«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике - Николас Блейк

На следующее утро Дорис, принесшая ей чай, была явно возбуждена и слегка разочарована, что не нашла свою хозяйку убитой в постели. Этот полицейский обошел вчера вечером все квартиры в здании, проверяя, не украдено ли что. Дорис громко жаловалась, что всегда пропускает самое любопытное.

– А что-нибудь украли?

– Ну, нельзя сказать, что украли. Но он едва не поймал грабителей, их было двое, они убегали. Наверно, он спугнул их, прежде чем они успели что-либо стянуть.

«Просто очередной страх, – подумала Джорджия. – Если бы вежливый молодой полицейский действительно был переодетым агентом «А.Ф.», он не стал бы обходить все остальные квартиры – слишком опасно. Кроме того, кто-нибудь мог обратить внимание, что он не из местного участка, и возникли бы подозрения. Однако разве не мог он рискнуть? Чтобы выяснить, не видели ли хозяева других квартир, как я уходила и возвращалась вчера вечером?»

– Ты знаешь это полицейского, Дорис?

– Да, мэм. Красивый парень. И высокомерный. Милли, из второй квартиры – она много о себе воображает, мне даже смешно, – так вот, когда он был здесь вчера вечером, она пыталась напроситься на свидание с ним – уже не один месяц старается, ловкая проныра, – но ничего не добилась от нашего мистера Роберта.

Значит, Милли могла поручиться за этого молодого полицейского. И покончим с этим. Может, он и чересчур усердный, но не фальшивый.

Наверно, Джорджия больше не вспомнила бы о нем, если бы миссис Тинсли, которая проживала в квартире под номером один и которую Джорджия случайно встретила в коридоре, не завела разговор о вчерашнем визите. Похоже, полицейский проявил чрезвычайную настойчивость в своих расспросах. Не слышала ли миссис Тинсли какого-то движения в квартире над ней? (В квартире над ней жила Джорджия.) Не видела ли она, а может, слышала, как кто-нибудь уходил или возвращался после девяти часов?

– Разумеется, я ничего не видела и не слышала, – с раздражением сказала миссис Тинсли. – Я повторяла ему, что у вас никого не могло быть – кроме вас самой. Вы приходили ко мне одолжить аспирин, а потом легли спать. Эти молодые полицейские становятся опасны. Они готовы на что угодно, лишь бы получить повышение.

В шесть часов вечера Джорджия позвонила сэру Джону Стрейнджуэйсу из дома подруги. Ей по-прежнему немного досаждали предосторожности, какие она вынуждена была предпринимать, но Джорджия тщательно следовала его инструкциям. Когда они произнесли кодовые предложения, по которым узнали друг друга, она сообщила:

– Эксперимент прошел успешно.

– Хорошо. Теперь не отходите от него – от вас многое зависит. Выясните, каковы его планы. Вы понимаете.

– Я бы хотела, чтобы вы держали своих сотрудников подальше от меня.

Джорджия коротко описала вчерашний поздний визит и назвала личный номер полицейского.

– Я наведу справки. Не доверяйте никому, в ком не уверены. Что ж, удачи.

Вот и все. Но этого было более чем достаточно. Хотя Джорджия часто жила в местах, где не действовали никакие законы, ей трудно было освоиться с мыслью, что здесь, в Англии, под синей формой может скрываться враг. Милли признала в этом полицейском сотрудника их участка, но практически не оставалось сомнений, что он выдумал историю про убегавшего человека, желая узнать, не покидала ли Джорджия дом тем вечером. «А.Ф.» сработал быстро. Однако больше всего нервировало Джорджию то, что это проделали под прикрытием закона. Ей представлялось, что «А.Ф.» протянул свои щупальца во все места, которые она привыкла считать самыми безопасными. Сэр Джон предупреждал ее, что движение имеет опорные пункты в полиции, в армии, в Секретной службе, однако понадобился вежливый молодой констебль, чтобы Джорджия лично в этом убедилась. Отныне она не знала, кто друг, а кто враг.

У нее имелось задание. Она должна «прилипнуть» к Чилтону и «выяснить, каковы его планы». Изложенное отрывистым, деловым тоном сэра Джона это казалось не более важным, чем, например, планы летнего круиза. Но на этих планах балансировала теперь история. И каковы шансы у нее, у Джорджии, если предположить, что алиби на вчерашний вечер «А.Ф.» не убедило? Не больше, чем у букашки под кузнечным молотом. Лишь поразительная жизнерадостность и уверенность в себе, выручавшие Джорджию во множестве трудных ситуаций, помогли ей не впасть в отчаяние в следующие несколько дней.

Грандиозная новость стала известна в субботу утром, затмив тревоги и деятельность Джорджии, как захлестывает бобровую плотинку приливная волна, вызванная землетрясением. Ловушка, которую она расставила для Чилтона Кэнтелоу, чтобы отождествить его с женщиной из медальона, казалась мелкой, несопоставимой с этим впечатляющим контрударом – не прочнее веревок, которые Самсон разорвал простым напряжением мышц. Джорджия развернула газеты, и в глаза ей бросились заголовки. Пресса явно вошла в азарт.

«Миллионер планирует золотой век».

«Лекарство Кэнтелоу».

«Вызов Чилтона».

Налив себе еще кофе, Джорджия закурила и быстро прочитала несколько статей. Сводились они к следующему. Накануне вечером этот миллионер устроил ужин и пригласил на него известных промышленников, банкиров и ученых. Очевидно, что произнесенная им речь была передана в газеты заранее, поскольку они цитировали ее. В ней излагался план по искоренению безработицы в Великобритании.

Если в двух словах, то по всей Британии предстояло открыть сеть кооперативных предприятий, между которыми распределят безработных. Каждый человек должен будет заниматься ремеслом, с каким знако́м. Тех же, кто еще не получил профессии, займут пока на неквалифицированных работах. Каждый кооператив будет экономически самостоятелен, но необходимые товары, производить которые он не сможет, будут обмениваться на бартерной основе на товары, производимые другим кооперативом. План был задуман с размахом. Целые сообщества могли переселить в места, где они трудились бы в лучших условиях. Однако план необязательно включал сокращение численности населения в заброшенных районах. «Пустыня, – говорил Чилтон в своей трогательной речи, – расцветет, как роза». В земле скрывались уголь и железо, в море – рыба. Это вредная чепуха, заявлял Чилтон, будто безработные не хотят работать. Нужна только схема, по которой рыба может попасть к шахтерам, а уголь – к рыбакам.

Эта кооперативная система не повредит обычной торговле в стране, заметил он, поскольку, согласно ей, безработные превратятся в огромное, экономически независимое объединение, живущее путем обмена собственных товаров до того времени, пока мировые экономические условия не позволят им снова влиться в обычную производительную жизнь Великобритании. Схема эта применима не только к ручному труду, но и к безработным архитекторам, инженерам, врачам, учителям, служащим – все они сумеют найти себе место в кооперативных сообществах.

Чилтон Кэнтелоу подчеркнул, что таким образом заброшенные сельскохозяйственные земли можно будет снова культивировать, а значит, уменьшить опасность голода в случае войны. Более того, у каждого кооператива будет бомбоубежище на случай авианалетов, и он сможет посылать «рабочих обороны» для строительства таких убежищ в больших городах. Эти два пункта, особенно последний, очень подробно обсуждались в газетных статьях, поскольку они касались вопросов, вызывавших в последние годы обеспокоенность общественности.