Шаг до любви - Ника Верон

— Лёх…

— Всё, Артем, на этом останавливаемся, — попросил Константинов в своей достаточно жесткой манере, когда требовалось резко остановить обсуждение малоприятной темы. А говорить о бывше-нынешней жене и о ситуации с сыном желания не имел. Проблема эта была исключительно его и его семьи.

— Надеюсь, понимаешь, что творишь, — кивнув, отступил Артём. — Сейчас куда? — поинтересовался он, уходя от разговора о Петровой и всего, что с ней связано.

— К себе, — не раздумывая долго, отозвался Константинов, секундой спустя в некотором раздумье продолжая, — Потом дело одно есть, надо, наконец, расставить точки над «i». А то тут очередной шедевр намечается, загружен буду максимально.

— Я слышал, ты на короткометраж у Буровой подписался, — осторожно заметил Сашников, так же осторожно поинтересовавшись, — Совсем всё плохо? — здесь явно имелась ввиду финансовая составляющая.

Наталья Семёновна Бурова, как режиссер, была достаточно сильная. Работала, в основном, в научно-популярном жанре. Работы были интересные. Но вот сотрудничать с ней было, действительно, крайне сложно. И причина не только в зашкаливающей требовательности. Кое-кто был склонен считать её самодуром.

— Сюжет интересный, там не совсем короткометраж, — подтвердил Константинов очевидное, да и скрывать смысла не видел. — Скорее научно-популярный фильм. Сорокаминутка с серьезными художественными вставками. Основная работа в декабре. На всё про всё где-то месяц. У меня как раз в ноябре заканчивается очередная «опера», а это, скажем так — приличная халтурка.

На самом деле крайне редко шел на такие работы. Только, если, действительно, увлекал сценарий. На этот раз думал очень долго. Не очень устраивали условия контракта, слишком много ограничений до самого окончания съемок. С другой стороны — месяц-полтора вполне можно было вытерпеть, учитывая предложенный гонорар.

— А не проще было где-нибудь в рекламе подхалтурить? — прерывая размышления друга, поинтересовался Сашников. — Проблем меньше, доходов больше. Ты же знаешь, как с Буровой работать. Никаких денег не захочешь за тот казарменный режим, который она устанавливает.

— А ты знаешь мое отношение к рекламе, — перебил Константинов друга, захлопывая за собой дверцу автомобиля. — Ладно, давай, правда, времени в обрез, — добавил он, включая зажигание.

Он принял решение, которое, надеялся, изменит всю жизнь. Всю оставшуюся жизнь. Прожить ту хотелось совсем по-другому. Никогда не думал, что однажды появится желание не просто видеть рядом с собой близкого человека, но и чувствовать свою для него нужность. Не в финансовом плане, вернее даже — не только в финансовом, но и в духовном, в общении… Слишком долго 1 шел к этому. А вот теперь… Что теперь — пока и сам не знал. Им решение принято. А вот что касалось другой стороны, тут возникали вопросы. Та, ради которой готов был изменить собственную жизнь, по-прежнему избегала, элементарно, сама звонить. Хотя на его звонки отвечала. И в общении практически не чувствовалось напряжения…

2

Самый запад России. Последний месяц лета не просто пролетел, пронесся, не оставив следа. Работа отнимала значительную часть времени. Будни сменялись выходными, которых катастрофически не хватало. Как-то слишком резко вошла в работу, старательно максимально себя загружая. Для чего?.. А для чего загружают себя работой нормальные люди? Чтобы в голову меньше всяких ненужных, опасных мыслей лезло. Некогда думать, когда работы хоть отбавляй…

Работы хоть отбавляй, впрочем, как обычно, а вот сосредоточиться на той никак не получается. Вернее — не получалось. Уже минут тридцать, если не больше, на стойке выдачи документов «висел» Вадим Алексеев — их новый-старый сотрудник, в последний месяц буквально «прописавшийся» в службе делопроизводства. Складывалось ощущение, что у человека работы нет от слова «совсем».

— Рит, ну давай я за тебя заплачу, — выдал он очередную фразу.

Оплатить предлагалось поездку в театр. И это при том, что сама Ритка никак не могла решить, ехать или нет на намечающееся мероприятие. С одной стороны, вроде, как и хотелось. Последний раз была в театре году так в 2019, как раз перед пандемией. Замечательная поэтическая постановка по авторам «Серебряного века». С другой же…

— Слушай, не пошел бы ты, а? — полюбопытствовала она, на мгновение, отвлекаясь от работы. Не было у неё желания вообще куда-либо ехать, а не только в театр. Непонятная усталость уже, которую неделю, валила с ног. Хотя, вроде, и отдохнула в отпуске.

— Не, я от всей души, — не унимался Алексеев. — Ты ведь театр любишь.

Последнее время за неё все всё старались решить, что начинало раздражать. Объяснять людям причины собственного не настроения желания не имела. Слишком там было личное. Да и для самой не до конца понятное. Сесть бы, всё хорошенько обдумать, да только не получалось. То времени не было, то звонок раздавался…

— Слушай, если я захочу туда поехать, заплачу за него сама, — заверила Ритка, складывая в папки документы, подготовленные на подпись. Вот «везло» ей, почему-то, с мужиками. С первого раза понимать отказывались. Хотя вроде говорила на нормальном, русском.

— Слушай, я, конечно, всё понимаю, но… — вновь начал Алексеев.

— Вадим, всё, — оборвала она резко молодого человека. — Давай, закругляйся, мне работать надо, а не твои байки слушать, — раздражение в тоне скрыть не получилось. Ну не любила она тратить в пустую время, да еще на людей, которые не вызывали симпатии.

— Я не понял, — кажется, собеседник даже обиделся на подобный выпад с её стороны. — Что я такого сказал…

— Ничего такого, я просто не хочу, чтобы за меня кто-то что-то платил, — Коташова постаралась как-то сгладить свой достаточно резкий выпад. Да, ничего недопустимого сказано не было, здесь спорить не собиралась. Вот только почему-то услышать её не желали.

— Ну, хорошо, а если я тебя хочу пригласить на свидание?

Ритка застыла с трубкой в руке. Вот такого поворота в разговоре точно не ожидалось. Даже забыла, куда собиралась звонить. Медленно вернув ту на аппарат, слишком спокойно приблизилась к стойке, на которую успела сложить подготовленные на подпись папки с документами. К чему-то передвинула те в сторону.

— А дальше — что? — с расстановкой прозвучал её вопрос.

— Ну, как, люди взрослые… — медленно заговорил Алексеев, вероятно, пытаясь просчитать реакцию Коташовой на прозвучавшее предложение.

— Угу, — кивнула та, выдерживая его взгляд. — То есть ты платишь, а я буду обязана… — продолжала она неторопливо, определенно уже точно зная, что должно будет последовать за красивым жестом с оплатой театра и его присутствием рядом в качестве кавалера…

И тут вспомнился… Константинов. Тот самый, который даже намека не делал на возможность их более близкого общения, при этом тратя на неё своё время и… средства… Пусть для него и небольшие, но — свои. Два человека с