Неестественная смерть - Дороти Ли Сэйерс

ней круглосуточно. Первая сиделка появилась в апреле. Это была очаровательная и очень умелая молодая женщина – идеальная сиделка. Я мог полностью на нее положиться. Ее особо рекомендовал мне сэр Уорбертон Джайлз, и хотя ей было не больше двадцати восьми лет, она обладала благоразумием и рассудительностью женщины вдвое старшего возраста. Должен также признаться, что мы сразу почувствовали глубокую привязанность друг к другу, обручились и должны были в том же году пожениться, если бы не мои проклятые сознательность и чувство гражданской ответственности.

Доктор криво усмехнулся, взглянув на Чарлза, и тот, запинаясь, пробормотал что-то насчет прискорбного невезения.

– Моя невеста, так же, как и я, с особым вниманием относилась к своей подопечной – отчасти потому, что это была моя пациентка, отчасти потому, что сама проявляла глубокий интерес к этой болезни. Она хочет в будущем стать для меня помощницей в деле моей жизни, если, конечно, мне представится шанс им заняться. Но это просто к слову. До сентября все так и шло. А потом по непонятной причине старушка стала выказывать абсолютно немотивированную неприязнь к своей сиделке, как это иногда случается со слабеющими рассудком пациентами. Она вбила себе в голову, что та хочет ее убить (кстати, такие же подозрения она испытывала и по отношению к поверенному), и серьезно убеждала племянницу, будто ее травят. Несомненно, этим она пыталась объяснить свои приступы боли. Увещевания были бесполезны – она кричала и не подпускала сиделку к себе. Естественно, когда такое случается, другого выхода, кроме как заменить сиделку, нет, поскольку в таких условиях пациентке от нее никакой пользы. Я отослал свою невесту обратно в город и отправил в клинику сэра Уорбертона телеграмму с просьбой прислать другую сиделку.

Та приехала на следующий день. Разумеется, с моей точки зрения, она была не так хороша, однако дело свое знала, и у больной против нее возражений не возникло. Но тут у меня начались проблемы с племянницей. Бедная девушка! Долгая выматывающая болезнь тетки, видимо, сказалась на ее нервах: она вдруг возомнила, что той становится существенно хуже. Я объяснил, что состояние больной действительно постепенно ухудшается, но ее организм на удивление успешно сопротивляется болезни, и нет никаких причин для паники. Девушку это не убедило, и как-то в начале ноября она послала за мной среди ночи и потребовала, чтобы я явился немедленно, поскольку ее тетка умирает.

Прибыв, я застал пациентку в разгар болевого приступа, какие неудивительны в ее состоянии, однако непосредственной угрозы жизни в тот момент не было. Я велел сиделке сделать ей укол морфия, а девушке дал брому, посоветовав лечь в постель и на несколько дней устроить себе перерыв в уходе за тетей. На следующий день я очень тщательно обследовал больную и обнаружил, что состояние ее даже лучше, чем я предполагал. Сердце работало ровно и в полную силу, аппетит был отменным, и развитие болезни временно приостановилось.

Племянница извинилась за поднятую ею суматоху, объяснив ее тем, что ей действительно показалось, будто тетка умирает. Я твердо заверил ее, что, напротив, та наверняка проживет еще пять-шесть месяцев. Как вы знаете, в таких случаях срок можно определить с большой точностью.

«В любом случае, – сказал я ей, – вам не следует так убиваться. Смерть, когда она придет, будет для вашей тетушки избавлением от страданий».

«Да, – ответила она, – бедная тетушка. Боюсь, это прозвучит эгоистично, но она – единственный родной человек, оставшийся у меня в этом мире».

Три дня спустя, не успел я сесть за ужин, как мне позвонили: не буду ли я любезен немедленно приехать, моя пациентка скончалась.

– Боже милостивый! – воскликнул Чарлз. – Совершенно очевидно, что…

– Заткнись, Шерлок, – перебил его друг, – история, которую рассказывает доктор, далеко не очевидна. Слишком далеко, как сказал один рядовой, который целился в мишень, а попал в инструктора по стрельбе. Но, вижу, официант уже проявляет нетерпение, а его коллеги переворачивают стулья и собирают солонки. Доктор, не согласитесь ли вы продолжить свой рассказ у меня дома? Могу предложить вам стаканчик весьма недурного портвейна. Поехали? Отлично. Официант, вызовите такси… Сто десять «а», Пикадилли.

Глава 2

Здесь скрывается преступление [4]

Палец y меня зудит,

Что-то злое к нам спешит.

У. Шекспир. Макбет [5]

Апрельский вечер был ясным и прохладным, дрова в камине гостеприимно пылали ярким пламенем. На книжных стеллажах вдоль стен плотно выстроились книги в роскошных переплетах, на которых играл мягкий свет лампы. В комнате стояли рояль, огромный честерфилдский диван со множеством подушек и два кресла той формы, которая так и манила утонуть в них. Импозантного вида дворецкий принес портвейн и поставил поднос на чиппендейловский столик удивительной красоты. В темных углах комнаты, словно алые и желтые стяги, склонялись в огромных вазах охапки махровых тюльпанов.

Не успел доктор мысленно записать нового знакомого в эстеты с литературными наклонностями в поисках материала для человеческой драмы, как в дверях снова появился дворецкий.

– Звонил инспектор Сагг, милорд, и просил вас, если соблаговолите, отзвонить ему, как только вернетесь домой.

– О, в самом деле? Ну так соедините меня с ним, пожалуйста. Это по поводу дела Уорплшема, Чарлз. Сагг, как всегда, напортачил. У пекаря оказалось алиби – естественно, он им запасся. А, спасибо… Алло! Это вы, инспектор? Ну, что я вам говорил? О, к черту формальности. Послушайте: хватайте егеря и вытяните из него, что он видел в песчаном карьере… Да, я знаю, но если вы спросите достаточно убедительно, он все выложит. Нет, разумеется, нет. Если вы спросите, был ли он там, он, естественно, ответит, что нет. А вы скажите, будто вам доподлинно известно, что был и все видел… Да послушайте же! Если он станет что-то мямлить, скажите, что пошлете туда специальную команду и они отведут русло ручья… Хорошо. Не за что. Дайте знать, что получится.

Он положил трубку.

– Простите, доктор. Небольшое дельце. Прошу вас, продолжайте вашу историю. Значит, старая дама скончалась, да? Полагаю, во сне. Усопла самым что ни на есть невинным образом. Все шито-крыто и полный порядок. Конечно, никаких следов борьбы, ран, кровоподтеков или очевидных признаков насилия, так?

– Совершенно верно. В шесть часов она поела – немного бульона и какого-то молочного пудинга. В восемь сиделка сделала ей инъекцию морфия и пошла вынести на ночь вазы с цветами на лестничную площадку. Служанка явилась к хозяйке, чтобы получить распоряжения на следующий день, и пока они разговаривали, в