Страстная женщина - Вирджиния Хенли

Казалось, эти слова пришлись ему не по вкусу, однако он запрокинул голову и расхохотался. Бесс растерялась. Незнакомец был не менее шести футов ростом, его густые каштановые кудри ниспадали на воротник, а на чисто выбритом подбородке виднелась ямочка. Его карие глаза искрились лукавством. Бесс никогда еще не встречала более притягательного мужчины.

— Это мой друг, Уильям Кавендиш, — представил Генри Грей собеседника.

Тот поднес к губам руку Бесс.

Ее пальцы дрогнули, коснувшись широкой мужской ладони, а колени подкосились.

— Когда вы в последний раз видели короля? — осведомился Кавендиш.

— Я ни разу не видела его, милорд. — Бесс поспешно убрала руку и холодно добавила:

— Но его портреты есть повсюду.

— Вот оно что! Все эти портреты создавались в ту пору, когда король был еще молод, бодр и силен духом. Тщеславный Генрих не хочет, чтобы его подданные узнали, как он выглядит сейчас.

Эти неслыханные по дерзости слова ошеломили Бесс. Мистер Кавендиш осмелился так непочтительно отозваться о самом короле!

— Все мужчины тщеславны, милорд, — язвительно заметила девушка.

— Удар не в бровь, а в глаз, Кавендиш! — засмеялся Генри Грей. — Ты и вправду тщеславен, как король и не менее порочен. — Последние слова, произнесенные шепотом, предназначались только для ушей друга, который менял любовниц как перчатки.

Бесс с трудом оторвала взгляд от импозантной фигуры Кавендиша.

— Я принесла письмо для леди Фрэнсис…

— Вы разминулись с ней, дорогая: леди Фрэнсис отправилась в Дорсет-Хаус за вещами, необходимыми ей для поездки в Челси на следующей неделе. Мы только что вернулись из имения Брэдгейт, из Лестершира. Ума не приложу, почему дамы так часто переезжают из одного дома в другой?

— Только из любви к перемене мест. — Бесс улыбнулась. — Прошу простить меня, джентльмены, я поищу леди Фрэнсис в Дорсет-Хаусе.

— Госпожа Хардвик, здесь неподалеку меня ждет лодка Если позволите, я довезу вас до пристани, — предложил Кавендиш.

Бесс, не веря своим ушам, изобразила нерешительность:

— Милорд, мне не хотелось бы злоупотреблять вашей добротой…

— Мой долг — позаботиться о вашей безопасности. Бесс облизнула губы.

— Вы предлагаете мне защиту, милорд, но кто, скажите, защитит меня от вас?

— На вас невозможно сердиться, — усмехнулся Кавендиш. — Вообще-то девушке не стоит полагаться на благородство лондонских джентльменов. Но маркиз Дорсет может поручиться за меня. Уверяю, я доставлю вас в Дорсет-Хаус в целости и сохранности.

Бесс скромно опустила ресницы.

— Не могу отказать вам, милорд, если вы настаиваете. Кавендиш был готов поклясться, что первая уступка Бесс не станет последней.

— Она еще совсем ребенок, Повеса, — напомнил Генри Грей, умышленно употребив сомнительное прозвище друга.

— Поверь, я окружу ее всяческой заботой. — В глазах Кавендиша вспыхнул дьявольский огонь.

Спускаясь к реке, Бесс с любопытством разглядывала спутника — крупного, широкоплечего, с мощной грудью. Его загар свидетельствовал о том, что он подолгу бывает на свежем воздухе. Красиво очерченные губы, казалось, созданы для улыбки. Ветер разметал каштановые волосы Кавендиша, карие глаза смотрели на нее с чуть заметной иронией. Бесс уже догадалась, что самоуверенный Повеса Кавендиш не пропускает ни одной смазливой мордашки. Однако недостатки восполнялись тем, что он имел влиятельных друзей и проявлял явный интерес к самой Бесс.

Кавендиш первым спрыгнул в барку, потом подал девушке руку, привлек к себе, обхватил за талию и легко поднял ее в воздух. Бесс едва удержала вышитый чепец, который чуть не свалился в воду; ее рыжие волосы засияли под солнцем, как расплавленное золото. У Бесс, изумленной грубоватой силой и напористостью Кавендиша, слегка закружилась голова.

Необычайные волосы девушки и прикосновение к ее стройному телу произвели на самого Кавендиша поразительное впечатление. Его охватило возбуждение.

Бесс поспешно высвободилась из его объятий. Невинная девушка не знала, как проявляется у мужчин вожделение, однако понимала, что выходка ее нового знакомого не должна остаться безнаказанной.

— Прошу вас не забываться, сэр. Я не терплю фамильярности! — Она прошла на корму и села, расправив пышные юбки так, чтобы Кавендиш не мог пристроиться рядом.

Усмехнувшись, Кавендиш подал знак лодочнику и расставил пошире мускулистые ноги, чтобы удержать равновесие. Моду в те годы диктовал король, а потому все мужчины подчеркивали свои достоинства облегающими панталонами и камзолами, едва доходившими до бедер.

Бесс, сделав вид, будто ничего не замечает, вдыхала влажный речной воздух.

— Я люблю Лондон, — задумчиво проговорила она, мысленно возвращаясь в парк лорда Грея. — Как прекрасно, должно быть, иметь три дома на берегу реки!

— Дворец Челси не принадлежит Греям, хотя они часто бывают там. Значит, вам хотелось бы иметь три дома? — иронически осведомился Кавендиш.

— Еще бы! Впрочем, мне хватило бы и одного.

— Любопытно… — Кавендиш понял, что его новая знакомая так же честолюбива, как и он. Пожалуй, было бы весьма заманчиво удовлетворить ее желания. — Пролетите, как ваше имя? — спросил он.

Бесс перевела на него взгляд:

— Элизабет Хардвик. Я компаньонка леди Заук. А у вас есть титул?

Кавендиш засмеялся:

— Пока нет. Я зарабатываю на хлеб честным трудом.

— Каким именно, сэр?

Он был очарован ее прямотой.

— Я — член Земельной комиссии. Девушка вздрогнула.

— Боже милостивый! Стало быть, вы имеете отношение к Сиротскому суду?[1]

Кавендиш воспринял ее вопрос философски:

— Не совсем так. Я занимаюсь владениями монастырей, но оба суда созданы с одной и той же целью: приумножать богатства короны.

— Так вы грабите людей! — возмутилась Бесс.

— Тише, Элизабет! Меня вы можете обвинять в чем угодно, но обвинения в адрес монарха расцениваются как государственное преступление. Я служил у Томаса Кромвеля, пока ему не отрубили голову. И вот, как видите, пережил своего патрона, и теперь служу королю — а все потому, что умею держать язык за зубами.

Подавшись к нему, Бесс доверительно сообщила:

— Моей семье принадлежало поместье Хардвик-Мэнор в графстве Дербишир. Но поскольку к моменту смерти отца мой брат Джеймс не достиг совершеннолетия, алчный Сиротский суд отнял у нас поместье — до тех пор, пока брат не подрастет.

— Мне очень жаль. Существует немало способов избежать таких потерь.