Ведьмина звезда. Дракон Памяти - Елизавета Дворецкая

– Но Бергвид сын Стюрмира – мой родич!

– Ну и родню ты нашел – бывшего раба! Родич ценой в эйрир серебром! Я сам платил! Забудь о нем и не позорься! Тьфу! Разве есть у тебя родич ближе меня? Разве мы теперь не все равно что побратимы? Кто тебе должен помочь, если не я! Провались они все в Хель, и сестры, братья, и их мужья, и их жены, и бабки, и племянники, все прочие! Мы справимся без них!

– Но заручиться сильной поддержкой никогда не мешает! Я собираюсь не просто хвалиться своей удалью, а делать настоящее дело!

– Ты что, так ничего и не понял? – в возмущении заорал Вебранд.

Слова у него кончились, поэтому он просто схватил стоявшее рядом копье и стал тупым концом древка тыкать в Хагира. Хагир вскочил и увернулся под смех хозяев дома и дружины, но Вебранд, красный от злости, как спелый шиповник, все пытался его достать, пока Хагир, изловчившись, не вырвал у него копье из рук. Этот поединок рассмешил даже его, но что поделать с упрямым гранном, он не знал.

– Ну, чем тебе не нравится Квартинг? – вступила в уговоры Тюра, видя, что Вебранд выдохся и молчит. – Не можешь же ты держать зла на Фримода ярла, если…

– Провались он, этот Фримод ярл!

Наступила тишина. Вебранд сидел, застыв, как каменное изваяние бьяррского бога. Его мрачное лицо было замкнутым и казалось очень старым. Все вдруг вспомнили про его седину и тяжелую рану и запоздало удивились, что он резво передвигается, когда любой другой лежал бы бревном.

– Никогда я не поплыву в ваш паршивый фьорд Бальдра, – наконец сказал Вебранд. Всеобщее внимательное ожидание несколько его смягчило, и он соблаговолил открыть рот. – Никогда! Но раз уж ты так уперся, плыви туда один, а я подожду тебя на том берегу Двух Огней. И мои люди будут со мной. И эта липа ожерелий для надежности. – Вебранд кивнул на Тюру.

– Но если твои люди будут с тобой, то как же я… А как же корабль?

Вебранд поморгал: он совсем забыл, что у них один корабль на двоих. И одна дружина, способная его вести.

– Ничего страшного не будет! – убеждала Тюра, твердо зная, что даже ради Хагира не останется в заложницах у Вебранда. – Фримод ярл не станет… не обойдется с тобой непочтительно из-за старой вражды, когда вы с Хагиром… Теперь все по-другому, и ты спокойно можешь появиться там вместе с нами.

Вебранд упрямо мотал головой. Тюре он напомнил ребенка, не желающего есть кашу, и она вздохнула: старый ребенок куда хуже маленького! А если в одном человеке уживаются ребенок и безжалостный зверь, это так страшно… Это и есть настоящий оборотень!

– Ноги моей не будет во фьорде Бальдра! – твердил Вебранд. – Я дал в том клятву, а своих клятв я не беру назад! Прошлое не так легко отбросить, как тебе по молодости кажется! Пусть мои враги уже мертвецы, но я-то жив и все помню! Пока я жив, меня туда не затащишь!

– Но ты мог бы подождать нас где-нибудь по соседству. А потом мы вернемся за тобой, – мягко уговаривала Тюра.

А Хагир подумал: о каких клятвах и каких мертвых врагах он говорит? Судя по тому как не любит его фру Гейрхильда, ему случалось ссориться с ее покойным мужем. Но странно, что разговорчивый Фримод ярл не упомянул об этом ни словом даже тогда, когда они находились во владениях этого самого Вебранда.

– Конечно, вернетесь! – Полуоборотень хмыкнул. – Попробуйте только не вернуться! Вот что! – Он хлопнул себя по коленям и в упор посмотрел на Хагира. – Бери корабль и вези твой курятник к тому балбесу, которого вы зовете Фримодом ярлом. И сразу назад. Гостить там до Праздника Дис тебе нечего. Я вас подожду по соседству. Но только помни: если вздумаешь меня обмануть, я приду к тебе волком и перерву глотку. Один раз и я сумею это сделать!

