Рыцарь - Пьер Певель

На следующее утро метка Тьмы продолжала причинять Лорну боль, а еще ему показалось, что правый глаз стал более чувствительным к свету, чем раньше. Лорн решил остаться в полумраке своей комнаты. Он отдыхал, дремал, молча страдал и ждал.

Но ничего не происходило.

Понемногу его самочувствие улучшилось, и в послеобеденный час он решил выйти на воздух и прогуляться. Яркий солнечный свет заставил его щуриться, как только он вышел на крыльцо, и Лорн был вынужден надеть капюшон на голову. Он помедлил, пошевелил пальцами меченой руки, затем собрался с силами и спустился во двор.

Три семьи, только что прибывшие в гостиницу, обсуждали с хозяином, во сколько им обойдется постой. Мужчины, женщины и дети выглядели очень усталыми. Они были небогаты и просили лишь угол, где можно переночевать, и воды для мулов, запряженных в повозки. Дети не причинят никаких неудобств, они будут спать в тех же кроватях, что и родители, и разделят их трапезу. Но хозяин оставался неумолимым. Он отказался дать им скидку, и путники принялись укорять его; одна пожилая женщина стала взывать к его великодушию, упрекать за жадность и черствость. Тут появились наемники и с молчаливым, но многозначительным видом встали рядом с хозяином. Их присутствия оказалось достаточно. Семьи поняли, что уговоры не помогут, и, посовещавшись, согласились с запрошенной суммой. Осмотрительный хозяин гостиницы потребовал расплатиться немедленно. Он пересчитал деньги под плач младенца, которого держала на руках мать.

Лорн отправился дальше.

Он пришел на конюшню, занялся своей лошадью, обменялся несколькими словами с конюхом, затем купил бутылку вина и направился в тихий уголок в стороне от оживленного двора. Усевшись в кресло, стоявшее под дубом, он снял капюшон и погрузился в свои мысли, массируя левую руку. Неожиданно Лорн заметил, что рядом с ним кто-то есть.

Это была девочка лет трех-четырех, грязная и босая, и она изучающе разглядывала Лорна, посасывая пальцы правой руки.

Лорн молча посмотрел на нее.

Тогда девочка подняла левую руку и пухленьким пальцем указала на Лорна. Он понял, что ее интересует не он сам, а его очки. Без сомнения, она никогда не видела ничего подобного. Он снял очки и протянул девочке, чтобы она могла полюбовалась ими в свое удовольствие.

Девочка колебалась.

Этот неулыбчивый человек внушал ей робость.

Тогда Лорн поднял очки, и по темным стеклам скользнул солнечный луч, проникший сквозь ветви. Малышка приблизилась. Она захотела потрогать очки, но Лорн покачал головой. Она замерла, затем посмотрела Лорну в глаза и повторила просительное движение.

Лорн улыбнулся уголками губ и снова надел очки.

Девочка взглянула на него, не произнося ни слова и не меняясь в лице.

— Вот ты где!

Девочка вздрогнула.

Молодая женщина торопливо подбежала к ним; на лице ее читалось большое облегчение, а также еще не унявшееся волнение. Она была светловолосой, весьма привлекательной, и ей не было еще и тридцати, хотя усталость прибавляла лет. Лорн узнал эту женщину. Она прибыла в числе тех семей, которые безуспешно торговались с хозяином.

— Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты вот так вот убегаешь, Идия! Я хочу всегда знать, где ты, слышишь меня?

Девочка с виноватым видом подбежала к матери и прижалась к ее ногам.

Женщина смягчилась и, гладя дочь по волосам, принялась ласково выговаривать ей:

— Я чуть не умерла от беспокойства, я…

В этот момент она подняла голову и обратилась к Лорну, который сидел не шевелясь:

— Простите ее, господин.

Лорн промолчал.

— Я надеюсь, она вам не помешала…

— Нет, — ответил Лорн.

Воцарилось неловкое молчание. Наконец женщина решила, что им пора идти, и велела дочери:

— Скажи «до свидания», Идия.

Но девочка, зарывшись лицом в подол материнской юбки, помотала головой.

— Простите, — повторила женщина. — Она иногда немного робеет…

Лорн кивнул.

— Что ж, до свидания, господин. И еще раз простите Идию…

С этими словами женщина повернулась и хотела уйти, как вдруг Лорн спросил ее:

— Откуда вы прибыли?

Застигнутая врасплох, она забормотала:

— Откуда… Откуда мы…

— Я только что видел, как вы приехали.

— Да, я вспомнила. Вы… Вы были там.

— Вы прибыли из Вольных городов, не правда ли?

— Да.

— Ангборн?

Женщина нахмурила брови.

— Да. Но как… — Она догадалась. — А, ясно. Мой акцент. Он заметен, да?

— Немного, — сказал Лорн с любезной улыбкой. — И куда вы едете?

— В Бренвост.

— Надолго?

— Возможно, навсегда. Мы не хотим быть иргаэрдцами.

Эта фраза, произнесенная с гордостью, привлекла внимание Лорна. Более того, она ему понравилась.

— Поэтому вы предпочли уехать, — задумчиво произнес он.

— Уехать? — Женщина грустно улыбнулась. — Если бы мы уехали, наши вещи не поместились бы в этой несчастной телеге. Нет, господин, мы не уехали. Мы убежали.

Лорн встал.

— Убежали? Как так?

Он жестом пригласил женщину занять кресло. Та немного поколебалась, затем усталость разом навалилась на нее, и она согласилась посидеть в тени. Дочь тотчас забралась к ней на колени.

— Так, значит, вы бежали из Ангборна?

— Да, господин.

Отвечая на вопросы Лорна, она объяснила, что уже несколько месяцев жителям Ангборна запрещается покидать город. Будущие иргаэрдские власти, опасаясь, что к моменту передачи в городе не останется людей, ввели запрет на невозвратные отъезды, и те, кто покидал Ангборн, не имели права увозить с собой больше, чем обычно берут в поездку. Продавать свой дом или имущество тоже не разрешалось. Те, кто уезжал, вынуждены были оставлять почти все, что имели.

Лорн хотел расспросить женщину подробнее, но тут появился ее муж и с подозрением спросил:

— Все хорошо?

— Да, — заверила его супруга. — Я присела немного отдохнуть, вот и все.

Она встала, а девочка подбежала к отцу, и тот поднял ее на руки.

— До свидания, — произнесла женщина.

— До свидания, — попрощался Лорн и кивнул ее мужу.

Тот кивнул в ответ и поторопился увести свою семью прочь.

Настал вечер, и Лорн отправился в столовую, чтобы отужинать вместе с другими постояльцами.

Хотя он не пытался привлекать к себе внимание, его появление не осталось незамеченным. Мрачный облик Лорна настораживал, очки вызывали любопытство, причем такое, что все разом перестали разговаривать и в полной тишине наблюдали, как он ищет свободное место и перешагивает через скамью.