Афера по букве закона - Юлия Еленина

— Пока только кофе, — отозвался Леша.

Да к черту! Нет, не Лешу, а кофе. Пила я его уже холодным, на ходу застегивая блузку. Ну как не потеряться во времени, когда перед тобой пышущий феромонами мужчина с шикарной голой задницей?

Если вы не знаете, как сделать так, чтобы отшибло мозги даже у адвоката, то вот вам лайфхак: симпатичный следователь с… Опять я повторюсь.

— Леша, мне пора, — сказала шепотом, уже открывая дверь.

И закрыла очень вовремя, потому что по лестнице спускался Ботаник. И, наверное, ко мне.

— Привет, — расплылась я в улыбке, на что мой протеже нахмурился.

— Выглядишь неприлично счастливой.

— А чего мне грустить?

— Ну, — замялся он, — ты вроде как месяц назад развелась, ввязалась в не самое небезопасное приключение, так что поводов для веселья не вижу.

— Просто в тебе нет духа авантюризма, — печально сказала я.

— Просто хоть кто-то не должен бросаться в омут с головой, — парировал Ботаник в ответ.

— Я воспитала чудовище.

Хотя тут я приврала. Скорее сделала из лягушонка принца, но сказкам сейчас в нашей жизни не место — надо сосредоточиться на суровых реалиях.

Мы спустились вниз, и я достала из почтового ящика документы. Паспорт, трудовая, санкнижка — все в лучшем виде, не отличить от настоящих.

— Передай Тане, — вручила я конверт Ботанику. — А я поеду в офис к Верещагину.

— Я еду с тобой.

Ох, сколько властных юристов вокруг меня, прямо тошнит.

— Не в этот раз, — ответила я, — на тебе документы. Так быстрее и эффективнее.

— Теория большей выгоды, но без подстраховки.

Ботаник галантно открыл мне дверь такси, но все еще колебался. А мне даже стало непривычно. Я думала, перевелись мужики на Руси, а нет — один сидит в моей квартире и беспокоится, ну, или контролирует, а второй не дает уехать, хотя я вроде самостоятельная и совершеннолетняя. А, ну еще Костик есть… Там прям русский богатырский дух и Русью пахнет.

— Милый, я сама разберусь. Не будет же Верещагин меня расчленять прямо у себя в офисе.

— Я тогда жду вашего звонка, босс.

О, какими мы стали юристами-юмористами. Сделав ручкой, я села в машину и назвала адрес. Ехали мы недолго, так что я успела как раз вовремя. И зайдя в офис, первым делом отметила, что проще попасть в Форт Нокс, чем сюда.

И что же так охраняет Верещагин? Себя или информацию?

Наверное, насчет форта я погорячилась, но охрана в офисе Станислава Ильича примерно равнозначна охране аэропорта. На входе моего имени было недостаточно, еще и паспорт проверили. А потом еще и металлодетектор в ход пустили. И когда он сработал, на меня один из охранников глянул как на лидера Аль-Каиды.

— Что? — спросила я. — Штифт у меня в ноге стоит после драки с одним несговорчивым секьюрити.

— Пропустите девушку, — услышала за спиной голос Верещагина. — А то боюсь, еще пару минут с ней — и мне придется раскошелиться на штатного психиатра.

— Но, Станислав Ильич, — замялся охранник.

Видимо, не определился еще, что делать. Боялся и поступить не по уставу, и психиатра, скорее всего, тоже боялся.

— Идемте, Ивонна, — махнул рукой Верещагин. — И больше не вводите моих работников в ступор.

Но я не сдержалась, конечно. Послала охраннику воздушный поцелуй и даже подмигнула. Из образа выпадать не стоит, чтобы Верещагин ничего не заподозрил.

Мы поднялись в конференц-зал, где Станислав Ильич даже усадил меня во главе стола. Хотя зря он так сделал — теперь точно понятно, что все это фарс чистой воды. Но я расплылась в не самой искренней улыбке и спросила:

— Чем порадуете?

Верещагин посмотрел на часы и ответил:

— Через пару минут сюда прибудет начальник курьерской службы.

— А вы при разговоре присутствовать будете? — невинно поинтересовалась я, но не думаю, что от такого человека, как Станислав Ильич, ускользнул двойной смысл моего вопроса.

— Буду, — кивнул он, но так добродушно, как будто хотел помочь, а не контролировать.

И я решила уже полностью идти до конца, пока мы тет-а-тет. Чуть наклонившись вперед, начала нести такую чушь, что никто бы не понял:

— Знаете, Станислав Ильич, так иногда сложно быть королем при сером кардинале. Когда ты на высоте, но при этом зависим от кого-то, наверное, такая дилемма убивает. Наверное, такие люди хорошие манипуляторы.

Я говорила, основываясь чисто на интуитивных догадках, которые не были ничем подтверждены, кроме подслушанного телефонного разговора. Но я, кажется, попала в точку.

Верещагин поморщился, но быстро взял себя в руки и улыбнулся.

— Интересно вы рассуждаете, — сказал он, — но при чем здесь я?

— Ни при чем, конечно. Я же в общем, — даже пальцем повела по кругу для убедительности, — вспоминаю историю.

Наш разговор прервала вошедшая женщина. Видимо, тот самый начальник курьерской службы. Она устроилась по правую руку от меня, напротив Верещагина, и он представил ее:

— Это Ольга Сергеевна, она ответит на ваши вопросы.

Отвечала она действительно быстро и без запинки. Наверняка всю ночь перед зеркалом репетировала. Подтвердила, что Романов подрабатывал у них курьером, близко ни с кем не общался, ничего о нем особо не знает. Я кивала, делая вид, что мне интересно. Краем глаза отмечала, что Верещагин доволен ответами. Натаскал даму.

— Станислав Ильич, — вошла в конференц-зал девушка, — документы срочно на подпись, надо уже отправить.

Я узнала ее по голосу. Что ж, Мажору повезло — она довольно милая.

— Конечно, Виктория, — поднялся Верещагин и повернулся к нам: — Я вернусь через минуту.

Посмотрев на время, я положила телефон на стол и улыбнулась Ольге Сергеевне. Она бросила мимолетный взгляд вверх и придвинулась ко мне. Не люблю, когда нарушают личное пространство, но сейчас только насторожилась. Женщина положила руки на стол и постучала ногтем по краю экрана моего телефона. Соображала я быстро. Разблокировала и зашла в журнал звонков, нажав на клавиатуру. Едва выскочили цифры для набора, как пальцы Ольги Сергеевны залетали по экрану. Но при этом она старалась набирать незаметно.

— Извините, — сказала она, набирая последнюю цифру, — мне надо идти работать. Вопросы еще есть?

— Нет, спасибо, — ответила я.

Ольга Сергеевна вышла, и тут же вернулся Верещагин.

— Ивонна, вы получили то, что хотели? — спросил он с улыбкой.

— К сожалению, нет, — скорчила я печальную мину и пожала плечами.

Станислав Ильич недолго посверлил меня взглядом, а потом сказал: