Попаданка с улицы Грёз - Алина Лис

Тысяча либров — огромные деньги. Такая субсидия решила бы сразу все мои проблемы. Я смогу нанять работников, закупить оборудование и сырье, запустить, наконец, производство в нормальных объемах… 

Отвожу взгляд.

— Нет, спасибо. 

— Но почему?!

— Просто… я так не могу. 

— Но… 

— В долг под десять процентов годовых, — перебиваю я его. — Обычная банковская ставка. Залоговым имуществом послужат дом и участок. 

Он хмурится.

— Не оскорбляй меня. Я — лорд, а не ростовщик. 

Ох уж этот аристократический снобизм! Как будто делать деньги — это что-то плохое. 

— — Хорошо. Тогда как насчет доли в бизнесе?

*** 

Тайберг уверен: это плохая идея.

— Насколько я помню, план был в том, чтобы полностью независимой от мужчин. И по возможности не иметь дел с инквизицией, — ехидно замечает мессер, когда я обсуждаю с ним ситуацию за вечерним бокалом вина. 

Вздыхаю.

— Да, план был таким. 

— Тогда просвяти меня: как совместный бизнес поможет держаться от Фицбрука подальше? 

И снова мессер прав, не поспоришь. Но я все равно пытаюсь.

— Рой обещал, что позволит мне выкупить мою часть, когда я встану на ноги. 

Призрак насмешливо кривится.

— Женщины… Ну хоть себе-то можешь не врать? 

Вместо ответа я отвожу взгляд.

— Влюбилась, да?

Пожимаю плечами.

— И на что ты купилась? На смазливую рожу? Твой инквизитор зануда, сухарь и фанатик… 

— Неправда! 

— Да ну, — призрак насмешливо складывает руки. — И где я неправ?

— Рой не фанатик! Он слышит мои слова, понимает аргументы, с ним всегда можно договориться. А еще он заботливый, надежный… 

— Скучный, — подсказывает призрак.

— Я люблю, когда скучно. Веселья мне и в бизнесе хватает. 

— В подвалах инквизиции еще веселее. Или куда, как ты думаешь, отвезет тебя “заботливый и надежный”, когда узнает, что ты диббучка? На воды? 

Он подплывает ближе, гладит меня по голове, и я на изумленно вскидываюсь, ощутив вместо привычного потустороннего холода теплую тяжесть ладони.

— Я все понимаю, девочка, — в голосе мессера звучит сочувствие. — Но надо смотреть правде в глаза. Даже я не смогу защитить тебя от Фицбрука, если он что-то заподозрит. 

— У меня нет выхода. Я вышла за все лимиты, у меня кончились масла, товарные запасы и деньги. Магазин держится на плаву только за счет продаж мыла, но если в ближайшее время не влить хотя бы несколько сотен, мы обанкротимся, — признавать свою глупость горько, но врать себе еще глупее. 

Мессер щурится.

— А просто взять у него деньги религия не позволяет?

— Скорее гордыня, — я ответно усмехаюсь. — Понимаешь, это обесценит мою победу. Даже если я добьюсь успеха, до конца жизни буду гадать заслужен ли он? Не узнаю чего стою сама по себе, без покровительства и финансовых дотаций со стороны мужчины. 

Тайберг раздраженно закатывает глаза.

— Ты и так не узнаешь этого, если возьмешь его деньги. Даже в займ под процент. Потому что в глубине души понимаешь: он никогда не потребует долг назад. Ищи другие пути. 

Открываю рот, чтобы возразить, когда в голове вдруг мелькает спасительная идея. 

—Акции, Хаген! Я выпущу акции!

*** 

Хорошая новость: концепция акций уже известна этому миру. До меня ее активно использовали торговые дома. И… Анри Аншлер на заре своего восхождения к финансовым вершинам. 

На Земле фондовый рынок успел превратиться в помесь “Гербалайфа” и казино. Трейдеры покупают и перепродают ценные бумаги, раздувая финансовые пузыри. Быть может, во мне говорит снобизм человека, всю жизнь работавшего на реальном производстве, но я считаю эту практику скорее вредной. Бесконечная спекуляция на бумагах, жизнь в долг, появление виртуальных денег из ничего — вся эта машина может функционировать только пока в нее вкачивают и вкачивают новые ресурсы. Когда очередной мыльный пузырь лопается, случается финансовый кризис, который бьет не только по волкам с Уолл-стрит.

Но развитый капитализм иначе не умеет. А другие экономические модели слишком неэффективны. 

Чем этот мир однозначно лучше Земли, так это отсутствием лишней бюрократии. Не требуется трех тонн справок, нет многомесячного ожидания ответа от всевозможных министерств и служб. 

Консультация с юристом, три часа в муниципалитете, заказ в типографии. И уже на следующий день у меня на руках пачка гербовых бумаг. Отпечатанные на плотном картоне, чуть мерцающие от вкаченной магии, они дают право на долю от прибыли в моем будущем косметическом гиганте. 

— Ты занимаешься ерундой, — хмуро бурчит Рой, выпроваживая очередного нахала, на которого я убила полчаса драгоценного времени. — Я готов просто дать тебе денег. 

— Знаю, — вздыхаю. — Спасибо, но я так не могу. 

— Тогда давай я куплю эти твои демоновы фантики! — сразу видно, у кого доходы от серебряных шахт. Рой не особо разбирается в капиталистической экономике, для него акции — это просто бумажки. 

Как будто деньги не такие же бумажки. 

— Давайте мы просто распустим слухи, что вы их покупаете, — предлагаю я, вспомнив предупреждение Тайберга. — А вы не станете отрицать. Надеюсь, это подстегнет продажи.

Еще как подстегнуло. Акции улетают за день. Все. Абсолютно все! Я глазам своим не верю, когда смотрю результаты торгов на следующий день. И понимаю, что продешевила с номиналом. 

Но все равно это невероятно вдохновляющий опыт. Если все эти хитровыделанные дельцы с огромным опытом торговых сделок верят в меня, то как я сама могу в себя не верить? 

— Я пришел нанести визит леди аль-Хазам, — сказал Джеймс.

Горничная потешно вылупила глаза.

— Кому? У нас таких нет. 

Джеймс закатил глаза.

— Наиля… Гостья из Фарада.

Неужели девочка до сих пор так и не объявила о своем настоящем происхождении? 

— А-а-а, так бы и сказали, ваша милость… — служанка посторонилась, пропуская его в дом. — Она в лаборатории заперлася. До вечера.

И сбежала, коза такая! Даже в комнату не проводила.

Джеймс хмыкнул. В приличном доме его бы отвели в гостиную, приняли визитку и доложили леди о посетителе. Но глупо ждать, что в жилище чокнутой леди Эгмонт будут те же порядки, что в тетушкином особняке.