Если небо молчит - Дмитрий Герасимов

– Вы дали мне визитку, – напомнил он, – и спрашивали меня, чем вы можете… – Он поколебался, выбирая слова, но решил плюнуть на политес: – …искупить свою вину.

– Искупить? – удивилась Татьяна. – Помнится, я сказала: «загладить».

– Какая разница? – Максим раздраженно мотнул головой. – Искупить, загладить – смысл один и тот же.

– Смысл не один и тот же, – спокойно возразила женщина. – Но дело даже не в этом. Просто я люблю точность во всем, особенно в формулировках и цитатах. Это помогает избежать недоразумений и разночтений, а для юриста нет ничего важнее ясности и однозначности дефиниций.

Танкован открыл рот. Казалось, с ним сейчас разговаривала совсем не та виновато-смущенная девчонка в очечках, что, как слепая курица, шагнула под колеса его мотоцикла, а потом приходила в палату с извинениями. С ним сейчас великодушно беседовала адвокат Михеева – успешная бизнес-вумен, уверенная в себе, волевая и строгая женщина.

– Простите, – прохрипел Максим, – мне показалось… ну, разумеется, мне это только показалось… что вы предложили мне помощь. Вы сказали… – Он напрягся, вспоминая дословно. – Вы сказали: «Если что-то понадобится – обращайтесь смело».

– Вам понадобилась моя помощь? – холодно уточнила Татьяна.

– Вот именно, – подтвердил Танкован, мгновенно соображая, что, собственно, никакой помощи ему от этой барышни не требуется, а звонит он лишь для того, чтобы спросить про заявление.

Он был уже готов поправиться, сказать, что оговорился, как Михеева его опередила:

– Ну что ж… Приезжайте в обед. Ресторан «Ланселот» на проспекте Мира знаете? Мой бизнес-ланч занимает тридцать минут. Если не опоздаете, успеете рассказать о своих проблемах, а я подумаю, чем смогу вам помочь.

– Чем ты мне можешь помочь, глупая, заносчивая сучка? – рассерженно прорычал Максим, когда Татьяна уже положила трубку. – Если только деньгами…

Он вдруг усмехнулся, подумав, не одолжить ли у этой крутой бабешки тысяч десять-пятнадцать долларов на длительно-неопределенный срок, как тут же опять помрачнел, вспомнив про Светку и ее наглый шантаж. «Даю тебе два дня, Максик. Мне нужно десять тысяч долларов. Два дня без напоминания. По умолчанию – звонок в прокуратуру».

Ему еще предстояло решить и эту мерзкую задачку. Три женщины – три дуры – три проблемы…

Максим взглянул на дисплей телефона. Пустой прямоугольник в верхнем углу начал мигать.

Он поднялся со скамьи, сунул трубку в задний карман джинсов и побрел в направлении ворот центрального входа.

Пес у двери в родильное отделение вздрогнул во сне и жалобно заскулил.

Когда Танкован вышел из метро на станции «Проспект Мира», башенные старомодные часы над его головой показывали без четверти два. Он спустился в подземный переход, быстрым шагом прошел мимо заваленных сувенирами ларьков, навязчивых, сизых от грязи попрошаек, взбежал по лестнице и очутился на другой стороне улицы с видом на колизейные округлости спорткомплекса «Олимпийский».

– Простите, как мне пройти к ресторану «Ланселот»? – запыхавшись, спросил он у скучающего постового милиционера, пахнущего гамбургерами, железом и туалетной водой One man show.

Тот окинул побитую физиономию Максима тоскливым взглядом, небрежно поправил пальцем фуражку и кивнул в сторону красного домика с покатой крышей за трамвайными путями:

– Закусочная «Макдоналдс» не подойдет?

– Не подойдет, – стараясь скрыть раздражение, ответил Танкован и, не удержавшись, поинтересовался ехидно: – А вы у них на полставки, что ли?

Милиционер удивленно поднял брови и вдруг расхохотался.

– Ага!.. – Он закивал, поправляя фуражку, которая, видимо, была ему велика. – Сухпайком беру за рекламу!.. – Неожиданно его взгляд выхватил из людского потока двух молодых людей восточной внешности. Мгновенно потеряв интерес к разговору, он спешно направился к ним и, обернувшись на ходу, ткнул резиновой палкой в сторону перехода: – «Ланселот» через дорогу, метров сто по трамвайной линии!

Максим снова спустился под землю, пробежал мимо попрошаек и ларьков и выскочил наружу прямо на углу проспекта Мира и Протопоповского переулка.

Оправдывая свое недавнее название – Безбожный, – этот громыхающий трамваями переулок оказался узким, бестолковым и серым. Возможно, поэтому единственное розовое здание, в котором и размещался ресторан «Ланселот», было заметно издалека.

Когда Танкован вбежал по мраморной, отделанной медными пластинами лестнице на третий этаж, напольные часы в угловой нише перед самой дверью в ресторанный зал пробили два раза.

«Ланселот» оказался большим, претенциозным, немного аляповатым заведением, отделанным в стиле «Айвенго», с фальшивыми каменными сводами, превращавшими длинный узкий зал в анфиладу, рыцарскими доспехами на стенах и наглухо зашторенными окнами. В самом конце зала, в углублении, похожем на альков, чернела зловещая фигура дракона из папье-маше с толстым, как бревно, хвостом и почему-то о двух головах. Официанты, облаченные в костюмы феодальных вассалов, праздно топтались возле барной стойки с рекламой «Мальборо» и «Мартини», постукивая деревянными башмаками о плиточный пол.

Несмотря на обеденный час, посетителей в ресторане оказалось только двое. Молодой человек в полосатом костюме и ярком галстуке с зализанными назад волосами и высокомерно-презрительным выражением на лице, обычным для новоиспеченного менеджера средней руки, небрежно восседал за столиком под рыцарским щитом и брезгливо наблюдал, как крепостная крестьянка наливает ему в бокал минеральную воду «Перье».

Татьяна Михеева расположилась в дальнем конце зала за круглым столом, накрытом грубоватой зеленой скатертью, и рассеянно листала пестрый глянцевый журнал. Увидев Максима, она приветственно подняла руку и улыбнулась.

«Вот ведь чудеса в решете, – подумал тот. – Всего час назад эта девица была холодна и даже надменна, а теперь улыбается, словно соскучилась!»

Он кивнул в ответ, прошел, виляя, между столиками, и шумно отодвинув стул с высокой спинкой, уселся напротив адвокатессы. Михеева быстрым взглядом оценила следы побоев на его лице и снова обратилась к журналу. На ней были темно-синий деловой костюм и белоснежная блузка со стоячим воротничком, а запястье украшали тонкие дорогие часы со стразами от Сваровски. Максим невольно оценил ее красивые руки с белыми ухоженными пальцами и длинными ногтями, виртуозно расписанными трехцветным лаком. От вчерашней девчонки, приходившей к нему в палату с извинениями, в облике этой дамы остались только светлые, небрежно зачесанные на пробор волосы и тяжелые очки с прямоугольными стеклами, в которых тускло отсвечивали стилизованные под факелы ресторанные бра.

«В костюме не так заметно, что у нее маленькая грудь», – машинально отметил про себя Максим.

– Я успела сделать себе заказ, – буднично произнесла блондинка, не отрывая глаз от глянцевой страницы журнала. – Но не рискнула выбрать за вас.