Инквизитор - Сергей Семенов

Вооруженные только верой, врагу могли противостоять лишь дархи — Обращенные или Прирожденные, сошар или нефалимы, но отнюдь не люди, рожденные из плоти Творения. Вот почему Виктор всегда отдавал предпочтение беретте.

В комнату ввалилась еще одна черная тень, следом вторая. Лежа на боку в луже крови, Виктор выстрелил, вкладывая все оставшиеся силы в слабеющую руку, но даже не удивился, когда пуля ушла в сторону, не причинив чужакам никакого вреда.

Все, конец.

Подис без опаски подошел к израненному Хранителю, мыском ботинка выбил из ослабевших пальцев Виктора пистолет, склонился, с любопытством младенца разглядывая его раны.

— Можешь не ждать, — выплюнул вместе с кровью Виктор. — Ничего не будет. Я человек.

На лице бритого отразилось неподдельное разочарование. Очевидно, он ожидал как минимум сошар. Ха! Дал бы он себя так просто взять, будучи сошар, да еще в Убежище. Возможно, в итоге они и одолели бы, как-никак, а в стволах все же серебро, но с собой он уволок бы не четверых плюс двое ловушками, а как минимум два десятка. Людям далеко до сошар.

«Ах, Дайя, Дайя, нужно было тебе быть понастойчивее и уговорить меня на Обращение. Не послушался, дурень. Думал, хватит „Глаза Мира“.

— Тащите в дом, — услышал он сквозь нарастающий шум в ушах.

Мелькнула мысль: «А разве я не в доме?» — но, спустя минуту, в прихожей загрохотало, послышались злые выкрики, мат. Похоже, в дом действительно что-то тащили. Нечто тяжелое и громоздкое.

— Боком поверни, вот так, как в кино. Никогда не видел, что ли, как таскают? На плечо положи и тащи, — уловил Виктор, уже теряя способность ориентироваться в пространстве.

Его схватили за ноги и словно вещь потащили куда-то. Очевидно, недалеко, хотя, впрочем, он мог просто отключиться на некоторое время. Сквозь кровавую пелену умирающий увидел оклеенные коричневыми обоями стены и знакомую люстру на потолке. Значит, пока еще дома… Сильные руки подхватили его ослабевшее тело под мышки, протащили еще немного, но уже в сторону, снова бросили с прежней небрежностью и презрением. Виктор хотел застонать, но из груди вырвался только едва слышный сип, смешанный с клекотом. Горло было наполнено кровью. Удивительно, как он дышал до сих пор?! И зачем он нужен им? Добили бы, и дело с концом. Разве это не то, чего они хотели?!

Но в покое его оставлять явно не собирались. Сквозь мутную пелену, застилавшую глаза, Виктор видел темные силуэты подис, склонившихся над ним. Бритоголовые переговаривались, негромко смеялись, один сопляк лет восемнадцати, криво ухмыляясь, склонился пониже и плюнул Виктору в лицо. Тварь! Ничего, найдется управа и на тебя! Думаешь, многие подис становятся в итоге дархами и уж тем более удостаиваются чести попасть во Тьму? Единицы, да и те скорее по чьей-либо небрежности или случайности. Редко, как вознаграждение. Конечно, им обещают, их завлекают и удерживают, но слугам Тьмы нужны такие преданные псы, нужны в своем смертном лике, ибо только подис — люди, посвященные в тайные знания разного уровня и служащие дархам, способны на трюки, подобные этому. Ведь только человек может беспрепятственно войти в Убежище, сколь бы ни была черна его душа.

Виктор хотел плюнуть в ответ. Его плевок получился бы более смачным, ибо слюны во рту давно не было, только соленые сгустки крови. Но в итоге он не смог пошевелить даже губами. Жаль.

Физиономия убралась. Его снова схватили, на сей раз за кисти рук, протащили еще немного и положили на что-то твердое, округлое. Столб, что ли? Развели руки в стороны, скрестили ступни ног… Кто-то, лица практически не разобрать, повертел перед его глазами огромным, похожим на железнодорожный костыль гвоздем. Но объяснения были лишними. Виктор и так уже понял, что палачи приготовили для него. Идиоты. Обряд Осквернения не сработает в Убежище, разве им не сказали? Его нужно проводить за пределами Потока, тогда он будет иметь должный эффект. Или Виктор ошибается, и это нечто совершенно другое?

Ударили одновременно, вбивая гвозди в запястья обеих рук. А чуть позже сталь пронзила ступни, к счастью, уже давно потерявшие чувствительность. Из последних сил Виктор превратился в слух и зрение, он боролся с подступающим спасительным забвением и пытался понять, что же эти подонки приготовили для него. Ответ не заставил себя долго ждать. Мужчина, возможно лишь немногим моложе его самого, с довольно изящным, словно нарисованным шрамом на переносице, склонился над умирающим, разорвал окровавленную рубаху, обнажая иссеченное дробью тело. Кто-то вне зоны видимости Виктора подал мужчине влажную тряпку, но тот небрежно мотнул головой, показывая — давай, мол, сам. Проворные руки отерли кровь, сначала влажным, затем сухим, не обращая внимания на хрипы умирающего Хранителя. Затем за дело вновь взялся «шрам». Достав из нагрудного кармана обычную губную помаду, он небрежно нарисовал на груди Виктора круг и заключил его в квадрат.

Итак, символ «Искра Божья в бренном теле» готов. Что дальше?

Старший поставил посреди круга точку, прошептал негромко, склонившись над самым символом:

— Замри навеки, истлей во прахе. — После чего нарисовал вокруг точки изогнутый символ узла и перечеркнул нарисованный квадрат по диагонали.

Запирающая печать, не имеющая определенной полярности, а значит, способная работать с равным успехом, как на Свет, так и на Тьму, в любом месте, в любое время! Обычно печать не действует, если ее накладывает человек, однако бывали исключения, когда дарх вкладывал в уста посланника «слово» — крупицу силы столь слабую, что спустя какое-то время ее полярность также становилась нейтральной, действуя даже в Убежище.

Ну почему Виктор не покончил с собой?!

— Надеюсь, ты понял, что тебя ждет? — ухмыльнулся довольный собой подис.

Виктор понял, он все понял, но не мог даже закричать в бессилии и страхе перед грядущим ужасом, ожидающим его так скоро. Он умрет, но даже смерть не принесет ему избавления и покоя.

Господи, услышь и помоги!

Но если кто-то и слышал его сейчас, то ответа Виктор так и не получил.

— Поставьте его, — только услышал он голос старшего, а потом все вдруг перевернулось, ступни оказались у потолка, голова в полуметре от пола. Тупая, почти нереальная боль ударила по пригвожденным ногам и запястьям, дышать стало практически невозможно, глаза заполнил кровавый туман.

— В этом устройстве не хватает всего одного шурупчика, — разглядывая распятого вверх ногами на огромном деревянном кресте Хранителя, проговорил довольный собой подис.

— Точнее, гвоздя, — поправил его другой, подавая «шраму» молоток и длинный серебряный гвоздь.

Подис склонился над умирающим, приставил гвоздь острием немного ниже левого соска, надавил так, что сквозь проколотую кожу проступила капелька крови. Боли было столько, что этот «комариный укус» Виктор даже не почувствовал.

— Жалко, зря потратили столько серебра. Надеялись поймать дичь покрупнее, но сойдешь и ты. Для благого дела не жалко, — проговорил бритый и ударил по шляпке гвоздя. Потом, уже не глядя на убитого Хранителя, он поднялся во весь рост и обратился к одному из своих помощников: