Легкомысленная невеста - Аманда Скотт

Выхватив словно из воздуха длинный кинжал, жонглер подбросил его вверх, к мячикам. Зрители восторженно ахнули и замерли, но тут к первому кинжалу присоединился второй. Красный и желтый мячи полетели из его ловких рук к высокому столу: красный попал на женскую половину, желтый — на мужскую.

Младшая из двух кузин Дженни, четырнадцатилетняя леди Фиона Данвити, вскочила и с триумфальным воплем поймала красный мяч. При других обстоятельствах она получила бы за такой поступок суровый выговор от своей матери. На другом конце стола какой-то мужчина деланно небрежным движением приподнял руку, чтобы поймать желтый мячик.

Когда Дженни снова подняла взор на жонглеров, старший из них подкидывал в воздух уже шесть кинжалов. Она понятия не имела, откуда взялись эти кинжалы и куда делись оставшиеся четыре мяча, которыми он жонглировал, когда она отвернулась. Остальные артисты демонстрировали ловкость рук, заставляя булавку или перышко исчезать с одежды публики и появляться совсем в другом месте. Впрочем, старший жонглер был самым умелым в своем мастерстве.

Музыканты играли в галерее менестрелей с полудня до вечера. Но теперь, когда кинжалы взлетали в воздух все выше, угрожая при падении поранить жонглера, музыка медленно затихла. Вскоре в зале наступила такая тишина, что можно было услышать потрескивание дров за экраном камина.

Заметив, какое впечатление мастерство жонглера произвело на публику, и ощутив возрастающее напряжение, Фелина, леди Данвити, указала на жемчужную нитку на шее Дженни.

— Кажется, наш Рид не на шутку увлекся тобой, не так ли, Дженет, дорогая?

Скрывая раздражение, появившееся на ее лице, когда она посмотрела на круглолицую, лишенную бровей, роскошно одетую вторую жену своего дяди, Дженни резко ответила:

— Боюсь, единственное, что привлекает во мне Рида, — это мое наследство.

— Без сомнения, так оно и есть, хотя Рид не может не замечать твоей привлекательности, — не моргнув глазом ответила Фелина. — Он же не слепой. Но мы должны быть практичными. И хотя мой знатный муж предпочел бы, чтобы тебя в жены взял мой брат Хью, потому что он лэрд Торнхилла и, стало быть, равен тебе по положению…

— Может быть, сэр Хью и был бы предпочтительнее, но я бы не захотела стать и его женой, — перебила ее Дженни.

— Так же как он — твоим мужем, — парировала Фелина.

— Господи, вы что, спрашивали его об этом?

— Мне не нужно было спрашивать, — пожала плечами Фелина. — Два года назад, когда умерла его жена Элла и их дочь, Хью объявил, что никогда больше не женится. А когда он принимает решение, можешь мне поверить, ничто и никто не в силах заставить Хью изменить его.

Подавив импульсивное желание снова посмотреть на темноглазого мужчину, сидевшего справа Данвити, Дженни сказала:

— Не сомневаюсь, что вы умеете уговаривать.

— Не настолько, чтобы убедить Хью сделать то, чего он делать не желает, — ответила Фелина. — Однако ты не должна думать, что Рид уж совсем тебе не подходит, моя дорогая. Благодаря нашим законам о наследстве, если Хью умрет, не оставив после себя наследника-сына — а судя по его поведению, так и будет, — Торнхилл достанется в наследство Риду.

— Думаю, мадам, сэр Хью может пережить Рида, — заметила Дженни. — Он ведь не намного старше его.

— Всего на пять лет, и это смущало меня — до тех пор пока я не поняла, что жениться на тебе должен Рид. Видишь ли, Хью не позволяет даже назначить брату достойное денежное содержание. Он всегда нетерпелив с беднягой Ридом и утверждает, что будет лучше, если брат заслужит звание рыцаря и, возможно, получит собственное поместье. Однако Рид не хочет браться за оружие без особой необходимости, и никто не может осудить его за это. Особенно сейчас, когда мы наслаждаемся своеобразным перемирием с Англией. Но если Хью падет в битве…

— Полагаю, вы не должны надеяться на это!

— Я же не бессердечная, Дженни, — сквозь зубы процедила Фелина. — Но рыцари действительно часто гибнут в битвах, а у нашего Рида должен быть какой-то доход. Однако, — добавила она со вздохом, — я уже утомилась было придумывать, как бы обеспечить его, но…

— …но восемь месяцев назад ваш благородный муж стал опекуном моих поместий, — договорила за нее Дженни.

— Да, — призналась Фелина. — Исдейл — такое замечательное поместье, что, можно сказать, ваша помолвка с Ридом произошла сама по себе.

— Вы весьма откровенны, мадам!

— Тут действовало само провидение — это сразу заметил даже твой дядюшка, — сказала Фелина.

Дженни не сочла нужным возразить, что, по ее мнению, провидение тут ни при чем. Она прекрасно понимала, что будет лишь сотрясать воздух — в точности так же, как это было, когда она безуспешно пыталась отказаться оттого, чтобы ей выщипали брови и выбрили волосы надо лбом, как у Фелины.

Фелина заявляла, что женщины должны следовать моде, поэтому лицо Дженни представляло собой сейчас безволосый овал, обрамленный дорогим чепцом с бисером, который полностью скрывал ее кудряшки.

Точно так же бесполезно было обращаться к дяде за поддержкой против Фелины. Лорд Данвити старался во всем потакать жене, потому что все еще надеялся, что она подарит ему наследника. В свои тридцать три года Фелина была на тринадцать лет моложе мужа. Они были женаты уже пятнадцать лет, Фелина несколько раз носила под сердцем ребенка, но выносить сумела лишь дочь Фиону.

Первой женой Данвити была тетушка Дженни Элсбет, которая, как и мать Дженни, умерла при родах. Дочь Элсбет, восемнадцатилетняя леди Мейри Данвити, сидела слева от Фелины, рядом с Фионой.

Если Фелина все-таки не родит сына, древние поместья семейства Данвити перейдут по наследству к Мейри. Такие вещи часто случались в те времена, когда мужчины то и дело уходили на войну. Правда, большинство мужчин все же надеялись на то, что жены родят им наследников. И в прошлый месяц Фелина объявила, что вновь беременна.

Глядя мимо Дженни, она обратилась к мужу:

— Прошу вас, милорд, позвольте мне уйти. В моем положении надо больше отдыхать. Провожать меня не надо, — великодушно добавила она, поднимаясь с места. — Прошу вас, продолжайте смотреть это чудесное представление с вашими гостями.

Подозвав слугу, Данвити велел тому проводить леди в ее покои. Когда она ушла, его милость продолжил разговор с сэром Хью.

Мейри немедленно пересела к Дженни, а Фиона, явно опасавшаяся пропустить хоть слово, придвинулась к Мейри.

— Может быть, искусство заставит тебя примириться с браком, который они тебе устраивают? — спросила Мейри у Дженни. Артисты в это время заняли свои места, чтобы начать играть пьесу.

— Примириться — едва ли, — заметила Дженни. — Впрочем, помолвка состоялась, и Фелина настроена весьма решительно.

— Мне кажется, что дядя Рид очень красив, — промолвила Фиона. Ее голубые глаза засияли. Глаза она унаследовала от отца, но похожа была на Фелину. Вырез на ее розовом платье был великоват для ее возраста, а тонкая сетка не могла скрыть двух толстых темных кос, выглядывавших из-под нее.