Суперигрушек хватает на все лето - Брайан У. Олдисс

В 1990-м все усложнилось. Агенты и адвокаты обменивались письмами. Мы со Стэнли работали над идеей затопления Нью-Йорка — лишь бы заставить Голубую фею вынырнуть из пучины. Я пытался убедить Стэнли, что он должен создать не волшебную сказку, а великий современный миф, который мог бы соперничать с «Космической одиссеей» и «Доктором Стрейнджлавом».

Глупый поступок. Он привел к тому, что я лишился возможности работать над картиной.

Стэнли не сказал «до свидания», не поблагодарил. Просто прикурил очередную сигарету и повернулся спиной. А «Суперигрушки» были переименованы в «ИИ».

Стэнли обладал двумя гениальными навыками: умел снимать отличное кино и умел и близко никого не подпускать к своему творческому процессу. Он культивировал образ затворника.

Гениев не заботят правила вежливости — их мозг занят другим. На их дурные манеры лучше всего не обращать внимания. Даже Артур Кларк, с которым Стэнли работал над сценарием «Космической одиссеи», не мог представить, как превратить мой коротенький рассказ в полноценный фильм. Наверное, нам всем стоило извлечь из происходящего урок, хотя я толком и не знаю какой.

В любом случае для меня возврат к сладкой свободе был освобождением. В течение нескольких лет я работал одним из многих щупалец Кубрика. Однажды, когда мы боролись над концепцией использования настоящего андроида, Стэнли воскликнул, что американцы видят в роботах угрозу, боятся их. Только японцы по-настоящему любят роботов, а потому растят электронных гениев, способных создать первых настоящих андроидов. Он тут же позвонил своему помощнику Тони Фрюину:

— Соедини-ка меня с «Мицубиси». (Представим, что именно с «Мицубиси», хотя я точно не помню, о какой компании идет речь.)

— С кем вы хотите поговорить в «Мицубиси», Стэнли?

— С мистером Мицубиси.

Чуть позже раздался телефонный звонок. Стэнли снял трубку, и голос на другом конце провода произнес:

— О, мистер Стэнли Кубрик? У аппарата мистер Мицубиси. Чем могу быть вам полезен?

Каждый на планете знал имя Стэнли Кубрика, чего же удивляться, что он не такой, как все.

Итак, почему же «Суперигрушки» так и не были экранизированы? Я уверен, что Стэнли допустил фундаментальную ошибку. Впечатленный научно-фантастическими блокбастерами того времени, он хотел перенести мой грустный, домашний рассказ на просторы галактики. У него ведь получилось провернуть этот фокус с рассказом Кларка. Однако нельзя забывать, что рассказ Кларка изначально направлен вовне, а не внутрь. В «Суперигрушках» Дэвид страдает, потому что не догадывается, что он машина. Вот в чем истинная драма. Как сказала Мери Шелли в своем «Франкенштейне», она «рассказывает о таинственных страхах человеческой природы».

В фильме можно было бы показать, как Дэвид оказывается лицом клицу со своей истинной природой. Страшное потрясение — мальчик осознает, что он машина. В его программе происходит сбой. Возможно, отец отвозит Дэвида на фабрику, где с конвейера сходят тысячи точно таких же, как он, андроидов. Может быть, он самоуничтожится? Зритель должен погрузиться в тревожную драму клаустрофобии, должен выйти из кинозала с вопросами: «Дэвид — машина. Но разве это имеет какое-то значение? И до какой степени все мы тоже машины?»

За метафизическими головоломками по-прежнему лежит простая история — история, которая привлекла Стэнли Кубрика — о мальчике, который никак не мог угодить своей матери. История отвергнутой любви.

Стэнли Кубрик умер в 1999 году. Печальное известие прозвучало во всех новостях. Я устал давать интервью. В то время я был занят написанием романа. Мне захотелось перечитать «Суперигрушки», и вдруг я понял, что рассказываю себе, что же произошло дальше. Через тридцать лет после написания того, первого, рассказа я написал второй, продолжающий повествование о Дэвиде и Тедди.

Ко мне зашел гость. Очень приятный гость — Ян Харлан, зять и деловой партнер Стэнли. Ян хотел, чтобы я принял участие в документальном фильме о жизни Кубрика. В конце беседы я дал ему свой новый рассказ — «Суперигрушки с приходом зимы».

Ян послал рассказ Стивену Спилбергу, который унаследовал незаконченные работы Кубрика.

Чуть позже я написал Спилбергу. В письме я говорил, что Дэвид должен встретиться с тысячами своих копий. Спилбергу идея понравилась, и вскоре Ян предложил мне продать фразу, содержащую эту идею. Несомненно, предложение продать фразу — всего лишь одну фразу — выглядит волшебно заманчивым. И тут я вдруг увидел, как должна закончиться история о Дэвиде, и написал третий рассказ. Все три рассказа вместе включили в себя все необходимое для создания кинофильма. Никакого затопленного Нью-Йорка, никакой Голубой феи. Просто яркая, мощная драма о любви и разуме.

Рассказ «Суперигрушки в другие времена года» был отправлен Спилбергу. В нем была и та самая волшебная фраза.

По договоренности с «Уорнер бразерс» Спилберг приобрел права на экранизацию всех трех рассказов.

А я счастлив, что смог продать рассказы двум великолепным режиссерам — Кубрику и Спилбергу. Теперь Спилберг снимает «Суперигрушки» — под названием «ИИ», как хотел Кубрик. Съемки начались на Лонг-Айленде в июне 2000 года. Выйдет фильм, как ожидается, в 2001-м.

В саду миссис Суинтон царило вечное лето. Прелестные миндальные деревца никогда не сбрасывали листву.

Моника Суинтон сорвала шафранного цвета розу и показала Дэвиду.

— Правда, красивая?

Дэвид поднял на нее глаза и молча улыбнулся. Схватив цветок, он бегом пересек лужайку и скрылся за конурой, в которой бормотала косилка, готовая в любую минуту начать косить, убирать и подметать.

Миссис Суинтон осталась стоять одна на безупречной дорожке из пластикового гравия, глядя ему вслед.

Она старалась любить его.

Решив наконец последовать за мальчиком, миссис Суинтон обнаружила его посреди пруда. Он стоял там, не сняв даже сандалий, и смотрел, как роза плавает в воде.

— Дэвид, дорогой, ну нельзя же быть таким ужасным ребенком. Немедленно переодень сандалии и носки.

Он пошел с ней не сопротивляясь, темная головка на уровне ее талии. В свои пять лет он совершенно не боялся ультразвуковой сушилки на кухне. Однако прежде чем мать успела подать ему пару сухой обуви, Дэвид вырвал руку и скрылся в глубине дома.

Наверное, отправился искать Тедди.

Моника Суинтон, двадцати девяти лет, красавица с сияющими глазами, пошла в гостиную и присела там, изящно сложив руки. Она сидела и думала, а вскоре уже просто сидела, не думая ни о чем. Время дарило ей маниакальную праздность, которая достается детям, безумцам и женам, чьи мужья занимаются улучшением мира. Почти рефлекторно миссис Суинтон потянулась и изменила длину волны окон. Сад растаял, вместо него появился центр города с толпами людей, летающим транспортом и небоскребами. Звук она включать не стала, толпа — идеальное место, где можно побыть в одиночестве.