Истинная мама - Мия Шугар

Представлять Ивэна одного в больнице почему-то не хотелось. И когда только успела привязаться к ребёнку?

Зоя Степановна тоже задумалась, с нескрываемой жалостью поглядывая на ребёнка, и Есения видела, что женщина уже согласна с ней, хоть ещё и немного сомневается.

— Зоя Степановна, вы на первом этаже пока останетесь?

— Да, Есь. Сейчас должны бытовую химию привезти, нужно встретить. Ты иди пока к себе, Ивэн как проснётся, я позову.

Есения поднялась в медкабинет, но рабочий запал безвозвратно пропал. В голове постоянно крутились мысли о несчастном ребёнке.

"Вот уж действительно — тяжелая жизненная ситуация у мальчишки. Что же делать? Сдать в больницу жалко, оставить себе невозможно".

Мучительные раздумья прервал телефонный звонок.

— Привет, Орлова!

— Привет, Наташ. Что случилось? — внеурочные звонки с работы всегда вселяли тревогу и Есения напряглась, ожидая неприятности.

— Да ничего, успокойся. — Наташка Скворцова фонтанировала энтузиазмом и её отличное настроение чётко улавливалось даже через разделяющие коллег километры. — Орлова, у тебя планы на отпуск были?

Отпуск у Есении планировался только в августе и она, если честно, пока даже не думала о том, как его проведёт. Скорее всего, как обычно, навестит бабушку. Бабуля — единственная из семьи, с кем Есения общалась добровольно и с удовольствием. Бабушка Люда жила в деревне в соседней области и держала большое хозяйство. Куры, гуси, утки, кролики и огромный сад-огород. И в конце лета пожилой женщине очень пригодилась бы помощь внучки. Вдвоём намного сподручнее перерабатывать урожай и закатывать банки, которые потом с удовольствием покупали на станции городские жители.

— К бабушке хотела поехать в соседнюю область, — ответила Есения в трубку.

— Сильно по родственнице соскучилась? — веселилась Скворцова.

— Очень, — честно призналась Есения. — Год уже, считай, нормально не виделись.

— Так танцуй, Орлова! У меня к тебе отличное предложение!

— Какое?

— Есть шикарная возможность увидеть любимую бабулю уже сейчас!

— Не поняла…

— Эх… - укоризненно выдохнула трубка. — Орлова, давай меняться отпусками?

— А?

— Не перебивай. Моему Сашке отпуск перенесли на август и, в качестве компенсации, предложили путёвки в санаторий. Я на сайте посмотрела — там так круто! Бассейн свой, представляешь? И пляж есть, правда, далековато, но отдыхающих автобусом возят. Зато горы, сосны и, главное, бассейн. Мне после Турции уже и пляж не особо нужен, если бассейн в наличии. Ну ты как, согласна?

— Слушай, Наташ, это так неожиданно… У тебя же отпуск с понедельника уже?

— Ну да. Считай, начался. Пятница-то кончается, можешь хоть завтра ехать к своей бабуле. Здорово, правда? И тебе хорошо, и мне отлично. Соглашайся, Орлова.

Есения засомневалась было, но, внезапно, её озарило — это же самый лучший выход! Не нужно думать, что делать с Ивэном, можно просто уехать с ним в деревню к бабушке. Она детей очень любит и всегда привечает у себя соседских малышей. То пирожками угостит, то сладостей накупит на всю вечно голодную ораву. Нет сомнений, что и славного Ивэна примет, как родного. И мальчишке польза — свежий воздух, речка, натуральные продукты. Окрепнет за месяц пацан, мать не узнает. Стелла явится — Зоя Степановна ей номер телефона Есении даст. И всем будет хорошо.

— Орлова, ты там от счастья в обморок не свалилась? — напомнила о себе Наташа.

— Нет, Наташ, я тут и я согласна. Только одно "но"..

— Что?

— Не знаешь, у кого можно одолжить детское автокресло?

— Себе посигналь, торопыга! — в сердцах прошипела Есения, бросив взгляд в зеркало заднего вида, в котором отразился большой чёрный внедорожник, нетерпеливо моргающий фарами.

Черный автомобиль снова возмущённо загудел и Есении пришлось съехать на обочину. На секунду в промчавшемся мимо внедорожнике мелькнуло злое лицо водителя, сменившееся снисходительной понимающей ухмылкой, когда он увидел женщину за рулём. Есения побагровела от гнева и беспомощности, представив, что подумал про неё самодовольный тип в дорогущем авто.

— Козёл!

Остановилась, включила аварийку и вышла из машины. Ей требовалось время, чтобы успокоиться и прийти в себя.

До деревни Старожигулёво, где жила бабушка Люда ещё ехать и ехать, а нервы уже вымотаны полностью.

Началось всё с того, что выехать в субботу, как предлагала Скворцова, не получилось. Пока нашла себе замену в "Надежду", утрясла бумажные дела, раздобыла детское автокресло и собрала Ивэну необходимые вещи — суббота и закончилась. Уже поздно вечером Есению осенило, что неплохо бы проверить машину перед дальней дорогой. Всё-таки почти 500 километров, серьёзная нагрузка для её старушки. Воскресенье ушло на диагностику и мелкий ремонт машины. Что-то заменили, что-то долили, где-то подкрутили, и выдали, наконец, подготовленный автомобиль хозяйке.

Только в понедельник утром Есения усадила своего дремлющего временного воспитанника в детское кресло, пристегнула и двинулась в путь.

За два дня, проведённые вместе, Ивэн и Есения так привыкли друг к другу, что со стороны казались обычной семьёй. Мальчик поражал спокойным нравом и почти взрослой серьёзностью. Он послушно открывал рот, когда его кормили, протягивал руки, помогая себя одевать, не шумел и не истерил, а тихо сидел рядом, играя машинкой, если Есения была занята.

"Просто чудо, а не ребёнок. И как поднялась рука на беззащитного?".

Есения смотрела сквозь стекло на спящего малыша, когда он открыл глаза, сонно потянулся и тревожно повёл головой по сторонам, глубоко втягивая воздух и осматриваясь. Увидел Есению, заулыбался и радостно залопотал.

— Как насчёт размяться, соня? — Есения открыла пассажирскую дверь, отстегнула ремни и взяла ребёнка на руки. Они походили немного по обочине, поглазели на жука, понюхали по очереди одуванчик и перекусили, честно разделив банку детского пюре и пачку сока.

— Ну что, мелкий, поехали дальше?

Ивэн серьёзно посмотрел на Есению и важно кивнул, соглашаясь с нехитрым планом.

Старожигулёво — небольшая полузаброшенная деревенька, приткнувшаяся возле последней станции не слишком оживлённой железнодорожной ветки. Когда-то давно, ещё во времена планового ведения хозяйства, в этих местах решили разместить коневодческие фермы и по этому поводу построили большие конюшни, привезли племенной табун и принялись за дело. Поначалу даже получалось — исправно рождались жеребята, спрос на них был большой и желающие получить в своё хозяйство породистого тяжеловоза записывались в многолетнюю очередь. Но постепенно рабочих лошадей начали вытеснять сельскохозяйственные машины и строительная спецтехника, а с развалом СССР колхозам вообще стало не до коней-трудяжек. Остатки племенного табуна растворились в личных подсобных хозяйствах бывших работников фермы, здания конюшен разобрали, поля с высокопитательной люцерной и клевером заросли дикими травами и некогда богатый колхоз прекратил своё существование.