Апокриф - Владимир Гончаров

— Что «сопротивление при аресте серьезно дело». Так, кажется.

— Ну что ж, он совершенно прав: сопротивление при аресте, действительно серьезное дело. Только вас никто не арестовывал.

— А зачем же он мне это сказал?

— Ну, не знаю. Пропаганда правовых знаний, например.

— Какой-то у нас дурацкий разговор получается!

Дурацкий разговор происходил в одном из кабинетов ближайшего полицейского участка, куда Варбоди доставили загадочные незнакомцы. Инженер сидел на стуле спиной к стене. Справа от него, ближе к окну, стоял здоровенный металлический шкаф, довольно старый, с ободранной местами краской, а напротив, боком к тому же к окну, находился довольно неопрятного вида письменный стол, заваленный бумагами, среди которых помещались невымытая чашка и блюдце, тоже не вычищенное, с оставшимися на нем крошками чего-то. Варбоди почему-то стало сразу понятно, что сидевший напротив него за некрасивым столом и беседовавший с ним весьма импозантный человек лет тридцати не является хозяином этого кабинета.

Дурацкий разговор продолжался:

— Так, что, я свободен и могу идти?

— Нет.

— Почему, в таком случае?

— Вы задержаны.

— Так все-таки меня арестовали?!

— Нет — задержали. Это большая разница. Для нас во всяком случае.

— А я, простите, никакой разницы не вижу! — Варбоди почувствовал, что снова распаляется.

Голова болела адски.

— Послушайте, раз уж меня задержали, — сказал инженер, язвительно, как ему представлялось, педалируя слово «задержали», — обеспечьте задержанного таблеткой от головной боли, а то я почти ничего не соображаю.

— Сейчас попробуем, — снисходительно и слегка насмешливо (как, впрочем, все, что он говорил) произнес импозантный визави инженера, встал и вышел из кабинета.

Варбоди остался один. «Как-то все это несерьезно» — подумал он — «Встал… ушел… Охраны никакой… А если я убегу? Я, конечно, не убегу. Но он-то откуда это знает? Что это — допрос? Как-то не так я себе допрос представлял… Господи, как голова болит!.. Это, скорее, я его пока допрашиваю… Что ему надо-то от меня, в конце-концов?»

Вошел импозантный:

— Сейчас что-нибудь принесут, — сказал он и продолжил. — Между прочим, с вами беседуем уже несколько минут, как вы выразились «по-дурацки», а по мне, так довольно мило, но вы еще ни разу не поинтересовались: кто я такой, например, по какому я ведомству…

— Я, собственно, догадываюсь… Меня, в общем-то, больше интересует, что вам от меня нужно… Ну, хорошо: кто вы такой?

В этот момент в кабинет вошел полицейский в форме и, отодвинув бумаги от края стола, поставил на освободившееся пространство стакан, на треть заполненный водой, и положил таблетку, завернутую в клочок салфетки.

Что это? — машинально спросил Варбоди.

Полицейский пожал плечами, дескать, — не знаю; чуть подумал; буркнул: «От головы», — затем повернулся через каблук и вышел из кабинета.

Импозантный господин подождал, пока Варбоди проглотил таблетку, и вернулся к разговору:

— Я — субинтендент Федерального Бюро Государственной Безопасности Ксант Авади. Седьмой департамент, Служба охраны высших должностных лиц.

— Очень приятно, — отозвался Варбоди, как опять же ему представлялось, чрезвычайно язвительно.

— Господин Варбоди! — уже без насмешливости и снисходительности в голосе продолжил Ксант Авади — Вы знаете, что такое превентивный арест? — и не дожидаясь ответа пояснил, будто читая из невидимой книги. — Превентивному аресту, в соответствии со статьей 1153 Уложения об административных наказаниях и административном процессе подвергаются лица, находящиеся в период военных действий в особо охраняемых зонах, если эти лица, по оперативным данным органов государственной безопасности, военной жандармерии или полиции, потенциально способны совершить деструктивные действия, направленные против военных или охраняемых гражданских объектов, или в отношении командного состава армейских подразделений, или в отношении должностных лиц гражданской администрации от пятого до двенадцатого ранга. Превентивный арест может длиться либо до окончания военных действий, либо до выдворения потенциально опасного лица за пределы особо охраняемой зоны, в зависимости от того, что наступит ранее.

— А я-то здесь причем?!! — взвился Варбоди.

Одним останавливающим движением руки и взглядом субинтендент вернул инженера на стул и заставил его замолчать. Было в субинтенденте что-то такое, останавливающее, несмотря на импозантность и внешнюю мягкость…

— Объясняю. Столица в условиях войны объявлена особо охраняемой зоной. Вице-министр — персона гражданской администрации аж десятого ранга. Вы, господин Варбоди, по оперативным данным — лицо, способное совершить деструктивные действия.

— Что за идиотизм! — Варбоди опять вскочил. — Какие такие оперативные данные!? Что это, в самом деле?! Да знаете вы, кто эта самая ваша гражданская персона?! Вор он! Вот и все! А война здесь вовсе ни при чем!

— Сядьте, господин Варбоди!!! — теперь уже рявкнул Ксант Авади и продолжал опять спокойно. — Оперативные данные — это закрытые данные. Надо полагать, что в вашем недавнем прошлом что-то не вполне чисто. Так?!

Варбоди не нашелся, что ответить.

— Что вы там не поделили с вице-министром, я не знаю и знать не хочу. У меня есть вполне ясное распоряжение, данное мне моим руководством, которое я не выполнить не могу. Все основания, как вы могли убедиться, у меня есть. Относительно степени вашей опасности, правда, у меня уже сложилось определенное, сугубо личное мнение… И только поэтому, опираясь на это мое впечатление, я предлагаю вам наиболее мягкий вариант: в течение трех часов добровольно покинуть город. Об этом вы дадите мне соответствующую подписку. Это все, что я могу для вас сделать. Если вы через три часа не уедете, то будете уже на самом деле арестованы. И неизвестно, сколько просидите в административном изоляторе, пока будет совершена процедура принудительного выдворения. Понимаете?!

Несмотря на проглоченную таблетку, голова у инженера продолжала болеть невыносимо. Варбоди измучено кивнул: да понял.

Субинтендент извлек из бювара, лежавшего на столе поверх бумаг, какой-то бланк, быстро заполнил его и подал Варбоди. Желания и сил читать написанное не было. Инженер сумел только разглядеть слова: «в течение 3(Трех) часов», — и поставил свою подпись. «Вот и огреб, — мелькнуло у него в мозгу, — Греми Садер как в воду глядел».

— Знаете что, — сказал Ксант Авади, — попрошу-ка я наших доблестных полицейских, чтобы вас отвезли в гостиницу на патрульной машине. Нет, что сбежите — не боюсь, а вот вид мне ваш не нравится… А?

* * *

Через два с половиной часа Варбоди уже добрался до столичного аэропорта. Борт до административного центра кантона Версен должен был улететь только через восемь часов. Купив билет, инженер промучился все время до регистрации в здании аэровокзала, без конца глотая болеутоляющие таблетки.