Таинственные изобретения доктора Хэкенсоу - Клемент Фезандие

— Возможно ли! — удивленно воскликнул доктор Хэкенсоу. — Действительно ли вы та самая мистрис Юнг, слабая восьмидесятипятилетняя старуха, которая вошла прихрамывая ко мне в кабинет меньше, чем год тому назад!

— Да, тут нет никакой ошибки, доктор, и я еду сейчас на бал с моим женихом, Джеком Траймблем. Когда я увидела, что становлюсь еще моложе, я решила, что Джон уже стар для меня, и я разошлась с ним, скрылась на некоторое время, а теперь вернулась в другом образе, в виде молодой девушки, и покорила сердце Джека. Но я хочу, чтобы вы прекратили омолаживание, мой настоящий возраст мне нравится, а если я буду продолжать так быстро молодеть, то не знаю, что мне делать. Я не хочу, чтобы мне снова пришлось ходить в школу!

— Но, сударыня моя, — в ужасе возопил доктор, — мне не удалось еще найти противоядия. Я так же не в состоянии помешать вам молодеть, как до меня никто в мире не мог помешать вам стариться.

— Не называйте меня, пожалуйста, сударыней, — прервала его молодая девушка. — Если бы кто-нибудь услышал вас, ему это показалось бы странным. Пожалуйста, сделайте все, что возможно, для меня. Пока я хочу попросить разрешения переехать к вам и жить здесь в качестве вашей племянницы. Люди очень подозрительно относятся к молодой девушке восемнадцати лет, которая живет одна и которой трудно дать о себе подробные сведения. Я хочу также, чтобы вы имели свободный доступ к моему сейфу, где лежат мои деньги, так как я испытываю, все больше и больше затруднений при деловых сношениях с банками.

— Кстати, доктор, почему бы вам самому не испытать на себе ваш эликсир? Вы, должно быть, были красивым мужчиной, когда были молоды. Может быть, я смогу выйти замуж за вас вместо того, чтобы выходить за Джека?..

— Цыц! цыц! барышня! Не говорите этого. Я буду только рад иметь такую племянницу, как вы, и взять на себя заботы о ваших делах, но я боюсь, что к человеку, который женится на вас, вы будете испытывать нечто вроде пресыщения. Кроме того, я еще не нашел противоядия, чтобы приостановить ваше омолаживание, и у меня нет желания вместе с вами превратиться снова в младенца.

Итак, уладили дела, и на другой день «племянница» доктора Хэкенсоу Линда переехала и поселилась у него. Но, увы, она все продолжала молодеть и молодеть, и так быстро, что ей пришлось уехать и затем снова вернуться в качестве своей собственной младшей сестры. Но даже этой увертки было недостаточно. Доктору пришлось завести две квартиры и постоянно переходить из одной в другую, так как целый ряд новых племянниц, одна моложе другой, приезжали к нему в гости. Мистрис Линда Юнг превратилась теперь в восьмилетнюю девочку. Но любопытно, что она еще сохранила те воспоминания, которые у нее были до омолаживания. Совершенно так же, как мы до старости сохраняем воспоминания молодости, она, молодая, сохраняла воспоминания зрелого возраста, хотя и не совсем ясные.

Линда очень боялась, как бы ее снова не стали посылать в школу. Представьте себе женщину 85 лет — и притом замужнюю женщину, — которой приходится идти в школу, как восьмилетней девочке. Ей, полной воспоминаний, которые накопились у нее за всю ее жизнь, думать о том, что надо сидеть каждый день на школьной скамье в обществе детей, обучающихся грамоте! Эта мысль сводила ее с ума! Ей не хотелось прослыть за чудо-ребенка, и она умоляла доктора поторопиться с его опытами.

— Если вы не поторопитесь — кричала она, — то я превращусь в младенца прежде, чем вы найдете противоядие!

Бедного доктора и не надо было понукать. Он так же ясно, как и она, предвидел все будущие осложнения. Микробы теперь, очевидно, размножались с молниеносной быстротой. Число их увеличивалось в геометрической прогрессии. Началось это только с того небольшого количества микробов, которые были впрыснуты в руку мистрис Юнг. Путем деления число их удвоилось. Третье поколение снова увеличилось вдвое, и таким образом размножение продолжалось дальше. Теперь Линда изменялась так быстро, что доктор должен был держать ее взаперти в ее комнате и сам ухаживать за ней, следя за всеми ее потребностями. Не мог же он ежедневно нанимать нового слугу, так как становилось заметным изменение, происходившее даже в течение одного дня.

Он устроил из комнаты Линды лабораторию для поисков столь желанного противоядия и работал день и ночь. Несомненно, должно существовать средство, которым можно приостановить размножение этих новых микробов или уничтожить их, не повреждая тканей тела! Но дни текли, а доктор ничего не находил.

Когда Линда достигла четырехлетнего возраста, доктор решился на героические меры. Не ограничиваясь более опытами над животными, он решил произвести опыт над самим ребенком. Он испробовал все, что только могло прийти ему в голову, даже переливание крови от пожилого человека. Но, несмотря на эти усилия, Линда превратилась в восьмимесячного младенца, она могла только лепетать и простыми жестами выражать свои желания. На вопросы доктора Хэкенсоу она могла отвечать утвердительными или отрицательными жестами; когда же она хотела что-нибудь передать ему, она произносила по очереди отдельные буквы алфавита. У нее сохранилась склонность к папиросам и к коктейлю, и странно было видеть восьмимесячного младенца, пытающегося курить папиросу или сосущего коктейль из детского рожка. Однажды она пожелала увидеть своих детей и внуков и требовала, чтобы все они по очереди подержали ее на руках, и ей доставляло злобное удовольствие бить их и царапать им лицо в отместку за то, что они столько раз проделывали то же самое над ней, когда были младенцами.

А возраст ее все уменьшался. Доктор Хэкенсоу целыми часами медленно расхаживал по комнате с грудным младенцем на руках, в которого превратилась старая вдова, и читал ей газеты или отрывки из «Потерянного Рая» Мильтона. Между тем его могучий мозг упорно силился изобрести какое-нибудь средство, чтобы предотвратить катастрофу, которой, по-видимому, вскоре кончится опыт, так удачно начатый.

Когда Линда дошла до возраста всего в пять дней, доктор Хэкенсоу приготовил инкубатор для грудных младенцев, а когда ей было уже минус один день, он, как полагается, поместил ее в ее новое обиталище. Теперь быстрота ее омолаживания пошла на убыль, и она проходила в обратном порядке через все фазы дородового периода почти с той же скоростью, с какой прежде уменьшались ее восемьдесят пять лет. Когда утробному плоду было около семи месяцев, доктор Хэкенсоу перенес его в стеклянный сосуд, наполненный подходящей жидкой культурой, и с возрастающей тревогой наблюдал, как он превращается в головастика с хорошо развитым хвостом и жаберными дугами. Было очевидно, что от мистрис Юнг скоро ничего не останется, кроме первоначального оплодотворенного семенем яичка, из которого она произошла. А что произойдет потом? Она исчезнет, погрузится в небытие?