Истинная мама - Мия Шугар

— Ему год и два месяца, — безжизненным голосом ответила на вопрос мать мальчика.

— Ага, ясно. И как же зовут этого красавчика?

— Ивэн. — девушка опустила голову, словно собираясь заснуть прямо тут, в смотровой.

— Как-как? — растерялась Зоя Степановна. — Не расслышала я..

— И-вэн. Ударение на И.

— Ох, какое редкое имя. Я такого и не слышала. Это что-то скандинавское?

— Нет.

— Ну всё, я закончила. — Есения разогнулась, выбросила в лоток испачканный комок ваты и улыбнулась засыпающему мальчику. — Сейчас я дам вам чистый халат и подгузник ребёнку. Серьёзных повреждений ни у вас, ни у Ивэна нет, так что, думаю, самое правильное сейчас — отправиться всем спать. А утром, после того, как вы отдохнёте, мы продолжим. Хорошо?

Девушка кивнула головой и послушно отправилась следом за Есенией и Зоей Степановной в одну из пустующих карантинных комнат. Пока Есения показывала новой жиличке где что находится и помогала умыть и одеть Ивэна, Зоя Степановна сбегала на кухню и принесла горячий чай и пару бутербродов с сыром.

Мальчик уснул сразу же, как только его положили в кроватку, да и его мать явно нуждалась в длительном отдыхе, поэтому медсестра и администратор тихо пожелали новым постояльцам спокойной ночи и разбрелись по своим комнатам, искренне надеясь, что ночь такой и будет.

"Бедная девушка… Интересно, что с ней приключилось? Такая молоденькая, сама ещё ребёнок, а уже мама. Да ещё и мальчик этот, похоже, "особенный".

Укладываясь в кровать, Есения продолжала думать о полуночных гостях и вспоминать тёплое беззащитное тельце, прижимающееся к её груди.

"Славный мальчишка…"

Эта мысль проскользнула по самому краю сознания и уставшая медсестра центра "Надежда", наконец, заснула.

— Какие, оказывается, красавицы в терапии работают! — восхищённый возглас, сопровождаемый не вяжущимся со строгой больничной обстановкой присвистом, покоробил Есению. Она сейчас точно на рабочем месте или прогуливается в мини-юбке мимо очереди к пивному ларьку?

Раздражённо повела плечом, покосилась хмуро на нарушителя спокойствия, сверилась с листом назначений и продолжила раскладывать таблетки по ячейкам.

— И что это мы такие серьёзные? Я считаю, что красивым девушкам нужно на законодательном уровне запретить хмуриться.

Незваный визитёр не желал успокаиваться и продолжал наступление, чем изрядно нервировал необщительную медсестру терапевтического отделения. Как же надоели настойчивые типы, вроде этого. Судя по виду — интерн кардиологии или хирургии. Там полно таких самовлюблённых хлыщей. Старожилы, наверное, подначили, растрезвонили про красотку-недотрогу, да ещё и на спор подбили, как бывало не раз. Вот и пришёл поглазеть и попробовать свои силы. Молодой, бойкий, уверенный в собственной неотразимости и не понимающий, как кто-то может им не заинтересоваться.

Вчерашний выпускник мединститута, тем временем, подошёл ближе и опёрся руками о стол за которым работала Есения. От мужчины пахнуло приятным свежим ароматом дорогого парфюма, но девушка тут же отодвинулась, увеличивая расстояние между собой и плюющим на личные границы интерном.

Коллеги давно уяснили, что подходить вплотную к диковатой медсестре без толку — она всё равно сразу отшатнётся, но новые люди, конечно, об этом не знали и часто попадали в неловкую ситуацию, как и молодой человек, взирающий сейчас недоумённо-обижено и размышляющий, не пахнет ли у него дурно изо рта.

— Вы что-то хотели? — строгим профессиональным голосом Есения сразу обозначила рамки общения.

Но темноволосый молодой человек в новеньком белоснежном халате явно настроился на непринуждённую беседу. Чётким отрепетированным движением поправил стильно уложенную причёску и широко улыбнулся.

Есения только вздохнула. Судя по всему, перед ней сейчас представитель семейства нарциссов класса павлинов. Такую незамысловатую, но точную классификацию она придумала давно, ещё в старшей школе, и большинство мужчин легко втискивались в её рамки.

Парень же, не известно по какой надобности забредший в процедурный кабинет скучного терапевтического отделения, даже не догадывался, как его мысленно окрестила симпатичная медсестра, и продолжал белозубо улыбаться, разглядывая Есению.

— Я как вас увидел, чудесное создание, так сразу и забыл, зачем пришёл.

"Просто верх остроумия".

Так хотелось закатить глаза и хмыкнуть, но Евгения считала себя воспитанным человеком и, потому, делать этого не стала, а спокойно сказала:

— Вы, наверное, Геннадия Петровича ищете? Его в приёмный вызвали, сходите туда.

На этом посчитала свой лимит на общение с противоположным полом выполненным и, прихватив стойку для капельницы, отправилась в четвёртую палату, где дожидалась лечения постоянная пациентка отделения — пожилая, но всё ещё бойкая Анастасия Павловна.

— Доброе утро. Как у нас тут дела? Рукав закатываем, готовим руку, — Есения подложила обёрнутую непромокаемым материалом подушечку под локоть женщины и ловко затянула жгут. — Кулачком поработаем.

— Доброе утро, Есенька. Дела не важные — печень что-то прихватывает.

— А вот мы сейчас как раз и подлечим вашу печень. Геннадий Петрович анализы уже видел и назначил вам гепатрин. Покапаем немного и сразу легче станет.

Анастасия Павловна удовлетворённо кивнула.

— Спасибо, Есенька. Что, уже всё? Поставила? Рука у тебя лёгкая такая, я и не заметила. Вчера Лида была, вот уж противная баба. Три прокола сделала, пока вену нашла.

— Да ладно вам, Анастасия Павловна. Нормально Лида ставит. У вас вены просто сложные, приноровиться нужно.

Женщина собралась было поспорить, но её бесцеремонно перебил мужской голос.

— Есенька? Какое у вас интересное имя, оказывается.

— Обычное. — Неприветливость выбранного объекта совершенно не смущала обнаглевшего интерна чужого отделения, по-хозяйски расхаживающего по палате и собирающего своей персоной любопытные взгляды её обитательниц.

— А вы, молодой человек, кто? Наш новый врач? — Анастасия Павловна устроила руку с капельницей удобнее и, прищурившись, посмотрела на новенького.

Остальные женщины тоже замерли в ожидании ответа и их можно было понять — появление свежего лица в отделении неизменно вызывало жгучий интерес у соскучившихся по событиям больных.

— Почти. Я интерн из кардиологии. Шёл себе спокойно по скучным больничным делам и внезапно влюбился в вашу замечательную медсестру.

"Клоун".

В душе спокойной и уравновешенной Есении медленно закипала злость на беспардонного балагура. Вот чего прицепился, спрашивается?

— В нашу Есению Владимировну влюбиться недолго, — подала голос ещё одна постоянная обитательница отделения — Галина Семёновна. — Она у нас умница и красавица. А вам, молодой человек, не мешало бы представиться.