Рыцарь - Джуд Деверо

Николас спокойно внимал ей до тех пор, пока она не дошла до эпохи Генриха Восьмого.

– Во времена средневековья, – вещала экскурсовод, – женщины находились в полной зависимости от мужей и их использовали так, как мужья считали нужным. Сами же женщины не обладали никакой властью.

Презрительно фыркнув, Николас громко сказал:

– Мой отец как-то сказал матери, что она – его собственность, но это было всего один раз!

Дуглесс зашикала на него, не желая наживать себе неприятности.

Посетители перешли в следующий зал – сумрачный настолько, что темнота в нем просто подавляла.

– В эпоху средневековья, – пояснила экскурсовод, – свечи были весьма дороги, так что приходилось чуть ли не всю жизнь проводить в темноте!

Николас, явно желая возразить что-то, открыл было рот, но Дуглесс, ткнув его локтем в бок, прошипела:

– Ну, где же оно, ваше сокровище?

– Мне хочется послушать, что люди вашей эпохи думают о моем времени, – отозвался он. – И с чего это вы все считаете, будто у нас там вообще не существовало ничего радостного?

– Ну, насколько я могу понять, при вашей чуме и оспе, да необходимости совершать вояжи к цирюльнику для выдирания зубов, у вас, по-видимому, просто и возможностей-то для развлечений не оставалось! – ответила Дуглесс.

– Однако мы неплохо распоряжались тем временем, которым располагали, – возразил Николас. Их группа между тем постепенно перетекала в следующий зал. Николас, дождавшись ухода последнего экскурсанта, приоткрыл спрятанную за деревянной панелью дверцу. Однако стоило ему лишь коснуться ее, как раздался звонок. Дуглесс с силой захлопнула дверцу и извиняюще улыбнулась выглянувшей даме-экскурсоводу. В ответ на ее робкую улыбку та одарила ее таким взглядом, что Дуглесс почувствовала себя прямо-таки шалуном-карапузом, которого застигли на кухне в момент, когда он запускал пальцы в горшок с вареньем.

– Ведите себя пристойно! – прошипела Дуглесс. – Но, разумеется, если вы настроены уйти, я готова!

Николас, однако, вовсе не был настроен уходить. Вместе с прочими экскурсантами он проследовал за гидом далее по анфиладе комнат, время от времени презрительно фыркая под нос, но не произнося более ни слова.

– А теперь, – сообщила гид, слегка улыбаясь, и публика тотчас уразумела, что сейчас последует нечто забавное! – нам предстоит осмотреть самую популярную у наших посетители комнату!

Николас, при своем высоком росте, заглянул в комнату прежде, чем это успела сделать Дуглесс.

– Ну все, теперь пошли отсюда! – распорядился он столь решительно, что у Дуглесс тотчас же возникло острейшее желание осмотреть-таки комнату!

Экскурсовод между тем продолжала:

– Перед вами – личные покои лорда Николаса Стэффорда, который – как бы это выразиться поделикатнее? – говори современным языком, был известен как порядочный потаскун. Как вы сами можете убедиться, он был весьма красивым мужчиной!

При этих ее словах Дуглесс принялась протискиваться сквозь толпу вперед. На стене поверх камина висел портрет лорда Николаса Стэффорда – ее Николаса! Усы, бородка, одеяние – все было в точности таким, как в первый день их встречи: и выглядел он на портрете ничуть не хуже, чем сейчас.

Да нет, конечно: не может он быть этим мужчиной! – подумала Дуглесс, хотя теперь у нее возникло предположение, что теперешний Николас, вполне возможно, один из потомков лорда на портрете!

Дама-гид между тем, улыбаясь, – ибо ей, видимо, казалось, что история его должна представляться всем экскурсантам необыкновенно пикантной, – принялась рассказывать о любовных похождениях Николаса.

– Как утверждают историки, – говорила она, – ни одна из женщин того времени не была в состоянии устоять перед его чарами, если только он обращал на нее свое благосклонное внимание! А враги его были абсолютно убеждены в том, что, вздумай он появиться при дворе, наверняка соблазнил бы юную и прекрасную королеву Елизавету!

Дуглесс почувствовала, как пальцы Николаса буквально впиваются ей в руку.

– Я тотчас же отведу вас к сокровищу! – прошептал он. Однако Дуглесс, прижав пальцы к губам, подала ему знак на время затихнуть.

– В тысяча пятьсот шестидесятом году, – продолжала тем временем гид, – разразился чудовищный скандал, связанным с леди Арабеллой Сидни. – Тут экскурсовод сделала многозначительную паузу, и Николас, воспользовавшись ею, выразительно прошептал на ухо Дуглесс:

– Я хочу отсюда уйти, и немедленно! Дуглесс просто-напросто отмахнулась от него. Экскурсовод же продолжала:

– Как утверждали современники, отцом четвертого ребенка леди Арабеллы Сидни явился именно лорд Николас, бывший на несколько лет моложе ее. И еще сообщается, будто… – тут дама-гид перешла на заговорщический полушепот, -

…будто этого ребенка леди Сидни сделали прямо на этом вот столе!

Последовал коллективный вздох, и взоры всех посетителей обратились к дубовому столу на ножках-"козлах", что стоял возле стены.

– И более того, – продолжила дама-гид, – лорд Николас… Но при этих ее словах из оставшейся за спинами экскурсантов залы опять раздался звонок. Он был невероятно громким и продолжительным, потом затих, раздался вновь и опять оборвался, так что экскурсовод была не в состоянии продолжать свои пояснения публике.

– Будьте добры, вы там! – грозно крикнула дама-гид, но звонок продолжал с перерывами раздаваться.

Дуглесс не нужно было видеть, кто это без конца открывает и закрывает поставленную на охрану дверцу, как не требовалось ей усилий понять, зачем именно он проделывает все это! Она стала протискиваться сквозь передвигающуюся толпу экскурсантов теперь в обратном направлении.

– Я вынуждена попросить вас удалиться! – жестко заявила дама-экскурсовод. – Назад можете пройти тем же путем, каким мы пришли сюда!

Схватив Николаса за руку, Дуглесс оттащила его от звонящей дверцы и повлекла через следующие комнаты к выходу.

– Что за чепуху вы храните в памяти и излагаете по прошествии нескольких веков?! – гневно воскликнул он. С любопытством оглядывая его, Дуглесс спросила:

– Так все это – правда, да?! Ну, насчет леди Сидни? И насчет этого стола?!

Нахмурив брови, он резко ответил:

– Нет, сударыня! Конечно же, ничего подобного на том столе никогда не происходило! – И, повернувшись к ней спиной, он направился дальше, а Дуглесс стояла, улыбаясь, глядела ему вслед и отчего-то испытывала некоторое облегчение.

– Настоящий-то стол я отдал Арабелле! – бросил Николас через плечо.

У Дуглесс даже дыхание перехватило, она не могла двинуться с места и лишь смотрела, как он уходит, но потом поспешила за ним.

– Стало быть, вы все же обрюхатили… – начала было она, но он остановился и, обернувшись к ней, смерил ее презрительным взглядом. Временами он мог так посмотреть, что она и впрямь готова была поверить, что Николас – настоящий граф!