Завещание Змееносца - Вадим Филоненко

…Спустя некоторое время они лежали, обнявшись, на тахте, а Ксантина мучительно пыталась и все никак не могла найти в себе силы сказать ему…

Акар вздрогнул и недоуменно посмотрел на возлюбленную. Привычная Стенка, защищающая ее мысли, исчезла. Это заклинание Высшие «носили» постоянно, находясь среди врагов и среди друзей. Носили, даже оставаясь наедине с собой – просто по привычке. И вот теперь Ксантина сняла его, словно приглашала… нет, настаивала, чтобы Акар прочитал ее мысли. И он прочитал… Еле сдержался, чтобы не заорать… Взял себя в руки и ровным голосом сказал:

– Значит, Великая Мать сказала, что пришел твой черед.

– Прости… – Ксантина отвернулась, не желая, чтобы он видел сейчас ее лицо.

– Я все понимаю, продолжение рода – свято. Рано или поздно это должно было случиться. Ты обязана выполнить свой долг материнства и дать жизнь новому амечи. Да, ты права. Нам… надо расстаться.

– Как жаль, что ты не амечи, Акар! – вырвалось у Ксантины.

– Я тот, кто есть.

Они помолчали.

– А кого прочат на роль отца? – бесцветным голосом спросил Повелитель Ветра.

– Не надо, Акар… – Ксантина досадливо покачала головой.

– Со мной все в порядке. Правда. Мне просто интересно, кто счастливчик.

– Ксарон.

– Бог Земли? Он молод, хорош собой. «Я убью этого мерзавца на следующей же Великой Битве!»

Ксантина низко наклонила голову, сказала еле слышно:

– Великая Мать предсказала, что именно с ним у меня наибольшая вероятность забеременеть. Поэтому неважно, молод он или стар, неважно как он выглядит… и вообще…

– Что?

Ксантина отчаянно взглянула в лицо любимому:

– Как жаль, что ты не амечи, Акар!

…Ксантина торопливо вывалилась из портала, не удержалась на ногах и упала, зацепившись подолом платья за аланговую колючку. Зло дернулась, легкая ткань разорвалась с тихим вздохом. Ксантина вскочила на ноги и, не заботясь о том, как она выглядит, побежала к хорошо знакомой пещере. Глаза ей застилали слезы.

Акар стоял у тахты, закутавшись в крылья, словно в плащ.

– У меня будет ребенок, – с ходу выпалила Богиня. – ТВОЙ ребенок!

– К-к-как… – опешил Акар. Получив неожиданный зов от бывшей возлюбленной, он ожидал чего угодно, только не этого! Его крылья опустились, безвольно обвисая за спиной. – Не может быть!

Ксантина бросилась на тахту и заплакала. Дейв растеряно присел рядом.

– Ты уверена, что мой?

– Да! Да! Да! – Она подняла мокрое, ставшее вдруг некрасивым лицо. – Он – дейв. Как же я могу сомневаться в отцовстве?!

– Как ты узнала, что ребенок – дейв? – Акар схватил ее за плечи. – Ксантина, как?!

– Великая Мать смотрела зародыш, вот как! – завопила она, вырываясь из его рук.

– И… тебе дали так просто уйти? Не потащили на суд Богов, не прикончили на месте, не заточили и…

– Великая Мать не знает, что ребенок – дейв, – устало сказала Ксантина.

Она утерла слезы и налила из хрустального сосуда золотистого вина, невольно отметив, что Акар приготовил все как прежде – ковры, тахта, вино, кальян – будто готовился к свиданию. Ксантина всхлипнула.

– Объясни все по порядку, – попросил Акар.

Ксантина кивнула и мелкими глоточками осушила кубок. Ветер терпеливо ждал.

– Когда я поняла, что беременна, разумеется, сразу пошла к Великой Матери. Мне же и в голову не могло придти, что отцом может быть не… – Она осеклась.

– Не Ксарон, – договорил Акар.

– Да. – Ксантина быстро глянула на него и отвела глаза.

– А дальше? – поторопил ее Акар.

– В общем, Великая Мать вначале сказала, что ребенок – Высший, а потом разглядела у него зачатки рогов и… э-э-э… характерное строение черепа. Она удивилась, даже пошутила, дескать, ребенок похож на дейва. Она пошутила, представляешь! Ей и в голову не могло придти, что амечи может понести от дейва! – Ксантина закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

– Ну-ну, не плачь. – Акар обнял ее и ласково погладил по щеке. – И что ты ей ответила?

– Я соврала, будто у меня была связь с юношей-минотавром, и, наверное, ребенок от него.

– Ты умничка, здорово придумала, – восхитился Акар. Если не считать отсутствия крыльев, внешне минотавры действительно очень походили на дейвов. – И она поверила тебе? Решила, что ребенок и впрямь минотавр, смертный, не Высший, просто у него очень сильные магические способности?

– Да, – кивнула Ксантина. – Да. Но я-то знаю, ребенок – твой. Когда он появится на свет, все поймут – он самый настоящий Высший! Он – дейв! И тогда мне конец! Боги расправятся со мной!

– Нет, любимая. Нет. Я не позволю… Я найду выход, придумаю, как нам быть… – шептал Акар и губами собирал слезы с ее щек. И Ксантина успокаивалась, глаза ее наполнялись верой…

…А потом они лежали рядом, и Ксантина спросила:

– Что же нам теперь делать, Акар?

Над безлюдным миром издевался ветер. Он проносился из конца в конец огромного пустынного плато, свистел в извивах пещер, играл выдранными с корнем кустами аланговых колючек и поднимал тучи красноватой пыли, которая еще долго потом вихрилась в душном раскаленном воздухе, пока следующий порыв ветра не уносил ее прочь.

Ксантина лежала на тахте, раздвинув ноги, и слушала насмешливые завывания ветра.

«Пора платить! Пора платить!» – пел ветер.

«Пора платить», – шептали ее губы.

– Может, сначала выпьешь вина? – глухо спросил Акар.

– Нет… Лучше сразу…

– Ну… тогда…

– Давай! – Она посмотрела на него сухими воспаленными глазами. – Давай же!

Акар наклонился над ней. Его пальцы пробежали по ее животу, едва касаясь бархатистой кожи, задержались на золотистом треугольничке волос и скользнули внутрь. Он тут же убрал руку и отошел в сторону, с отрешенным видом глядя на лежащую Богиню Весны.

А Ксантину начала бить дрожь. Вначале едва заметная, она усилилась настолько, что затряслась тахта, глухо грохоча деревянными ножками по каменному полу пещеры. Тело женщины выгибалось в конвульсиях, глаза закатились, а на губах выступила пена. Волшебный огонь, запущенный в ее лоно Акаром и призванный уничтожить ненужное дитя, опалял ее невыносимой болью, безжалостно выжигая внутренности.

Акар стоял, стиснув челюсти, и считал про себя: «…пятнадцать… шестнадцать… семнадцать… двадцать один…» Досчитав до двадцати пяти, он бросился к изнемогающей и протянул к ней руку, намереваясь погасить смертоносный огонь.