Попаданка с улицы Грёз - Алина Лис

Ее глаза словно засияли ярче. Удивительные глаза — темные и лучистые… Джеймс бы хотел, чтобы она всегда смотрела на него так: с теплом, благодарностью и восхищением.

— Я хочу, — девушка шагнула ближе и порывисто сжала его руку. — Спасибо, господин Каннингем. Вы — хороший человек.

И Джеймс почувствовал себя полной скотиной.

*** 

В доставленных стройматериалах оказалось на одну банку краски меньше. То ли на складе обсчитались, то ли жулик-поставщик понадеялся, что Картин не станет проверять партию. 

Ох, плохо он ее знал.

В скандал Катрин нырнула с наслаждением, выливая накопившуюся ярость. И даже расстроилась, когда после недолгой, но весьма эмоциональной беседы получила на руки компенсацию, втрое превышающую стоимость недостающей банки. Доставивший груз полуорк улепетывал, бормоча молитвы и проклятья в адрес "бешеной бабы".

Стоило за посыльным захлопнуться двери, как в комнате раздался смешок.

— А ты страшна в гневе, милая женушка. 

Катрин сжала зубы, стараясь не выдать раздражение. И вернулась к смете.

— Все еще дуешься?

Дыхание пощекотало обнаженную шею, коснулось зачесанных в гладкий пучок волос. Катрин кожей почувствовала — Тайберг рядом. За спиной, и в форме отнюдь не призрачной. Монашка сосредоточенно защелкала костяшками абака. 

— Ну, хватит! — в голосе мессера зазвучала досада. — Поиграли и будет. Сколько можно делать вид, что ты меня не слышишь?!

В душе поднялось ликование, но Катрин не позволила себе довольной улыбки. Она водила пальцем по столбцу цифр, едва сознавая, что написано в смете. 

— Ты не можешь делать вид, что я не существую! 

"Еще как смогу", — мысленно ответила ему Катрин. — “И делаю”.

Она вполне успешно игнорировала “супруга” последние недели. Поначалу призрак исчезал со словами: "Ну, дуйся-дуйся, если хочется." Но время шло, и Тайберг появлялся все чаще. Возникал за спиной стоило ей остаться в комнате одной. Комментировал, лез с советами, похабно шутил, пытаясь вовлечь в разговор снова и снова. Порой Катрин сдерживалась из последних сил, чтобы не ответить на одну из его ядовитых реплик. И чувствовала себя отомщенной, наблюдая за тем, как мессер все больше злится. 

Если бы еще не сила, которая росла с каждым днем. Бурлила в крови, норовила вырваться наружу. 

Магия — это власть, счастливый билет о котором Катрин и мечтать не могла. Осталось лишь овладеть ею. Найти наставника, который подскажет, обучит, поможет обуздать непокорную стихию. И перед Катрин откроются все дороги. 

Но к наставнику обращаться нельзя. Любой опытный маг разглядит метку ритуала в ауре ученицы. Свидетельство брачного обряда между монашкой и мертвым некромантом. 

С нежданным даром надо что-то делать. 

Можно принять предложение Тайберга. Физический контакт в обмен на обучение и помощь. Он усилит связь, поможет проклятому призраку быстрее обрести реальность, а самой Катрин — магию… 

“Ну давай, чего ты ломаешься, как монашка”, — хмыкал Тайберг, разгуливая вечерами в ее покоях. — “Всего-то за ручку подержаться. Больше ничего не будет, пока сама не попросишь”.

Не будь тех слов в библиотеке, Катрин бы согласилась.

Еле ощутимое движение воздуха за спиной. Усталый вздох.

— Слушай, ну прекрати. Признаю: был не прав. Говорить подобное женщине, было не слишком-то умно с моей стороны. Но нам никуда не деться друг от друга, дорогая женушка. Так почему бы не получить удовольствие от этой связи? 

Тяжелая и на удивление материальная рука опустилась на плечо. Монашка дернулась.  

— Быстро убрал, — процедила она ледяным тоном. 

— И если нет? Что ты тогда сделаешь? 

— Увидишь.

— Сгораю от нетерпения.

Теплые пальцы скользнули вдоль шеи, приласкали открытую полоску кожи. Почти невесомые дразнящие прикосновения… 

— Ну, хватит дуться, Катрин, — голос некроманта зазвучал глухо. — Мы нужны друг другу, ты же знаешь…  

В глазах потемнело от злости. Снова вспомнился этот же самый голос, издевательски отчитывающий ее за розовые фантазии и признающий, что Катрин, в отличие от диббучки, не жаль…  

Что она делает в этом доме? Тратит свои силы и время на помощь чужачке из другого мира. Терпит скабрезные намеки давно мертвого некроманта. Для чего?

“Можно просто уехать!” — эта мысль так поразила монашку, что она замерла, забыв о все более смелых прикосновениях Тайберга. 

Да! Уехать! Сложить с себя обязанности дуэньи — храм пришлет замену. Призрак не сможет последовать за ней, не оставит свою драгоценную диббучку одну…  

Какая же она дура, что не сбежала сразу после обряда!

А с бесконтрольными вспышками магии Катрин как-нибудь разберется. Она не первый маг без наставника. Должны быть учебники, упражнения… 

— Какая же ты упрямая, — от вкрадчивого шепота на ухо по телу пробежала дрожь. А в следующий момент губы некроманта, легко, будто случайно коснулись нежной кожи у мочки.

Катрин дернулась, обернулась и не раздумывая влепила оплеуху. 

Звук удара в тишине комнаты показался неестественно звонким. Тайберг отшатнулся, стремительно теряя материальность.

— Однако… — протянул он. — У тебя рука под стать характеру, моя нежная женушка. Но я имел в виду несколько иное, когда говорил о прикосновениях, — ошеломление на его лице сменилось наглой ухмылкой. — Хочешь покажу, что именно? 

Резкий ответ вертелся на языке, но Катрин проглотила его и направилась к двери.

Решение принято. И чем раньше она распрощается с домом на улице Грёз, тем лучше.  

Монашки пели гимн во славу небесного огня. Чистые голоса взлетали под своды храма и звенели там нечеловечески прекрасным хоралом. 

Катрин подошла к молитвенному пуфику и опустилась на колени, заняв привычное место по правую руку от настоятельницы. Та покосилась на нее.

— Сестра Катрин? Что-то случилось? Что-то… связанное с вашей миссией?

— Да… — Катрин на мгновение запнулась — стоит ли вываливать новость прямо во время службы? И продолжила: — Я хочу отказаться. 

Настоятельница нахмурилась.

- Что значит “отказаться”? Ты нашла то, что мы искали? 

Хмыканье и еле слышный шепот над ухом:

"Мне вот тоже интересно. Что именно ищет храм, и от чего ты собралась отказываться, дорогая женушка?"

Катрин еле сдержалась, чтобы не начать озираться. Проклятый призрак снова последовал за ней и это было плохо. Очень плохо.