Опасное лето - Эрнест Хемингуэй

Только это одно ему и оставалось сделать в Бильбао. Кромеэтого, он сделал уже все. С плащом он превзошел то, что прежде казалось мневершиной искусства и вдохновения. С мулетой работал так умно и красиво, какникто еще не работал до него. Убил один раз хорошо, другой – неплохо, третий –не слишком хорошо. Теперь, после этой, последней, фаэны, заставившей публикупочувствовать, что время остановилось и в мире нет больше ничего, кроме зрелищана арене, ему оставалось лишь одно: с тем же мастерством убить.

Наиболее искусный способ убить быка – это так называемоересибиендо. Этот способ самый древний, самый опасный и самый красивый, потомучто матадор не бросается на быка, а, стоя на месте, вызывает его и, когда быккинется, левой рукой подставляет ему мулету, а правой вонзает шпагу в загривок.Опасен он потому, что, если матадор не сумеет приковать внимание быка к мулете,бык может поднять голову и нанести рану в грудь. При обычном способе,когдаматадор бросается на быка, то в случае, если бык поднимет голову, рог вонзитсяв правую ляжку. Для безукоризненного ресибиендо требуется, чтобы матадор ждалдо тех пор, когда бык окажется так близко, что еще дюйм или два – и рогдостанет его. Если он откинется назад или слишком далеко отведет мулету, шпагавойдет боком.

«Жди, пока он вот-вот не достанет тебя» – основное правилоресибиендо. Не часто встречается матадор, у которого на это и выдержки хватает,и левая рука достаточно сильна, чтобы безошибочно действовать низко опущенноймулетой. В основе своей этот прием тот же, что и паса де печо, и потому Антониоснова и снова пропускал быка мимо своей груди, чтобы удостовериться, что бык невыдохся, а значит, послушно будет следовать за мулетой, не поднимет голову и неостановится вдруг в нерешимости. Когда Антонио увидел, что бык ведет себя какдолжно, он поставил его против себя и приготовился нанести удар.

Во время долгих ночных переездов мы много говорили об этомспособе и решили, что для Антонио, с его сильной левой рукой, в самом приеменет ничего трудного. Вся трудность заключается в том, что этот прием оченьопасен. Малейший промах, и матадор рискует получить удар в грудь, подобныйудару кинжала, причем кинжал был бы толщиной с палку от метлы, а удар нанесенсо всей силой шейных мышц быка, которой достаточно для того, чтобы опрокинутьлошадь или расколоть двухдюймовые доски барьера. Иногда концы рогов такиеострые, что, словно бритвой, разрезают шелковую ткань плаща. Иногда концы роговрасщеплены, и любая рана, нанесенная таким рогом, может оказаться шириной сладонь. Ничего в этом нет трудного, если можешь спокойно ждать приближениянаставленных прямо на тебя рогов, зная, что ты должен ждать до тех пор, пока неостанется никаких сомнений, что если бык, почувствовав, как в него входитстальной клинок, поднимет голову, то рог ударит тебя в грудь. Решительно ничеготрудного, говорили мы в один голос.

Итак, Антонио подтянулся, нацелился шпагой и, выставив левоеколено, поманил быка мулетой. Огромное животное кинулось, шпага натолкнулась накость между его лопатками, Антонио нажал на эфес, шпага согнулась, Антониоотделился от быка, взмахнул мулетой, и бык проскочил мимо.

Никто в наше время не отваживается повторить ресибиендо. Этоискусство ушло в прошлое вместе с Педро Ромеро, великим тореро из Ронды,который жил двести лет тому назад. Но Антонио решил добиваться своего, пока быкбудет в состоянии нападать. Поэтому он опять поставил быка против себя,нацелился, опять поманил его, выставив колено и взмахнув мулетой, опятьподождал до той секунды, когда, подними бык голову, рог вонзился бы ему вгрудь. Опять шпага натолкнулась на кость, опять Антонио отделился от быка иопять взмахом мулеты отвел от себя рога.

Теперь бык стал медлительней, но Антонио знал, что еще одинраз он может заставить его кинуться. Он обязан был знать это, но, кроме него,никто этого не знал, и зрители, глядя на Антонио, не верили своим глазам. Длятого чтобы закончить бой с триумфом, Антонио достаточно было бы, не подвергаясебя чрезмерной опасности, нанести обыкновенный удар шпагой. Но Антонио словнодержал ответ за всю свою жизнь, за все случаи, когда он, нанося удар, позволялсебе ту или иную поблажку; а таких случаев было немало. Этому быку он дваждыподставлял грудь, и ничто не мешало быку всадить в нее рога, а сейчас подставитв третий раз. Он мог уже дважды ударить шпагой чуть пониже или в сторону, иникто не осудил бы его, потому что при ресибиендо это вполне допустимо. Он зналместо, куда шпага входит легко и свободно, а удар все же считается хорошим, вовсяком случае, отнюдь не плохим. За такие удары большей частью и награждаютухом в современном бое быков. Но сегодня – к черту это. Сегодня он расплатитсяза каждую такую поблажку.

Он поставил быка против себя, и в цирке стало так тихо, чтоя услышал, как позади меня щелкнул веер. Антонио нацелился, согнул левоеколено, поманил быка мулетой – бык кинулся, и в то самое мгновение, когда рогаего, подними он голову, ранили бы Антонио в грудь, острие шпаги вошло взагривок быка, и бык рванулся вперед, следуя за красной мулетой, но стальнойклинок под ладонью Антонио уже медленно входил в самую высокую точку междулопатками быка. Ноги Антонио не сдвинулись с места, и теперь он слился воединос быком, и, когда рука его легла на черный загривок, рог уже миновал его грудьи бык был мертв. Но он этого еще не знал и смотрел на Антонио, который стоялперед ним, подняв руку, – не с торжеством, а словно в прощальном жесте. Язнал, о чем Антонио думает, но в первую минуту я плохо видел его лицо. Бык тожене мог видеть его лицо, но это было очень странное, печальное лицо – оченьстранное для матадора, потому что оно выражало сострадание, а состраданию нетместа на арене. Теперь бык уже понял, что он мертв, ноги у него подогнулись,глаза остекленели, и он рухнул на песок.

Так кончился в тот год поединок Антонио с Луисом Мигелем.Для тех, кто присутствовал на корриде в Бильбао, подлинного соперничества междуними уже не существовало. Вопрос был решен. Оно могло возобновиться, но чистоформально. На бумаге, или ради денег, или чтобы привлечь публику влатиноамериканских странах. Но не было больше вопроса о превосходстве для тех,кто видел их на арене, в особенности для тех, кто видел Антонио в Бильбао.Разумеется, можно было предположить, что Антонио превзошел Луиса Мигеля вБильбао только потому, что у Мигеля болела нога. Можно было бы даже нажитьденьги на этом предположении. Но повторить испытание перед настоящей публикой,на испанской арене, где будут настоящие быки с настоящими рогами, было бы не толькоопасно, но смертоубийственно. С этим было покончено, и я очень обрадовался,когда из операционной сообщили, что, хотя Луис Мигель ранен тяжело, рог, как ив прошлый раз, не задел внутренних органов.