Когда на часах полночь - Виктория Вольская

– Автовокзал. Пожалуйста. Я заплачу, – дрожащими руками достаю из сумочки пять тысяч рублей. Подаю водителю.

– На рейс опаздываешь?

– Да. Опаздываю.

– Ну, хорошо. Едем. Убери деньги.

Машина трогается, а я смотрю в заднее окно. Мимо мчится полицейская машина с включенной сиреной, и я вжимаюсь от страха в сидение. Машина останавливается у моего подъезда. Интуиция вопит, что они по мою душу прибыли.

– Не переживай, Кристина, ты вовремя улизнула.

– Да. Вовремя, – облегчение резко сменяется тревогой, по спине пробежал холодок. – Не поняла… Откуда вы знаете мое имя? – хватаюсь за ручку на двери, я готова выпрыгнуть из машины на ходу. Но дверь заблокирована.

Невидимая удавка снова затягивается на моей шее.

– Кто вы? – шепчу я, встречаясь с его взглядом в зеркале заднего вида.

– Тот, кто спас твою жизнь.

Глава 2

– Куда вы меня везете? – решаюсь прервать гнетущую тишину своим вопросом.

– В безопасное место.

– Я не хочу с вами никуда ехать. Остановите машину, – истерично кричу. – Немедленно.

На нервной почве к горлу подступает тошнота.

– Сколько минут ты проживешь, если выйдешь из машины? – спокойно спрашивает он, туша во мне негодование.

В чем-то он прав. Недолго я проживу, если учесть, что сам Лютов вынес мне приговор.

– Я уеду. Довезите до вокзала, – умоляю я.

– Куда ты собралась? У тебя ни родственников, ни друзей. Тебя нигде не ждут.

– Это неважно. Главное – уехать отсюда.

–Тебе не дадут даже купить билет, а если ты умудришься купить его, тебя снимут с рейса. Ты и десяти километров не проедешь. Тебя пасут уже дней шесть. Вокзал и аэропорт – последние места, где тебе следует появляться. У местной полиции уже имеется твое фото. Сотовый где?

– Дома, – отвечаю после того, как обшариваю карманы и сумочку. Телефон лежал у компьютера на зарядке. Я его не взяла, а вот ключи от квартиры прихватила с тумбочки в прихожей.

– Это хорошо, не отследят. В сумочке что?

– Паспорт, деньги, личные вещи, – прижимаю к груди сумочку.

– Выложи все из нее.

– Зачем?

– Выполняй, – командует он, совершая обгон.

Вываливаю на сидение содержимое моей сумочки. Помада и тампоны падают на пол, и я поднимаю их, засовываю в карман кофты. Окно открывается.

– Выброси сумочку?

– Она стоит двадцать тысяч, – возмущенно говорю я.

Это единственная дорогая вещь, которую я позволила себе, подарок на день рождения.

– Твоя жизнь стоит двадцатку?

Выбрасываю сумочку, с досадой смотря на траекторию ее полета. Окно тут же закрывается.

– Почему они следят за мной?

– Ты мне ответь на этот вопрос.

– Я не знаю.

– Думаю, что ты лукавишь.

– Зачем вы спасли меня?

– Из любопытства. Хочу знать, почему Волк и Лютый установили наблюдение за тобой.

– Я ответила, что не знаю этих людей. Это ошибка.

– В их раскладах не бывает ошибок. Я тебе не верю.

Я замолкаю. Слежу за дорогой, смотря в окно. Прислушиваюсь к внутренним ощущениям, изредка бросая взгляд на водителя. От него я не чувствую угрозы. Если бы не он я бы уже была мертва. Это веский аргумент в его пользу.

Автомобиль мчится, мужчина сосредоточенно следит за дорогой, не забывая постоянно перестраиваться из ряда в ряд. Другие участники движения сигналят за то, что он подрезает и создает аварийную ситуацию, но ему, кажется, на это наплевать. Он невозмутим. Оборачиваюсь. Слежки за нами нет. Хотя, если бы и была, я вряд ли бы заметила это.

– Долго ехать? – интересуюсь я.

– Долго. Можешь поспать.

– Боюсь, что не усну.

–Как знаешь.

– Я…

– Молча. Едем молча.

Не очень-то хотелось с ним разговаривать.

– Лучше ляг, чтобы тебя не было видно. Будем проезжать через пост.

Послушно ложусь на сидение.

* * *

– Выходи, – слышу голос незнакомца над головой.

Неужели я уснула? Видимо, да. Осторожно выбираюсь из автомобиля. Оглядываюсь. Передо мной небольшой охотничий домик, вокруг хвойный лес.

– Бежать не советую, – он достает спортивную сумку из багажника, потом нажимает на кнопку брелка, блокируя автомобиль. – Кругом дикие животные, до ближайшей дороги километров сорок.

Несмотря на меня, он идет вперед. Мне не остается ничего, кроме как следовать за ним.

– Здесь нет ни электричества, ни сотовой связи, – говорит он, как только мы входим в дом. Зажигает несколько керосиновых ламп.

– Не удивительно, такая глушь, – тихо произношу я, смотря на простую обстановку.

– Но даже если бы это все здесь было, я запретил тебе звонить кому-либо, пользоваться социальными сетями тоже категорически запрещено. Для всех ты исчезла в неизвестном направлении. Этот статус для тебя сейчас тождественен жизни. Они не должны тебя засечь.

– Я поняла. Я ж не враг сама себе.

– Сомневаюсь. Какими коридорами в женской голове ходят мысли мне не понять, но порой вы совершаете нелогичные поступки.

– Мне в висок тыкали пистолетом. Я буду сидеть тут как мышка.

– Отлично. Проходи вперед. Спальня тут одна, можешь занять ее.

– А ты? – в гостиной нет ни дивана, ни кресла. Лишь стол и пару стульев. На них спать неудобно.

– Я могу спать на полу или в машине.

Мужчина ставит один светильник на комод и уходит, закрывая за собой дверь, я остаюсь одна в спальне. Сажусь на край кровати. Жестко. Даже представить не могу, сколько мне придется тут прятаться. Но это все же лучше, чем лежать в луже крови. Лужа крови. Черт, в моей квартире труп того мужика. А если меня обвинят в его смерти? Меня посадят?!

Нервно кусаю губы. Сейчас бы новости посмотреть. Хоть одним глазком. Хотя и без новостей все ясно. Какая же я неудачница! Оглядываю себя: на мне трикотажный костюм, старая кофта отца, а на ногах домашние тапочки. И я в таком виде собиралась на вокзал? Меня бы в дурку увезли сразу, как только я переступила порог вокзала.

За окном глубокая ночь, я ложусь на кровать. Холодно. Накрываюсь одеялом, закрываю глаза. Сон не идет, разные мысли роем носятся в моей голове. Лютов ищет меня. Мне страшно. Я думала, что они не знают, что я выжила тогда. Я убедила себя в этом. Оказалось, я ошибалась. Почему не пришли за мной раньше? Почему позволили жить? Кто этот мужчина, что спас мне жизнь? Что движет им: месть или деньги? Зачем он привез меня в эту глушь? Зачем спрятал от всех? Что он хочет выведать у меня, какие вопросы будет задавать? Я на самом деле ничего не знаю. Мне нечего ему рассказать. И когда он это поймет, я буду ему не нужна. Убивает он быстро и хладнокровно, а я