Год Мужчины. Эффект женщины - Александр Гордиенко

Итак. Русский легион «Антарктида».

Кто-то очень добрый нашел их. Бросил в лагерь. Учил, как мог. Выдал контракт, автомат и билет в одну сторону.

Из легкого: инструкции выучить просто. Вернее, инструкцию. Всего одну. Состоящую из одного пункта. Вместо Бога и всего остального – командир. Он может все. Послать тебя на смерть или убить. Бросить или спасти. И ты можешь все. Вернее, почти все. Кроме одного: не выполнить приказ командира. А если станешь командиром, то можешь все.

Работа. Не пыльная. Стрелять. Нажал на курок и… полетело. Не думать. Командир сказал – стреляем. Сказал: хватит – бежим. Посменная: и ночью тебе, и днем. Ночные, правда, чаще, хотя безразлично – двойной не платят, ставка одинакова в любую смену – жизнь. Твоя или чужая. С какой стороны прицела смотреть. Изобилует разнообразием: тут тебе и засада, и конвои, и многокилометровые рейды, и не менее километровое драпание. С большой охотой к перемене мест. Добавил бы – гнусных (в прямом смысле, гнуса иногда – через край), да и в переносном: господи, в какой только заднице ни живут люди!

Возвращение. Не обязательно. Заинтересовано только одно лицо – ты. Возвращение возвращаемых, как правило, дело рук самих возвращаемых. И фантазии. Все знают, где рождаются фантазии, но инициируются они вибрацией из… все тоже знают, откуда. И казалось бы, на хрена?!! Но. Родина. Это либо понятно, либо не объяснишь.

Родина. Отдых в пределах перезарядки магазина. Замазка имеющихся неестественных, инициированных кем-то дырок в твоем организме. Планшет с картой, и на борт. Год-то еще не прошел…

Таким образом, Русский легион «Антарктида» – наемная армия, состоящая из русских, или тех, для кого русский – не чужой язык. Принимает заказы. Любые. От правительств, корпораций и частных лиц. Ведет войну с неправительственными войсками, вооруженными формированиями, наркокартелями, боевиками, торговцами оружием, сопровождает караваны, охраняет объекты (в основном нефтяного и энергетического характера), которые нужно сохранить за любые (!) деньги.

Заказы, выполняемые «Антарктидой», практически всегда носят «русский акцент» – своих не бросаем, непредсказуемость, бесшабашность, парадоксальность, «кровавый и беспощадный», если в угол загонят; с детьми, женщинами и стариками не воюем. И еще. Любим свою долбаную Родину. В общем, «умом Россию не пронять»…

– Класс! Энергично! – откомментировал Леоныч. – А почему «не пронять»? В оригинале же «не понять».

Железнов развернулся вместе с креслом лицом к Леонычу.

– Потому что раньше нас, русских, никто не пытался учить жизни. А сейчас пытаются. А я говорю – не пытайтесь. Бесполезно.

– Понял тебя, Саша, – чувствовалось, что Леоныч «проникся» и уже в некоторой степени «погрузился» в тему. – Действительно, я не слышал о чем-либо подобном на телевидении. Такого проекта не было. Пойду со своими боссами обсуждать.

– Давай.

– А можно сказать, что это ты?

– Леоныч, да как тебе удобно. Только не рассчитывай, что я тебе тут сценарии по ночам писать буду.

– Это почему? Ты же ритм задал в заявке.

– Вот и подхватите его. Сейчас некогда, Леоныч. Я занимаюсь другим проектом. «Она мне нравится» называется. Не слышал?

Леоныч гыгыкнул, так как сам тоже был задействован в железновском проекте по самое «не могу».

– Я лучше тебе еще пару свеженьких идеек подброшу. Хорошо?

– Это каких? – у Леоныча загорелись глаза.

– Я тебе позвоню. Мне их нужно с Наумом обкатать. Хорошо?

– Смотри, ты обещал. Жду.

– Хорошо-хорошо, – Железнов уже был в переписке с новозеландской цветочной компанией: реквизиты, условия оплаты, принимают ли в американских долларах или местный новозеландский им подавай, условия доставки. После чего опять же через интернет с мобильного банка отправил деньги в далекое тихоокеанское двухостровное государство, ни секунды не сомневаясь в том, что Маша всё поймет без сопроводительной записки и подписи.

Завершив с самым главным, по мнению Железнова, делом на сегодняшний день – отправкой Маше цветов, Саша начал собираться домой. Увидев, что Железнов выключил рабочий стационарный компьютер, а личный ноут захлопнул, Оберст занервничал и начал наворачивать по клетке круги, пока не распластался на ближайшей к Железнову стенке клетки, раскинув крылья: «Не уходи»! – процедура, которая происходила в конце каждого рабочего дня, и каждый раз вызывавшая у Железнова угрызения совести – вот, маленького друга бросаешь здесь одного… Сегодня же угрызения совести у Железнова были еще более ярко выражены из-за конфликта со Строевой – в глубине души Железнов был не совсем уверен, что поступил правильно, отказав ей, – все-таки Строева старалась не для себя, а для подруги. А дружба для Александра была понятием, которое он ценил и уважал.

Железнов просунул руку в клетку, погладил Оберста:

– Не грусти. Жизнь состоит из встреч и расставаний. Завтра увидимся. Пока. До завтра.

Пивной паб в английском стиле

За две недели до точки отсчета. Понедельник. 18.57

Злость и досада переполняли Катино сознание, когда она стремглав покинула павильон. Двигаясь по коридору к лифту и уже в самом лифте она никак не могла совладать с собой: «Подруга мелкого офисного начальника!!! Да кто он такой!» – изумрудные замораживающие глаза Екатерины Строевой метали молнии – эдакая гроза на вечном полюсе холода. Или – в Антарктиде. Кому как больше нравится. «Самовлюбленный сфинкс! Как он смеет так со мной! Продюсеришка, ничего не добившийся в жизни! Да с него пыль пора вытирать, экспонат музейный! Ненавижу! Я ему покажу!!! Он узнает – что такое унижать Строеву!!!» Нередкие прохожие, шарахавшиеся в стороны от ничего не замечающей на своем пути Екатерины, не знали, да и не могли знать, что наблюдают редчайшее явление в природе – Строеву с пылающими щеками.

Получив жесткий и унизительный отказ от Железнова, Катя буквально влетела в ближайший паб, расположенный на первом этаже того же здания, в котором располагался офис телекомпании. Ее подруга, Валя Полтавец, очаровательная стройная шатенка, из-за которой, собственно, и разгорелся весь кастинговый сыр-бор, еле поспевала за ней. Пролетая мимо стойки с «человеком», Катя бросила: «Два виски. Лучшего. Не дымного. Один – со льдом».

И сейчас, сидя на одном из двух кожаных диванчиков, образующих уютную отдельную кабинку, Катя, еще не остыв, раздраженно обращалась к своей подруге:

– Я никогда от него такого не ожидала! Полное (!) разочарование! Поверь, раньше он представлялся мне как нормальный мужик, адекватный, с чувством юмора и уж точно с очень позитивным отношением ко всем нам… – Катя на секунду прервалась, закуривая. – Всем помогал! Никого не тащил! Но что делает слава с людьми! Ишь, вознесся! Почувствовал себя звездой незаменимой?! Да кто он такой, чтобы так (!) относиться ко мне?!!