голову не пришло. Д’Артаньян делает шаг к нему. О нет, только никаких ссор! И тем более никаких дуэлей! Похоже, о том же думает и Атос – он стучит вилкой по бокалу:

– Так, дорогие друзья, давайте не будем ссориться! Вместо этого поднимем бокалы. Я хочу выпить за красоту. За красоту Констанции Бонасье! – Он чокается со всеми, остальные мушкетёры и Зигфрид делают то же самое, а Хильда опять закатывает глаза.

– Куда это мы попали? – шепчет она мне. – Что за глупые мачо! Ужас! И почему все мужчины такие!

– Что значит «все»? – шепчу я в ответ. – Мой папа совсем не такой. И я уж точно таким никогда не стану.

Мы не успеваем продолжить спор, потому что ни с того ни с сего свет в гостиной «Посольства» начинает мигать и наконец полностью гаснет, даже свечи на столе потухли. Ну и дела! Что случилось?

А затем в одночасье поднимается ураган! И не в смысле сильный ветер, а в смысле ураганная атака. «Посольство» штурмуют карлики! Именно так, вы не ослышались! Входная дверь распахивается, и на нас с жуткими воплями бросается армия из тридцати карликов. Они примерно на голову ниже меня, с сильными волосатыми руками и довольно крупными ладонями, все в чёрном и с капюшонами на головах, так что лиц не разглядеть.

Внезапно они оказываются повсюду, тянут и дёргают нас – нет, на самом деле больше всех они теребят Констанцию! Отпихнув в сторону меня и Хильду, трое или четверо из них внезапно окружают бедную, совершенно оцепеневшую от ужаса Констанцию и явно пытаются вытащить её из дома.

– Констанция! – ревёт д’Артаньян. – Я спасу тебя! – Он яростно наносит удары во все стороны, хуком справа швыряет через стол двух карликов, и те, прокатившись вместе с миской зелёной фасоли по всей столешнице, с громким «бабах» приземляются на пол. Этот грохот вырывает Констанцию из шокового оцепенения. Набрав в лёгкие побольше воздуха, она кричит так громко и пронзительно, что ушам больно. Аййй!

Перестав издавать вой сирены, она тем не менее на удивление энергично вступает в бой: троим из четырёх окруживших её карликов она здорово наподдаёт по голове. Четвёртый на собственном опыте узнаёт, что значит «метание карлика с дальней дистанции», и очухивается в другом конце комнаты. Во даёт! Кто бы подумал, что столь хрупкое создание может отвешивать такие тумаки!

Карлики, очевидно, не подумали. Сейчас большинство из них, собравшись в кучку, похоже, размышляют, как всё же справиться с ситуацией. Судя по всему, на такое отчаянное сопротивление они не рассчитывали, и мы обязательно должны воспользоваться этой минутной растерянностью! И, снова распахнув дверь, я воплю:

– Живо! Уходим отсюда!

Зигфрид, с необычной для него находчивостью подхватив госпожу Урдман, лавирует с ней в толпе карликов. Хильда расчищает себе дорогу, нанося боксёрские удары, а д’Артаньян кидается к дверям, огрев двух особо настойчивых преследователей огромной сковородой. Так сказать, фирменный стейк, поданный лично шеф-поваром.