Афера по букве закона - Юлия Еленина

— У меня есть мозги, ментовская чуйка, пистолет и…

«Шикарный зад», — мысленно добавила я, но это вряд ли поможет делу, только поднятию моего настроения, поэтому вслух сказала:

— И то, что ты мне не рассказываешь.

Леша как будто даже обиженно вздохнул и поправил меня:

— И моя безграничная любовь к тебе, которая почему-то не дает засадить тебя в обезьянник за самодеятельность.

Ох, ничего ж себе! Он у Таньки пару уроков по актерскому мастерству брал? Но я все же надеюсь, что это как в той песне про лебединую верность, когда улететь в края далекие лебедь не мог.

Но на самом деле прозвучало как признание в любви, пусть и приправленное сарказмом. Но без этого мы не мы.

— И долго ты собираешься командироваться, — сделала кавычки пальцами в воздухе, — в моей квартире?

— Неделя у меня точно есть.

Какая прелесть. Я бы с удовольствием на эту неделю осталась с Лешей, сбросив все на Ботаника. Эх…

Мои грешные и эгоистичные мысли прервал звук входящего сообщения. Я потянулась за телефоном. Электронная почта.

«Документы завтра утром будут в твоем почтовом ящике. Остальное обсудим потом. И помни, с твоей спальней у нас одна стена. Я и так едва пережил ваш медовый месяц».

Леша не мог не помнить о камерах, которые параноик Эд установил над своей квартирой. Хотя мне кажется, сосед догадался уже тогда, когда я просила заняться телефонами. Но это тот человек, которому не присуще любопытство. Думаю, ему вообще плевать на все, кроме гаджетов.

Я усмехнулась и позвонила Таньке. Сестрица, как мне показалось, была изрядно навеселе.

— Что за повод? — спросила я.

— Мы это, с Инессой тут отмечаем начало дела.

— Что ж, это может даже помочь завтра тебе устроиться на работу. Пьянки тебя старят.

— Давай к нам, Ванька, — радостно предложила Таня, — тут у мамы такие котлеты на закуску. А салатик вообще пальчики оближешь.

— Воздержусь, — отказалась я, надеясь, что этих пьяниц проконтролирует Ботаник.

— Я завтра буду как огурчик, честное актерское, — пообещала сестрица.

Только я повесила трубку, как Леша усмехнулся:

— Бухают дамы? — я кивнула, а он добавил: — Кстати, может, ты в магазин сходишь? У тебя, скорее всего, как обычно пустой холодильник.

— А я смотрю, ты удобно решил устроиться. Может, еще меня к плите поставишь?

— Ты мне больше нравишься в постели, а не у плиты. Но если ты будешь в одном нижнем белье, чулках и фартуке…

— Эй, притормози со своими сексуальными фантазиями, — остановила я развитие сценария для немецкого кино. — Можешь заказать себе пиццу.

Тут снова раздался звонок, на этот раз в дверь, и Леша поднялся с дивана, нахмурившись:

— Кого ждешь?

— Никого.

А потом поняла, что Леша как бы в командировке, мы как бы в разводе, так что на моем диване ему делать совершенно нечего, тем более без одежды.

— В шкаф, бегом! — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— Охренела? Мужа в шкаф? — возмутился Леша. — Где-то сломалась система…

— Быстро! — шикнула я и указала на спальню, а сама тихо прошла в коридор и убрала обувь, ведь именно на таких мелочах люди и палятся.

Посмотрев в глазок, вздохнула и открыла дверь. Этого просто так не спровадить.

— Ты выглядишь так, как будто тебя только что застукали на месте преступления, — усмехнулся Михаил Юрьевич, без приглашения проходя в квартиру.

— Вы меня оторвали от постижения сущности бытия путем медитации.

— Тебе нужен секс, чтобы херней не страдала, — с видом знатока кивнул Гончаров.

— Так вы приехали мне помочь?

Он только закатил глаза и сказал:

— Кофе сделай, есть разговор.

Уперев руки в бока, я ответила:

— Знаете, Михаил Юрьевич, мы не в вашем офисе, а я не ваша секретарша.

— Извини. Сделай, пожалуйста, кофе. Я дико устал, вот и забылся.

Ого, такие речи — и из этих уст.

Гончарова тоже неведомой силой потянуло к моему дивану. Медом там всем, что ли, намазано?

Я делала кофе, думая, что с такими темпами его запасы скоро истощатся. Надо повесить на двери табличку: «Приходите со своим».

— Вам с сахаром? — буркнула я.

— Без, — ответил Гончаров. — И чего ты такая недовольная? Я оторвал тебя от важных дел.

— Я готовилась к заседанию.

Поставив перед Михаилом Юрьевичем чашку, я уставилась на него в ожидании. Только вот этот занятой человек сейчас, кажется, никуда не спешил. Надеюсь, Леше не надоест в комнате сидеть, потому что его появление вряд ли понравится моему гостю. Если он пришел ко мне домой, то явно рассчитывал на приватный разговор.

— А ты почему не пьешь? — кивнул Гончаров на вторую чашку, которую Леша с собой не взял.

— Да что-то гастрит обострился, как вас на пороге увидела.

— Все язвишь? Как тебя еще никто не пристрелил за твой длинный язык?

— Это что, угроза?

— Что ты! Ты мне даже нравишься…

Какое-то странное начало разговора. Может, дать Гончарову контакты психолога, если ему пообщаться не с кем? Оу, а что Леша подумает? Пора прекращать эту затянувшуюся прелюдию.

— Михаил Юрьевич, зачем вы приехали?

— Мне звонил Верещагин.

И снова молчание, как будто этих трех слов хватило, чтобы обрисовать ситуацию. Но я все равно ни черта не понимала.

— И?.. — поторопила я Гончарова.

Он пристально посмотрел на меня, и я наконец-то догадалась: он взвешивает решение. И это странно. Такой человек, как Михаил Юрьевич, приехал ко мне в сомнениях.

— В общем, теперь я уверен, что Верещагин хочет меня поиметь.

Сказано это было таким тоном, что я даже не стала острить по поводу того, что вряд ли Станислав Ильич нетрадиционной ориентации.

— И откуда такие выводы?

Гончаров поморщился. Он пытался мне что-то сказать, но при этом не хотел раскрывать все карты. А карты там, судя по всему, были личного характера, потому что сейчас он даже не мог собраться.

— Михаил Юрьевич, я вас не узнаю.

— Ивонна, дай мне то, что накопал твой сосед на Верещагина. Мои люди, конечно, тоже постарались, я показывал тебе, но может, хоть что-то, даже вроде бы незначительная деталь… Блядь! — сорвался Гончаров, хлопнув себя ладонью по колену. — Херня какая-то вокруг происходит.