Время возвращать долги - Александра Ронис

Сквозь забор Крест разглядел на заднем дворе беседку, где в приглушенном свете сгущающихся сумерек в инвалидном кресле угадывалась знакомая фигура. Крест свистнул особым свистом, служившим когда-то средством общения в их мальчишеских играх, и фигура в кресле зашевелилась, принялась оглядываться по сторонам.

— Макс, — Крест свистнул еще раз, махнул рукой, привлекая внимание.

Больно было смотреть на то, как некогда здоровый и крепкий парень превратился в обездвиженного калеку, способного передвигаться только в инвалидном кресле. Зато радость на лице Макса была неподдельная, искренняя, как у мамы.

— Джон!

Еще одно забытое прозвище.

Крест распахнул калитку, вошел во двор, мужским объятием приветствовал друга. На крыльце дома тут же появилась тетя Галя, мать Макса, привлеченная громким лаем молодой овчарки, бешено скачущей на цепи у конуры в дальнем углу двора. Старина Рекс, рыжий пес с черными подпалинами на брюхе, привыкший ко всем друзьям своего юного хозяина, которого помнил Крест, уже умер.

Судя по тому, как сухо поздоровалась женщина, Крест сделал вывод о том, что она тоже не в курсе, что же на самом деле привело к его аресту и последующему заключению. Что ж, друзья сдержали слово, и никто ничего не узнал. Интересно, а сам Макс?

— Как жизнь? — Крест хоть и не хотел, но не сдержался, скользнул глазами по спрятанным за теплым пледом ногами друга, которые больше ему не служили.

— Знаешь, иногда я думаю, что моя жизнь сложилась все же лучше твоей, несмотря на то, что я теперь калека, — горько пошутил Макс, и Крест понял, что тот все знал. — Спасибо, Джон. — Знал и ценил.

— Джон, — улыбнулся Крест, — ты все так же любитель английского?

— Нет, — вздохнул Макс, — теперь у меня другие интересы: удаленный заработок, прокачка мозгов. Путешествую я теперь исключительно виртуально, благо, интернет и в нашу дыру провели. Стараюсь не раскисать, в общем.

Они еще долго болтали, сидя в беседке, вспоминали юность, шальное студенчество, разные смешные случаи, коих было немало. Когда уже совсем стемнело, и в беседке включилась лампочка, вокруг которой сразу зароилась мошкара, Макс сказал:

— Зря ты тогда вписался за меня…

— Не зря, — тут же оборвал его Крест. — Случись это еще раз, сделал бы то же самое.

— Этот козел на тебя такую статью повесил, — голос Макса от волнения сорвался. — Я даже не представляю, что ты за столько лет на зоне вынес.

— Ну да, статейка оказалась с плюсом, — Крест невольно усмехнулся. — Только там тоже люди сидят. Люди, которые умеют думать, и способны разобраться, где правда, а где наглое гонево. Если ты за меня переживаешь, — он перевел взгляд на друга, — то напрасно. Я нормально отсидел, спокойно. Не вини себя. Я знал, на что шел.

У Макса от его слов явно полегчало на душе. Вот и непонятно, кому все эти годы было хуже — отбывающему наказание Кресту или пребывающему на воле искалеченному Максу. Правду говорят, у каждого своя тюрьма.

Они еще немного побеседовали о том, о сем, и Крест, отказавшись от чая, начал прощаться. Понимал, что долго задерживаться не стоит — мама будет волноваться, а хотелось еще чуть-чуть прогуляться.

Он решил сделать круг, пройтись по центральной площади, освежить голову. Вокруг уже было совсем темно, но Крест мог найти дорогу даже с закрытыми глазами — настолько все осталось неизменным. Где-то там впереди был клуб, в котором по пятницам, субботам и воскресеньям проводилась дискотека. Вот и сейчас по сотрясающим темноту басам и всполохам в темном небе он понял, что традиционная дискотека начинает набирать обороты. Из любопытства Крест направился туда.

Клуб, в котором проходила дискотека, располагался в здании бывшего коровника. По обеим сторонам зала тянулись ряды стульев, в дальнем конце была сооружена деревянная сцена. Некогда в юности Крест с друзьями тоже заглядывали сюда, сейчас же, оказавшись внутри, он почувствовал себя чужим.

Зал до отказа был набит подростками в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет. Парни, странно одетые, с крашенными волосами и серьгами в ушах и носу, девчонки в слишком коротких юбочках и на немыслимых каблуках. Они ритмично отплясывали под современную песню, где был сплошной набор бессмысленных слов. На сцене за диджейским пультом стоял такой же малолетка с разноцветными дредами на голове и заплетающимся языком периодически выкрикивал в микрофон что-то невнятное. Интересно, это у них в поселке молодежь вся повырождалась или с наступлением утра эти монстры превратятся в обычных подростков?

Приглядевшись к окружающим повнимательнее, Крест понял, что все находящиеся тут пребывают явно «навеселе». Конечно, по молодости и они с ребятами, бывало, выпивали перед дискотекой, хотя сам Крест никогда не напивался, но нынешнее поколение их превзошло. Одна из девушек не удержалась на ногах, растянулась прямо посреди зала и, кажется, собиралась заснуть прямо на полу, не боясь быть растоптанной. А парочка подростков по соседству так увлеченно целовалась, что и не заметили, как начали раздеваться, по-видимому, собираясь заняться любовью на глазах у всех.

Хороша дискотека, ничего не скажешь. Крест уже намеревался уйти, как вдруг кто-то коснулся его руки.

— Потанцуем?

Девушка, которая стояла напротив, не была похожа на тех, кто здесь тусовался. Скромно одетая, без каблуков и яркого макияжа. И как ее сюда занесло?

— А я тебя здесь раньше не видела, — улыбнулась она, желая заполнить затянувшуюся паузу.

— Меня здесь и не было, — честно ответил он и добавил: — Уезжал, далеко.

— А меня Аля зовут.

— Женя, — чуть помедлив, ответил Крест.

— Потанцуем? — повторила она приглашение, видя, что джентельмен колеблется.

Крест скептически осмотрел отрывающуюся под музыку толпу и выдвинул встречное предложение:

— Может, просто прогуляемся?

Девушка легко согласилась, без сожалений оставив в клубе подруг, если таковые имелись. Доверчиво пошла с новым знакомым, даже не думая о том, что это, возможно, опасно. Причина такой открытости стала ясна, как только выяснилось, кто ее отец.

— Анатолий Сергеевич Рыльский, участковый, — просто, без тени хвастовства ответила Аля, и Крест тут же выудил из памяти все, что помнил об их участковом. Ну да, Анатолий Сергеевич, и его единственная дочь, в пору его школьных лет — мелкая дошкольница.

— А, да, помню. Значит, ты вон там живешь? — он указал головой в сторону стоящих в отдалении рядов одноэтажных домов. — Дом номер семь.

— А ты откуда знаешь? — удивилась девушка, и Крест представился еще раз:

— Я Насти Крестовской брат, только ты меня, скорее всего, не помнишь.

— Нет, не помню! — ее интерес вспыхнул с новой силой, и она, опередив парня на шаг, заглянула ему в лицо. — Вообще не помню. Настя никогда про брата не говорила, правда, мы с ней редко общаемся.