Хочу вернуть тебя - Амелия Борн

он - меня. И самообман, когда заверяла себя, что эта близость почти ничего не будет значить, стал той последней точкой, после которой ничего не осталось. Только желание, которое мы делили на двоих.

- Нет… Никакого пюре, - улыбнулась прежде чем углубить поцелуй. - Кое-что гораздо более интересное.

А потом слов не было - лишь только касания, когда страсть обуревала с такой силой, что не оставалось здравых мыслей. Стоны и всхлипы. И потребность друг в друге, такая острая, пропитанная горечью разлуки, длиною в несколько лет. И пониманием, что так или иначе мы снова вместе.

* * *

Последующие две недели прошли в каком-то странном состоянии полусна. Андреев и Лена бывали у нас почти каждый день, приезжая вечером и проводя время до того момента, когда Марусе и ее сестре нужно было ложиться спать.

Сивацкий и Августа словно бы исчезли, о них не было ни слуху, ни духу. Юрист, изучивший все документы, к которым ему все же предоставили доступ, никаких нарушений не отыскал. И предложил ждать следующего шага, который обязательно должны были предпринять депутат и бывшая жена Егора.

И мы то успокаивались, понимая, что пока ничего сделать не можем. То начинали наперебой придумывать варианты того, как нам уберечь наших малышек.

В тот день, когда меня ждал сюрприз, который можно было смело именовать чудом, я приболела и чувствовала себя совершенно разбитой. Приняв решение не идти на работу, написала сообщение Андрееву:

«У меня температура и тошнит. Остаюсь дома. Сегодня с Леной не приезжайте».

Несмотря на то, что было лишь шесть утра, ответ от Егора пришел незамедлительно:

«Ленку оставлю дома, буду у тебя через полчаса. Заеду в аптеку».

Я невольно улыбнулась, пока меня не накрыло новой волной тошноты, от чего я предприняла третий за утро забег в туалет. Могла сказать Андрееву, что в его присутствии нет никакой необходимости, тем более, что Юра наверняка возьмет на себя все обязательства и заботы по отношению к Маруське, но… Но Егору ведь хотелось быть рядом, а я и сама желала, чтобы за мной поухаживали.

«И привези минералки, пожалуйста. Дико хочется», - отправила еще одно сообщение, когда смогла отлепиться от белого друга.

«Без проблем», - ответил Егор, и я, поднявшись на ноги, поплелась к себе, чтобы организовать постельный режим.

Глава 28

Я примчался к Еве, как Чип и Дейл в одном флаконе. Едва ли не с ящиком минералки и пакетом лекарств. А также вопросом от фармацевта в аптеке, который она задала в ответ на мои перечисления того, что стряслось с Лебедевой:

«Тест на беременность не нужен?».

Это уточнение всплывало в памяти и вызывало лишь досаду. Знала бы эта милая дама, которую я наверняка разбудил, несмотря на то, что аптека была круглосуточной, что детей у Евы кроме тех, кто оставался в криозаморозке, быть не может, явно бы попридержала язык.

С другой стороны, она навела меня на мысли, что в своих опасениях за Лену и Марусю мы напрочь забыли о том, что два эмбриона все еще находились в криобанке «Мед-корп». Надо будет в ближайшее же время озадачиться вопросом того, как забрать наших детей из лап тех, кто был близок к Сивацкому и компании.

- Ну? Ты как? - спросил, всматриваясь в бледное лицо Евы, что открыла мне дверь и, как только я вошел, умчалась в ванную.

Ответ был более чем очевиден. Лебедева подхватила какой-то из новомодных вирусов, которые витали вокруг чаще, чем флюиды добра.

Разувшись, я прошел следом за Евой и, смерив ее взглядом, когда она попыталась протестовать, но тут же склонилась над унитазом вновь, просто сделал то, что должен был. Устроился возле Лебедевой прямо на полу и принялся держать ее волосы.

Романтика, млин.

С другой стороны, где, как ни в таких вот происшествиях, проявляются истинные чувства?

- Фармацевт выдала мне пару упаковок таблеток от тошноты. Температура какая? - спросил, когда Ева все же распрямилась и, устало отерев рот тыльной стороной руки, прикрыла глаза в изнеможении.

- Невысокая. Тридцать семь и два. И то вроде сама уже сбилась.

Мы посидели так некоторое время. Еву начало вырубать, на что я осторожно поинтересовался:

- Все?

Она кивнула, и я, подхватив Лебедеву на руки, понес ее в комнату. Вернулся за минералкой и таблетками, снабдил Еву лекарством. Она жадно выпила целую бутылку газировки, попросила слабым голосом:

- Оставь вторую здесь, пожалуйста.

Это ее «оставь» навело меня на мысли о том, что Лебедева думает, будто я сейчас выполню свою миссию и уеду. Как бы не так! Тем более, что в квартире, кажется, уже кто-то завозился. Судя по звукам - Юра, ведь покашливать по-мужски Маруська явно не могла.

- Пойду с братом твоим на кухне побуду, а ты поспи, - велел Лебедевой и, когда та кивнула и, свернувшись калачиком, отвернулась к стене, направился на источник очередного деликатного покашливания.

- О, а я уж думал, кто там к Евке моей с утра пораньше, - не без облегчения сказал Быстриков, когда я появился на пороге кухни, где Юрик варил кофе. - Завтракать будете?

Я помотал головой и присел за стол. Надо будет подумать, как организовать на пару дней сиделку Лебедевой в виде меня любимого. На работе вроде без шефа должны были управиться, Ленка под присмотром бабушки… Только бы в итоге Августушка что не учудила, но на этот счет у мамы имелись строгие инструкции.

- Я кофе бы выпил, а Ева есть не будет - приболела.

Быстриков тут же обеспокоился, даже про турку на плите забыл.

- Евка вообще никогда не болеет. Что за симптомы? - потребовал он ответа, как будто был их личным семейным врачом.

Я невольно улыбнулся от того, что у Лебедевой был рядом такой человек. Вместе с Юриком мы быстро поставим ее на ноги.

- Температура невысокая, ну и полощет Кроша знатно,