Подари мне рай - Эллен Таннер Марш

Когда он наконец застонал и спрятал лицо у нее на шее, Мора выскользнула из-под него и попыталась освободить от мундира. Ее пальцы двигались неловко – и от неопытности, и от желания, но это не имело значения. Она расстегнула пуговицы, а он, казалось, с удовольствием ждал, проводя пальцами по ее волосам и короткими, легкими поцелуями касаясь нежной щеки.

Когда он наконец восстал перед ней светлым силуэтом во тьме, Мора отклонилась, присев на пятки. Дыхание ее участилось. Росс радостно засмеялся, схватил Мору в объятия и опрокинул на подушки. Его заросшая волосами грудь накрыла ее грудь, ноги их переплелись. Руки Росса были везде, лаская и возбуждая так, что Мора не почувствовала ни стыда, ни страха, когда он коснулся ее совсем интимно, – только растущее возбуждение и восторг.

Многому надо было научиться, многое оценить и почувствовать. Она понимала, что Росс считает ее искушенной в любовных играх, что она не может открыть ему правду о себе, не открыв при этом, кто она на самом деле. И она удовлетворилась тем, что слушалась его, позволяла ему руководить собой в мире чудесных тайн любви, сама не говоря при этом ни слова. Молча, покорно она подчинялась его желаниям и не давала ему понять, какую бурю совершенно новых для нее ощущений пробуждают в ней его ласки.

Инстинкт не мог научить Мору тому, что должна знать женщина, но любовь и желание заключали уроки в самих себе. Росс задохнулся, когда она провела руками от его груди вниз к бедрам, а потом поцеловала его. Ей хотелось доставить ему то же наслаждение, какое доставил ей он, и Мора накрыла ладонью его мужское естество.

Дыхание Росса перешло в стон.

– Ты сводишь меня с ума, пиари, возлюбленная. Подожди...

Но он уже не мог ждать. Обхватив руками ее бедра, он снова уложил Мору на подушки и подтянул под себя.

– Маленькая Жемчужина, – шептал он, не сознавая, что говорит по-английски, – такой я и представлял тебя, о такой и мечтал...

В ответ Мора выгнула бедра и вцепилась Россу в плечи. Когда он прижался к ней, она раздвинула ноги в бессловесном призыве. Прерывисто дыша, Росс подсунул ладони под ее ягодицы и приготовился. Она была теплая, влажная и нетерпеливая, потому что его прикосновение довело ее страсть до высшей точки. Приподняв ее, Росс подался вперед и вошел в нее.

Мора не ожидала, что ее девичество кончится таким мощным ударом. Но хоть она и спрятала лицо у Росса на шее, чтобы скрыть болезненный стон, тот приподнялся на локтях, чтобы облегчить свой вес и не причинять боли. Неуверенной рукой он откинул Море волосы со лба.

– Прости. Ты не привыкла к таким мужчинам, как я. Я не думал... – Его шепот стал хриплым. – Пиари, прости меня.

Мора поняла, каких усилий стоило ему остановиться, и горячая нежность вспыхнула в ней. Когда он наклонил голову и осыпал ее щеки и лоб нежными поцелуями, она медленно и соблазнительно изогнулась под ним. Росс невольно вздрогнул, а Мора со вздохом крепко обняла его. И он, только теперь оценив неожиданную для нее силу своего первого удара, начал двигаться медленно и сладостно в бесконечном ритме любви. Боль исчезла в радости прикосновений, о существовании которых Мора не имела представления, прикосновений, каждое из которых зажигало огонь во всех частицах ее существа. Не в силах сдержаться, она вскрикивала в дивном, упоительном восторге, охватившем ее и уносившем куда-то все выше и выше до тех пор, пока она не почувствовала, как что-то в ней вспыхнуло и взорвалось.

– О-ох! – выдохнула она, неудержимо содрогаясь в порыве страсти.

В ту же секунду Росс подался к ней и припал лицом к изгибу ее шеи. Его тело выгнулось, сливаясь с ее телом, он громко застонал. Вместе они бросились в водоворот и вместе выплыли.

Кажется, прошло много времени, прежде чем Мора очнулась от сладкого забытья. Пошатнувшийся мир мало-помалу встал на свое место, и она, открыв глаза, поняла, что лежит на подушках, что Росс навалился на нее всем телом. Она пошевельнулась и вздохнула, и Росс медленно приподнялся на локтях. Взял ее лицо в ладони. Стал целовать в губы и в щеки, и поцелуи эти были невероятно сладкими.

– М-м-м, – пробормотала Мора и хотела что-то добавить, как вдруг небо над ними словно взорвалось. Вспыхнули огни, зашипели ракеты – начался фейерверк. Темный павильон сотрясался от взрывов, а птицы в вольерах кричали.

Мора и Росс забыли о времени и не заметили, как оно прошло. Дурбар кончился.

Испугавшись, что Росс узнает ее при вспышках фейерверков, Мора стала ощупью искать свое покрывало. Росс тем временем встал и отошел от нее. Ему не было необходимости поднимать шторы. Яркие вспышки пороха превратили ночь в день.

– Дурбар кончился, – произнес он на хинди. – Скоро нас хватятся и станут искать. Тебе лучше одеться, сердце мое.

Он подождал ответа, но не дождался. Росс нахмурился и повернул голову. Новые вспышки фейерверков осветили смятые подушки. Он увидел, что на подушках никого нет. Девушка ушла.

Мора склонилась над кухонным столом, руки у нее были в муке. Миска яиц и кувшинчик сахарной пудры стояли возле ее локтя. Помощница повара резиденции, дородная индианка с лоснящейся от масла косой, явно недовольная, колола грецкие орехи.

Индийские слуги не слишком любили вторжение разных мэм-сахиб в их заповедную область, и Мумфайсал не была исключением, особенно ей не нравилось отдавать в руки именно этой мэм-сахиб свою замечательную кухонную утварь. Среди слуг резиденции Мора славилась своей привычкой бесцеремонно командовать всеми и отсутствием должного терпения. Дополнительным поводом для недовольства было то, что мэм-сахиб Мора конфисковала утварь Мумфайсал для того, что следовало считать языческим ритуалом ангрези: она собиралась печь торт по случаю дня рождения Карлайон-сахиба.

– Ты кончила? – бросила Мора через плечо.

Мумфайсал мрачно кивнула и протянула миску с орехами. Как и все слуги в резиденции, она не говорила по-английски.

– Давай их сюда.

Мора высыпала орехи в тесто, потом переложила в форму. Поваренок Мита Рам уже развел огонь в кирпичной печке в углу маленькой темной кухни. Мора вполне разумно решила заняться приготовлением пирога задолго до рассвета, пока солнце еще не поднялось и не дало волю своему жаркому огню. Лидия была еще в постели, и завтрак не сервирован.

В это время занавеска, закрывающая вход в кухню, раздвинулась, и вошла Дафна Карлайон.

– Восхитительно! – произнесла она, лизнув тесто с ложки для размешивания. – Твой дядя будет в восторге, дорогая. Не думаю, чтобы ему пекли пирог ко дню рождения хоть раз за прошедшие пятнадцать лет.

Мора вытерла руки посудным полотенцем.

– Надеюсь, вкус пирога не покажется ему странным. Состав теста...

Тетя Дафна слизнула еще немного теста с ложки.

– Не волнуйся, милая. Лоренс прекрасно знает, как трудно испечь что-нибудь в этой кухне. Кроме того, все, что приготовишь ты, будет куда вкуснее, чем любое изделие этих жалких индусов.