Дочь для олигарха - Мила Дали

— Хорошо, — шагает к лестнице и подает мне руку.

В прихожей уже по привычке сажусь на пуф, что был поставлен специально для меня. Грозный опускается подле на корточки и, взяв меня за щиколотку, натягивает на ступню балетку. Потом вторую.

— Не устану благодарить тебя за внимание, но, Демид, я не беспомощна.

— Пустяки, — с улыбкой на лице отвечает, не упуская возможности погладить мою коленку, и вновь помогает встать. — Мне несложно. Да и наклоны твои Агата вряд ли оценит на позднем сроке.

Спорить с Грозным насчет имени перестала еще на шестом месяце. Сначала нужно родить.

Выходим во двор. Солнышко приятно пригревает, зеленеет трава. Огромный сад благоухает, а меня терзает один вопрос:

— Где Хилл? Я не видела ее сегодня.

— Джулия отправилась в конюшню прощаться с лошадьми. Все идет к расставанию, так что…

Грозный привык ходить быстро. Его жизненный ритм подразумевает скорость, но сейчас Демид терпеливо плетется вровень со мной.

— Это я виновата…

— Нет, Юль. Для нас с Джули ошибкой было прилетать в Россию. Но я ни о чем не жалею. Свою цель обзавестись наследником я все же исполнил, — открывает заднюю дверцу авто.

Усаживаюсь в машину. Демид, как всегда, рядом.

Безымянный водитель мчит нас в клинику.

В какой-то момент в кармане Грозного вибрирует телефон.

— Да! — он отвечает строго. Слышать добрые речи олигарха позволено лишь мне. — Нашли Ледянского? Везите этого гада ко мне в офис!

Демид

— Тот самый врач, что делал мне процедуру ЭКО? — растерянно шепчет Юля.

— Сволочь в белом халате! Хотя нет. Покойник в перспективе! Это название ему больше подходит!

Замечаю, как девушка побледнела от моего ора, а ей нельзя видеть меня таким.

Но, черт… контролировать эмоции очень сложно. Так долго ждал встречи с Ледянским и руку ему жать после всего, что он навертел, уж точно не буду.

Дышу глубоко и ровно.

— Ты что, — оборачивается ко мне и холодными ладошками цепляется в плечо, — убьешь его?

Вряд ли получается правдоподобно, но я улыбаюсь.

— Конечно, нет, милая. Неудачный юмор.

— Не шути так больше… Вижу, что тебе не терпится поговорить с Ледянским, — как орешек, щелкает главное намерение проницательная Юля. — Если нужно — поезжай. Я сама справлюсь.

Руки так чешутся свернуть горе-доктору шею. Много проблем он доставил. А сколько я потратил денег, пока велись его поиски за границей? Чуть ли не годовой бюджет Ватикана!

— Ты и дочь гораздо важнее.

Хорошо, что неожиданный звонок пришелся на час, когда запланирована запись Полонской. Ее я точно не брошу в угоду собственной злости. У меня будет время остыть и поприветствовать бесценного персонажа в ясном рассудке.

До места мы прибываем без задержек. Беру Юлю за руку и веду на территорию коммерческой клиники.

Она волнуется. Вроде глубоко беременна, а каждый прием дрожит, как в первый раз.

В кабинет к нормальному специалисту, лишенному идиотизма, не в пример Ледянскому, проходим вместе. Держусь потрясающе, вежливо здороваюсь с женщиной у аппарата, сажусь на диван. Юленька, птичка моя синеглазая, даже забывает о внезапной новости из-за сияющей добром гримасы у меня лице. Улыбается в ответ, ложится на кушетку, приподнимает подол хлопкового сарафана.

Когда на экране появляется изображение моей дочери, маленькой, настоящей, правильно сформированной девочки, месть или жажда расправы для меня тоже теряют всякий смысл.

Не выдерживаю и встаю с дивана, подхожу ближе к экрану.

Радость, граничащая с ликованием, переполняет меня. В кабинете тепло, но у меня мороз ползет по позвоночнику, когда дочка в животе Юли открывает рот.

— Что с ней? — уточняю у женщины. — Раньше подобного не было.

— Просто зевает, — добродушно отвечает. — Все в порядке, не волнуйтесь, Демид Леонидович, девочка здорова.

— Почему зевает?

Юля тянется за салфеткой, чтобы стереть остатки геля.

— Не шутил ты давно, — посмеивается надо мной. — Вот и заскучала.

Дожидаемся распечатки результата. Лично вывожу Юлю из клиники, вместе с ней возвращаюсь в особняк, но дальше авто не двигаюсь.

Полонская не выносит мне мозг и не пытается переубедить, только говорит, замерев возле ворот:

— Тот доктор совершил страшную ошибку, он точно не ангел, но, Демид, помни… никто в нашем мире не ангел. Поступай мудро и не иди на поводу эмоций.

— Спасибо, Юль, — соглашаюсь.

Провожаю ее взглядом, пока она идет по дорожке к особняку. Наблюдаю, как закрывается за ней дверь, и…

Резко выпускаю из ноздрей воздух!

Оборачиваюсь к новому водителю Жану, что расчувствовался от нежного голоса Юли и выскочил из машины полюбоваться на Полонскую.

— Театр окончен, — рявкаю так, что он вздрагивает, — и все милосердные помыслы ушли вместе с Юлей! Вези меня в офис и только попробуй затратить на дорогу больше двадцати минут — на пару со Стефаном будешь гривы в конюшне чесать!

Усаживаюсь в машину и очень хочу посмотреть в глаза Ледянского.

До офиса Жан доставляет меня быстрее, чем я просил. Шагаю в здание на встречу с Леднянским совершенно бездумно, как робот. Концентрируюсь лишь на нем до такой степени, что могу разорвать любого, попадись кто мне на пути. Сломаю, а после, когда разберусь с доктором, добью.

Не замечаю никого вокруг.

В каком-то забвении поднимаюсь на этаж.

Всего потряхивает от раздражения.

Посторонние звуки слышатся, как через толщу воды.

Следую по коридору в свой кабинет.

Из-за угла мне наперерез выбегает заполошная Нина.

— Демид Леонидович, скажите Вальтеру! — жалуется на начальника охраны. — Он так хитрожопо, исподтишка щипнул меня за бедро! Это… это… возмутительно!

— Замолчи, — просто беру Семенихину за плечи, отрываю от пола и отставляю в сторону, как офисную ветошь.

— Вы опять принимаете меня за пустое место!

Сломал бы всех… кроме Нины. Ей в конце месяца выписываю премию за гениальную идею возвращения доли бизнеса.

Распахиваю дверь кабинета.

Вот он.

Сидит на диванчике у стенки с видом, будто его здесь и не ждали совсем, а выдернули из Сиэтла по ошибке.

Концентрат всех моих неудач!

Без Ледянского я жил в три раза спокойнее, знал будущее наперед, планы строил.