Остановить иллюзию - Антон Олегович Малютин

в институт и до самой ночи просто лежал в постели, размышляя о своём ничтожестве. А через неделю…

Игорь посмотрел на стену: там, в рамочке за стеклом, всё ещё висит этот билет. Выигрыш оказался неожиданным и неожиданно большим. И этот выигрыш стал спасением. Та огромная сумма денег, которая свалилась на него буквально с неба, стала поворотной точкой в его судьбе. Он сделал всё возможное, чтобы вернуться к нормальной жизни, забыть о кошмаре последних лет и хотя бы попытаться позволить себе мечтать о будущем. И лишь одно грызёт его все эти годы: память так и не вернулась к нему…

Из соседней комнаты донёсся задорный смех и визги, выбежали внуки, обежали вокруг Игоря и, подобно ветру, унеслись прочь, с силой открыв дверь и выпорхнув на лужайку. Игорь улыбнулся.

А вот и Паша с Настей. Он помахал им через окно — те увидели его, улыбнулись и направились к дому. В институте он успел подружиться с ними, а потом стал крёстным для их старшего сына. Конечно, где-то в глубине души ещё томилась досада на то, что Настя не стала его, а выбрала Павла. Но Игорь встретил свою Настю. Нет, честно — он не искал девушку с таким же именем, она сама так внезапно появилась в его жизни, захватила его, увлекла, пленила душу и навсегда стала его женой. Затем матерью его детей, бабушкой внуков и прабабушкой правнуков.

Игорь улыбнулся. Всё-таки, ему тогда очень повезло. А ведь из тех испытателей, которых он знал по институту, почти никого не осталось в живых. Он ушёл так вовремя…

Игорь встретил Настю и Пашу. Они тут же, с порога, поздравили его и даже хотели вручить подарок, но он остановил их — все подарки будут позже. Тут появилась Настя, которая тоже поприветствовала гостей и проводила их к столу.

— Игорь, ты идёшь?

— Да, Настенька, пошли.

За большим столом собралась вся многочисленная родня, друзья и просто хорошие знакомые. Здесь были все дети, все внуки и многие правнуки, и даже девушка старшего внука, которая, по слухам, скоро должна поменять этот статус на что-то более серьёзное. Стол был полон праздничной еды и напитков, и только в центре остался пустой кружок — его специально приберегли под торт.

Праздник официального начался. Игоря поздравляли в прозе и в стихах, пели песни, преподносили подарки, а многочисленные внуки устроили небольшое театральное представление, которое растрогало всех взрослых и вызвало скупые слезы у дедушки.

Наконец, настало время праздничного торта.

Заиграла торжественная музыка, лица людей озарились улыбками, самые маленькие уже прыгали от нетерпения, желая запустить свои ручонки в мягкий белый крем. Торт был не сильно большим, но очень красивым, от него буквально исходила энергия праздника и важного торжества. Средний сын и дочь, действуя синхронно и ни на мгновение не переставая улыбаться, водрузили торт на стол и встали рядом с отцом.

Да, торт был восхитительным. Крем, украшения, аромат, и много свечей.

Много свечей…

Игорь вдруг замер. По спине пробежал холодок, а улыбка медленно сползла с лица.

И время будто остановилось. Вся его многочисленная родня замерла в самых неестественных позах, с безжизненными улыбками на лицах, с тусклыми глазами, с восковой кожей. Одна из его собак зависла в полёте, как зависла и птица, за которой смелый старый пёс и охотился.

Сто двадцать. Юбилей.

Отлично, но слишком много. Неправдоподобно много.

Игорь, остолбенев, продолжал смотреть на торт, и лишь усилием воли перевёл взгляд на свою жену, которую он любил все эти годы. Он помнил каждое мгновение, проведённое с ней, помнил каждую эмоцию, когда-либо испытанную ими, и всё у них было, как в той самой присказке — и в горе, и в радости… Он посмотрел на своих детей, на своих внуков и правнуков, он знал и любил их всех, он воспитал их хорошими людьми, он дал им всё, что мог дать.

И теперь они преподносят ему праздничный торт со сто двадцатью свечами.

Игорь судорожно сглотнул, облизнул сухие губы и…

— Оста…

Острые, шершавые, непривычные звуки застряли в его горле. Он не мог говорить. Он не хотел говорить.

Сухие губы сомкнулись. Язык, такой тяжёлый и будто чужой, драл нёбо, а горло сжималось от спазма. По коже, такой молодой и упругой, ползла скупая, солёная, горькая слеза.

Вдруг до его уха донеслись неразборчивые звуки музыки, чьи-то голоса, шум ветра за окном.

— Дорогой, всё в порядке? Ты что-то хотел сказать?

Настя подошла и обняла его. Как всегда обнимает, когда он нуждается в поддержке, о которой сам никогда не попросил бы.

— Д-да… Я…

Настя и все родственники взволнованно и даже с тревогой смотрели на него. Кажется, сейчас он выглядел не очень хорошо, и они просто беспокоились о его здоровье.

— Оставайтесь у нас погостить на несколько дней. Место в доме полно, а мы так давно всех вас не видели!

Настя ещё крепче обняла его и прильнула к груди, а дети, внуки и даже правнуки с удовольствием согласились. И все будто сразу забыли об этом кратком эпизоде, который едва не испортил праздник этому миру…

— Паша, он не выходит!

— Вижу…

Показатели были на пределе. Пульс зашкаливал, давление грозило разорвать артерии, активность мозга — как в самом жестоком эпилептическом приступе. Тело билось в конвульсиях, и никакие действия реанимационной бригады уже не помогали этому агонизирующему организму.

Он всё ещё в иллюзии, и иллюзия не отпускает его. А они всё ещё не знают способа принудительного выхода, поэтому вынуждены лишь беспомощно наблюдать за тем, как организм уничтожает сам себя.

— Паша, посмотри.

Настя показала на один из экранов. Паша быстро оценил ситуацию и даже присвистнул.

— Я же не совсем сошла с ума и умею читать данные?

— Или это правда, или мы оба с тобой сумасшедшие.

— Но получается…

Настя не договорила. а Паша, несмотря на всё происходящее вокруг, с изумлением изучал полученные данные. Колоссальный выброс эндорфина, серотонина, дофамина и окситоцина. Фантастическая активность отделов мозга, отвечающих за формирование субъективного ощущения счастья. Ни единого намёка на боль и негативные эмоции. Даже мозг самого счастливого в мире ребёнка не способен на такое.

В какой-то момент все показатели поползли вниз. Начали проскакивать маркеры выхода. Павлу показалось, Игорь начал приходить в себя — так бывает после произнесения заветной фразы и по завершению иллюзии. Но это длилось лишь краткий миг. Ошибка аппаратуры или?..

— Он умирает… от счастья? — наконец, сквозь слёзы смогла проговорить Настя, поразившись всей безумности этой мысли.

— Нет. Он умирает