История любви в истории Франции. Том 8. Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон

Очень взволнованный, Наполеон дал свое согласие.

Раз уж не приезжала Мария-Луиза, для которой он распорядился приготовить «любовное гнездышко», он решил встретиться со своей «польской женой»…

И этой встрече суждено было определить его дальнейшую судьбу…

Вот она-то его любила.

Артюр-Леви

1 сентября часов около пяти пополудни Наполеон, с утра занявший наблюдательный пост на невысоком холме и с помощью подзорной трубы наблюдавший за морем, закричал:

– Вот она!

На горизонте, увеличиваясь в размерах, показалась белая точка. Спутники императора вскоре увидели паруса направлявшегося к острову Эльба брига.

Наполеон продолжал прижимать к глазу подзорную трубу, пытаясь увидеть на палубе силуэт женщины. Была ли Мария Валевская одна? Везла ли она с собой маленького Александра, которому уже исполнилось четыре года?

Император глядел с большим нетерпением. Вдруг он обернулся к капитану Бернотти:

– Отправляйтесь в Порто-Феррайо. Возьмите карету с четырьмя лошадьми, три верховых коня и два мула и поезжайте в Сан-Джованни, куда причалит судно с наступлением сумерек…

Офицер немедленно отправился выполнять приказание.

Наполеон опасался того, что Марии-Луизе станет известно о визите Марии Валевской. По договоренности с братом молодой графини он решил, что бриг бросит якорь на рейде Сан-Джованни и пассажирка сойдет на берег на пустынном пляже, вдали от любопытных глаз…

В девять часов вечера Бернотти и Великий маршал Бертран, укрывшись в оливковой рощице, что росла в тридцати метрах от пляжа, ждали дальнейших распоряжений императора.

Однако Наполеон, укрывшись в ските Мадонны дель Монте на Монте Джионе (где он собирался тайно встретиться с Марией), только что получил одно сообщение, которое могло задержать высадку графини на берег: жители острова, увидев таинственный корабль, решили, что это наконец-то к мужу приплыла императрица, и поэтому толпами повалили на пляж…

– Прогоните их оттуда! – взревел император.

В половине десятого командир охраны доложил, что все любопытные разошлись по домам. Наполеон облегченно вздохнул.

– Хорошо, – сказал он. – Подайте сигнал. Я сейчас приду!

И сразу же после этого от брига отделилась шлюпка. Она бесшумно заскользила к берегу и так же бесшумно причалила. Из нее вышла, закрыв лицо вуалью, Мария, вслед за ней ее сестра Эмилия (также под вуалью) и ее брат Теодор, державший на руках маленького Александра.

Навстречу вновь прибывшим устремился Бертран. Поприветствовав их, он усадил путешественников в карету, которая немедленно тронулась с места в сопровождении всадников с факелами в руках…

На одном из поворотов дороги они увидели силуэт всадника, державшего в руках фонарь. Это был император, у которого не хватило терпения, чтобы дождаться Марии. Спрыгнув с коня, он приблизился к карете.

Послушаем, как сама Мария Валевская рассказывает об этой встрече при лунном свете.

«Он по-военному ответил на приветствие Теодора, – пишет она. – Поцеловал мне руку, галантно отогнул краешек перчатки моей сестры и спросил ее разрешения приложить губы к запястью. Поблагодарив ее за то, что она согласилась сопровождать меня, он сделал ей комплимент по поводу сходства с “ее очаровательной сестрой”. Затем он взял на руки Александра, посадил его впереди себя на коня и поехал вслед за нашей каретой или лошадьми, когда условия местности заставляли нас пересаживаться из кареты в седла. Эмилия, которая не знала его, сказала мне тогда, что, несмотря на мундир, он был очень похож на толстого землевладельца. Но в ските она переменила мнение о нем. Оказываемое ему всеми почтение, неукоснительно соблюдавшийся этикет показали ей, кем он был на самом деле: монархом».

После ужина, который был подан на открытом воздухе в сени платанов, Мария, ее сестра и ребенок, сопровождаемые дамами из свиты, отправились ложиться спать в комнаты скита.

Теодор поехал в деревню, а император отправился в палатку, поставленную в саду.

Но в два часа ночи Наполеон на цыпочках вышел из палатки, перешагнул через лежавшего на траве и делавшего вид, что спит, мамелюка и бесшумно подкрался к дому. Там он поднялся по лесенке, толкнул дверь, открывшуюся без звука, и проскользнул в комнату Марии, ждавшей его прихода «с горением в неких местах тела».

Встреча после долгой разлуки прошла необыкновенно. Оставшийся неизвестным автор «Летописи острова Эльба» сообщает нам о том, что «Мария Валевская, чья чисто платоническая связь с д’Орнано только усилила ее пыл, набросилась на Наполеона, сумевшего показать себя общительным собеседником… Поднятая, перевернутая, раздавленная, распятая, согнутая пополам маленькая графиня наконец запросила пощады. Тогда император оделся. Было уже около пяти часов утра. Так же бесшумно, как и уходил, он вернулся в свою палатку, где его верный мамелюк Али продолжал делать вид, что спит…»49

В девять утра Наполеон пригласил Марию совершить прогулку по горам.

Взявшись за руки, любовники бродили по тропинкам, проложенным горными козлами, останавливались попить воды из источников и долго наблюдали за сложной любовной игрой двух лесных клопов.

В одиннадцать часов они вернулись в скит, где Наполеон поиграл с сыном. Там находился и доктор Фуро де Борегар.

– Ну, доктор, – спросил у него император. – Как вы его находите?

– Государь, – ответил врач, – я вижу, что король Римский очень вырос…

Охваченный внезапным волнением, Наполеон погладил белокурые локоны Александра. Сходство обоих мальчиков было действительно таким поразительным, что в ошибке доктора де Фуро не было ничего удивительного.

После обеда император организовал сельский бал, а Эмилия спела старинную польскую песню. Затем, ближе к вечеру, к Наполеону пришел барон де Лапейрюс, бывший казначей Великой армии, ставший начальником всех работ, производимых на острове Эльба.

Мария навострила уши и записала в своей записной книжке:

«Слушая его разговор с мсье де Лапейрюсом, показывавшим ему испещренные цифирью бумаги, в то время как эти господа (польские офицеры) рассказывали мне поочередно о своих планах переселения на остров, я думала: “Решительно, я обманулась. Император смирился со своей долей. Он собирается сделать Эльбу крепостью и, подобно древним сеньорам-феодалам, жить здесь тем, что родит земля, будучи защищенным от всяких вражеских набегов. Может быть, он сумеет захватить весь архипелаг… Ему придется заняться своим ополчением и рабами”».