Банды Нью-Йорка - Герберт Осбери

Так выглядела изначально Томбс

Но усилия Ратгера привели все же к осушению значительного участка земли, и нижний конец острова становился все более и более населенным, множество семей среднего и бедного класса начали строить свои дома вдоль берегов озера и болота. В 1794 году эти колонии так разрослись, что городские власти учредили комитет по строительству улиц в окрестностях Коллекта и в 1796 году предприняли неудачную попытку убедить владельцев недвижимости объединиться и осушить озеро, прорыв канал в 40 футов (12 метров). В 1802 году Якоб Браун, в ту пору занимавший должность специального уполномоченного по улицам, официально рекомендовал осушить и засыпать Коллект, указывая на засоренность его огромным количеством мусора и опасность, которую это представляло для здоровья. Но его предложение не было одобрено, и в течение шести лет ничего не предпринималось.

Зимой 1807/08 года деловая активность в Нью-Йорке почти прекратилась из-за ужасно суровой погоды и неблагоприятной ситуации в международной политике. Уволенная с работы беднота находилась на грани голода. В январе 1808 года толпа под предводительством моряков, чей корабль простаивал в порту, устроила демонстрацию в парке перед мэрией и прошествовала по улицам, выставив плакаты с требованиями хлеба и работы. Обеспокоенные беспорядками, городские власти составили проект уничтожения Коллекта и осушения болотистых земель, и, таким образом, начались первые в истории Нью-Йорка работы по благоустройству. Большие бригады рабочих сровняли с землей холмы на западе и востоке Бродвея, и в озеро была насыпана земля. Вода же вытекала по каналам, ведущим к рекам Гудзон и Ист-Ривер. Через несколько лет, когда земля как следует осела, улицы, которые тянулись вдоль болота, вышли и на место бывшего озера, и вся территория была открыта для поселения. Первая улица, которая была проложена по бывшему Коллекту, получила название Коллект-стрит. Она тянулась посреди строящегося района по прямой линии с севера на юг. Через несколько лет она была переименована в Райндерс-стрит, в честь капитана Исайи Райндерса, государственного чиновника Шестого административного округа и одновременно патрона и покровителя банд Пяти Точек. Почти 50 лет эта улица состояла из публичных домов и салунов и была одной из самых неблагополучных в городе. Она была переименована в Центральную улицу, когда были закрыты кабаки и началась реконструкция Пяти Точек. В последнее время ее стали называть просто Центром.

Изначально район Пяти Точек был создан улицами Кросс, Энтони, Литл-Уотер, Оранж и Малберри, которые выходили на небольшую, примерно в один акр, площадь. В середине этой площади был разбит маленький парк, получивший название Парадиз-сквер, впоследствии обнесенный забором. На этом заборе окрестные жители стали сушить белье, и выглядел он совершенно безобразно под повешенной для просушки одеждой, которую охраняли мальчишки, вооруженные обломками кирпичей и палками. Шли годы, и, по мере того как город развивался, очертания многих улиц Пяти Точек изменялись, и внешние характеристики всего района претерпели столь же очевидные изменения, как и нравы и привычки его обитателей. Улица Энтони протянулась до Чэтэм-сквер и теперь стала Уорф-стрит, Оранж стала называться Бакстер, а Кросс заново расцвела под названием Парк-стрит. Улица Литл-Уотер исчезла совсем, а Парадиз-сквер стал юго-восточным углом парка Малберри, который с 1911 года стал называться Колумбус-парк. Квартал, ныне известный как Пять Точек, – это пересечение улиц Бакстер, Уорф и Парк.

Парадиз-сквер был почти единственной частью города, где приветствовались бедняки, и, пока аристократы и преуспевающие купцы прогуливались по Бродвею и парку при городском управлении и развлекались в садах Вишневого холма, простые люди стекались в Точки, чтобы глотнуть свежего воздуха и развлечься по-своему. Поэтому сквер и его окрестности можно назвать Кони-Айлендом того времени, прибежищем для моряков, ловцов устриц, рабочих и мелких служащих. Аристократами Точек были мясники, так как эти «господа» были большими щеголями в городе; они любили выпить, шикарно жили и требовали кровавых развлечений. Одним из популярных представлений была травля быка собаками, когда живого быка приковывали к подвижному кольцу и натравливали на него собак. Главной сценой для этого зрелища был холм Банкера, находившийся приблизительно в 30 метрах от современной линии Гранд-стрит, около Малберри, где американцы построили здание форта во время революции и храбро его защищали от английских войск под командованием генерала Хоуэ. После войны холм стал популярным местом дуэлей и массовых митингов; в более поздние времена банды Пяти Точек и Бауэри устраивали там побоища. В начале XIX века мясник по имени Уиншип поставил ограду внутри старого укрепления и соорудил арену, вмещающую 2 тысячи человек. Там быков травили перед толпами мясников и их гостей, которые держали пари на то, скольких собак забодает бык. На южной окраине холма находился склеп известной по колониальным временам семьи Баярд, и, когда холм разровняли, оттуда достали тела и кости. Один отшельник из Точек завладел склепом и жил там много лет, пугая детей этого района. В конце концов его убили.

Главным развлечением в первые годы Пяти Точек были танцы, и многочисленные танцевальные площадки скоро появились на улицах, окружающих Парадиз-сквер. Эти площадки были предшественниками современных ночных клубов и кабаре, хотя были и не столь роскошны, как теперешние дворцы джаза. Занавеси из красной бумазеи украшали окна, полы посыпались песком, чтобы было удобно ходить в тяжелых ботинках, вдоль стен стояли длинные скамьи. С потолка свисали лампы – обручи-канделябры со свечами, китовым жиром или салом, которые были тогда единственными устройствами искусственного освещения. Танцы были бесплатными, поскольку посетитель время от времени заказывал стаканчик эля, портера или пива в баре, в углу зала. Танцевальные дома, как правило, работали до трех часов утра, но, по крайней мере в течение нескольких первых лет, в таких домах соблюдался порядок. Возбужденные искатели удовольствий иногда завязывали кулачные бои, и бывало, что по воздуху пролетал обломок кирпича и проламывал череп, но, если кто-нибудь доставал нож или пистолет, его хватали всей толпой и окунали в сточную канаву – все, что осталось от потока, который когда-то вытекал из озера Коллект. Крепкого спиртного выпивалось немного, зато в больших количествах весельчаки потребляли содовые напитки.

Теперешние торговцы хот-догами, арахисом и попкорном имели своих прототипов в Пяти Точках в лице детей и старых негритянок, торговавших мятой, земляникой, редиской, жареным бататом, и девушек – торговок горячей кукурузой, предлагавших обжигающие початки кукурузы из кедровых коробов, висевших у них под мышками. Одетая в цветастый ситец и завернутая в шаль, но при этом босая, торговка горячей кукурузой появлялась на улицах в сумерки и всю ночь ходила в толпе на гуляньях и в дансингах, предлагая свой товар:

Горячая кукуруза! Горячая кукуруза!

Для вас белоснежная кукуруза!

Все, у кого есть монеты, —

А у меня, бедняжки, их нет, —