– Из-за меня тебе этого делать не придется! – вполне спокойно заверил Хагир. – Как говорится, проклят предатель, и ни в каком деле боги не дадут ему удачи. А мне очень нужна удача!

– Вот то-то же…

Упрямство Вебранда могло бы сильно затруднить все дело, но, когда все уладилось, Хагир не много об этом думал. Теперь перед ним лежала прямая дорога к Хлейне, и Хлейна стояла перед ним как живая, она заглядывала ему в глаза, ее ласковый и чуть загадочный, недосказанный взгляд манил и тревожил. Она ждет его. И Хагир так сильно и нетерпеливо жаждал быть рядом с ней, что ни о чем другом просто не думал. Теперь он оказался еще беднее, чем тогда, когда она впервые решилась разделить его судьбу, но теперь, как ни странно, это беспокоило Хагира меньше и почти не казалось препятствием. Разлука дала им время подумать, и если Хлейна не откажется от своего выбора, то больше он не станет откладывать собственную жизнь до конца войны, которой конца не будет. Хагир половину ночи ворочался на охапке лапника, а мыслями уже был за проливом Двух Огней, в усадьбе Роща Бальдра. Ну и что, что у него ничего теперь нет, кроме копья и кубка? В конце концов, Лив и Ливтрасир в своей священной роще после гибели мира не будут иметь и этого, но бедность не помешает им начать все сначала.

По дороге к фьорду Бальдра Гельда одолевала тревога. Зная, о чем с Хлейной беседовал Рамвальд конунг, он знал и его решение отказать квиттам в поддержке. Думая об этом, Гельд сожалел и о своей родине, и о Хагире, которого ждет такое разочарование. Да и Фримод ярл, на которого он так рассчитывает, теперь от него откажется. Не стоит преувеличивать его любовь к подвигам: когда его заставят выбирать между воинской славой в чужих землях и женитьбой на Хлейне, он выберет второе. Об этой девушке он мечтает давно, а случаев прославиться и без квиттов сколько угодно! Единственным союзником Хагира останется Бергвид сын Стюрмира, а это, по совести говоря, едва ли назовешь большим приобретением!

По лицу Бергвида, с которым Гельд каждый вечер и каждое утро виделся на стоянках, трудно было судить, знает ли он о решении Рамвальда конунга и как к нему относится. Только однажды Гельд решился поговорить с ним об этом. Никогда раньше он не испытывал затруднений в разговорах и мог легко найти общий язык с кем угодно, но сейчас терялся: замкнутый, упрямый и честолюбивый парень казался ему вместилищем каких-то исполинских и таинственных сил. Даже сидя на мешках на корме корабля, он был погружен в многозначительные раздумья, а черные брови его хмурились, точно он обдумывал походы и битвы. Да уж, ему есть о чем подумать! В том-то и горе, что перед походами и битвами Бергвид оказался предоставлен сам себе, а без должного руководства он, наследник своевольных самолюбивых Лейрингов и неукротимого упрямца Стюрмира, натворит таких дел, что сам Один схватится на голову.

– Я знаю, что мне делать, – обронил Бергвид, когда Гельд намекнул ему, что на помощь кваргов рассчитывать, как видно, не приходится.

– Ты, конечно, знаешь, – согласился Гельд, а сам вспомнил поговорку, которую слышал где-то на западных островах, у эриннов. На языке эриннов звучит очень складно, а если ее перевести, получится примерно следующее: «Не то чтобы ты ничего не знал, но то, что ты знаешь, – это не то!»

– Твоя матушка тоже всегда знала, что ей делать, и не слушала ничьих советов, – добавил он. – Куда ее это привело, ты видел и сам – ты там прожил пятнадцать лет из восемнадцати.